Тень Александра - Фредерик Неваль

— Без деталей. По крайней мере сейчас. Немного терпения, Морган.

Я вздохнул.

— Гелиос… Почему Гиацинт сказал, что доспехи принадлежали вам?

— Потому, что так оно и есть.

— Я не…

— Воспользуйтесь этими несколькими месяцами, чтобы отдохнуть, Морган. Когда будет нужно, я свяжусь с вами. И передайте мои дружеские пожелания вашему брату.

— Подождите!

Но он уже отсоединился, и я в ярости швырнул телефон в траву.

— Он… сломался?

Я повернулся и увидел Этти: в пижамных брюках и босой он стоял на газоне.

— Нет, я… связь прервалась, и я его бросил.

Этти поднял телефон и протянул его мне:

— Уже поздно.

— Сейчас пойдем спать. Этти…

Он внимательно посмотрел на меня своими золотистыми глазами.

— В клинике ведь к тебе приходил один человек, правда?

Его лицо осветилось.

— Гиацинт… Он… очень… милый. Он принес мне… журналы.

— Да, он очень милый. Но ведь к тебе приходил и другой. Когда я разговаривал с тