Вундеркинды - Майкл Чабон

— О… я… видите ли, мне…

— Можешь не оправдываться, — отрезал Крабтри. Он резко захлопнул одну из ворованных книг и протянул ее мне. — Взгляни. — Затем, поднявшись на ноги, шагнул к Джеймсу и взял его под руку. — Пора смываться.

— Э-э… да, но есть одна небольшая проблема, — сказал Джеймс, высвобождаясь из объятий Крабтри. — Старая леди спускается ко мне в комнату примерно каждые полчаса… правда, я клянусь… — Он бросил взгляд на пышные усы Германа Бинга. — Она будет здесь минут через пять.

— Старая леди? — Крабтри подмигнул мне. — Она следит за тобой? Зачем? Что такого ужасного ты можешь натворить?

— Не знаю, — Джеймс залился краской. — Наверное, боится, как бы я не сбежал.

Я посмотрел на Джеймса и вспомнил, как накануне вечером он стоял в саду Гаскеллов, сжимая в подрагивающей руке маленький серебристый пистолет. Затем опустил глаза и прочел название, написанное на корешке книги, которую мне передал Крабтри. К моему величайшему изумлению, я обнаружил, что это был сборник рассказов Августа Ван Зорна «Загадки Планкетсбурга» — собственность публичной библиотеки Суикли. В соответствии с записями на библиотечном вкладыше книгу выдавали три раза, последний — в сентябре 1974 года. Я закрыл глаза, чтобы не видеть этого печального подтверждения бессмысленности всего того, что делал Альберт Ветч, бессмысленности искусства вообще и человеческого существования в целом. Неожиданно я почувствовал, как к горлу подступает тошнота, и увидел знакомую белую комету, просвистевшую у меня под черепом. Я поводил рукой перед глазами, словно отмахиваясь от надоедливой осы, и вдруг ясно понял, что могу написать еще миллионы страниц блистательной прозы и остаться все тем же слепым минотавром, бесцельно слоняющимся по темному лабиринту, жалким неудачником, бывшим вундеркиндом, растолстевшим, пристрастившимся к марихуане очкариком, у которого в багажнике лежит труп собаки.

— Манекен, — сказал Крабтри, — нам нужен манекен, чтобы положить на кровать вместо тебя.

— Ага, что-то вроде большого окорока, — сказал Джеймс. — Как в фильме «Против всех».

— Нет, — я распахнул глаза, — нам нужно совсем другое. — Они оба в недоумении уставились на меня. — У тебя есть рыболовная сеть? Или старое одеяло?

Джеймс на секунду задумался, потом указал подбородком на одну из дверей в противоположном конце комнаты:

— Там. В стенном шкафу есть одеяла. Что вы собираетесь делать?

— Собираюсь немного разгрузить свой багажник.

Я открыл дверь рядом с ванной комнатой и оказался в помещении, где запах тины и плесени был не таким сильным, как в комнате Джеймса. Нащупав выключатель, я зажег свет и увидел, что это нечто вроде комнаты отдыха. В правом углу возвышалась длинная барная стойка, на которой стоял старый черно-белый телевизор, центр комнаты занимал большой бильярдный стол. Стены были обшиты еловыми досками, на полу лежал толстый ковер из верблюжьей шерсти. Шкаф, о котором говорил Джеймс, находился рядом с дверью. На нижней полке лежала стопка выцветших покрывал и несколько байковых одеял, но все они были слишком маленькими и ветхими. Под одеялами я обнаружил большой клетчатый плед, похожий на тот, которым Альберт Ветч прикрывал колени, спасаясь от ледяного ветра, дующего из черной пустоты Вселенной. Я перекинул плед через плечо и вернулся в комнату Джеймса. Джеймс и Крабтри сидели на кровати. Рука Терри исчезла под рубашкой Джеймса — под моей рубашкой, — он водил ладонью по животу юноши с выражением тихого восторга на лице, словно счастливый ученый, находящийся на пороге величайшего открытия. Джеймс, опустив голову, смотрел в вырез рубашки на ласкавшую его руну. Когда я вошел в комнату, он взглянул на меня и улыбнулся рассеянной улыбкой близорукого человека, которого застали без очков.

— Пошли, — произнес я как можно мягче, — я готов.

— М-м, угу, мы тоже, — сказал Крабтри.

* * *

Я медленно поднял крышку багажника, стараясь, чтобы она не скрипнула. Доктор Ди, мистер Гроссман и осиротевшая туба мирно дремали на дне багажника, каждому из них снились свои, очень разные сны. Я накинул плед на Доктора Ди, подсунул один угол под холку, второй протащил между задних лап и взвалил на руки окоченевшее тело собаки. Мне показалось, что Доктор стал гораздо легче, словно вес тела исчезал вместе с выходящими из него зловонными газами.

— Ты следующий, — пообещал я мистеру Гроссману. Что сказать тубе, я пока не знал.

— Ничего, если мы подождем тебя здесь? — прошептал Крабтри, когда я проходил мимо машины. Я слышал позвякивание маленьких пузырьков с успокоительным лекарством, которые он сжимал в кулаке.

— Да, будет лучше, если вы останетесь в машине.

Я взглянул на сидящего рядом с ним Джеймса. У него были остекленевшие глаза и перекошенный в улыбке рот, как у человека, пытающегося справиться с легким приступом диареи. Я видел, что он изо всех сил старается не бояться.

— Джеймс, у тебя все в порядке? — Я вопросительно качнул головой. Мой жест относился и к трупу, который я держал на руках, и к необъятному заднему сиденью моей машины, и к особняку Лиров, и к лунному свету, и ко всем произошедшим с нами несчастьям.

Он кивнул:

— Если вы услышите странный звук, похожий на гудение лифта, — бегите.

— И что это за звук?

— Гудение лифта.

— Ладно. Я быстро, туда и обратно.

Я пронес Доктора Ди по аллее, проскользнул вдоль стены особняка, свернул за угол и подошел к стеклянной двери. Чтобы открыть ее, мне нужно было освободить одну руку, я привалил тело Доктора Ди к стене, подпер его коленом и повернул ручку. С трудом удерживая пса под мышкой, я откинул одеяло и бросил труп на кровать. Пружины матраса зазвенели, как церковные колокола. Накрыв Доктора Ди одеялом, я расправил шерсть у него на лбу и вытащил наружу черный хохолок. Понимая, что совершаю глупость, я все же не мог не улыбнуться — мертвый пес в роли спящего Джеймса выглядел очень натурально.

Когда я вернулся в бильярдную, чтобы положить на место клетчатый плед, мне на глаза попались фотографии, висевшие на стене за стойкой бара. Однако к коллекции Джеймса они не имели никакого отношения. Это были старые семейные снимки, на некоторых был изображен ребенок, я безошибочно узнал Джеймса Лира: вот пятилетний мальчик в ковбойском костюмчике угрожающе размахивает двумя игрушечными пистолетами; на другой фотографии какой-то симпатичный мужчина держал на руках совсем маленького Джеймса, на заднем плане были видны вагончики фуникулера, взбирающиеся вверх по заснеженному горному склону; еще на одном снимке трехлетний Джеймс в белой рубашке с крохотным галстуком-бабочкой сидел на коленях молодой Аманды Лир. Остальные фотографии были традиционными студийными портретами, сделанными в довоенное время: строгие мужчины с набриолиненными волосами, чопорные дамы с завитыми кудрями и пухлые младенцы в платьицах с кружевными оборками. Возможно, я не обратил бы на них внимания, если бы не одна фотография — точная копия той, что висела у меня дома, — в свое время Эмили украсила стены нашего холла длинной вереницей снимков, подробно рассказывающих об истории ее семьи.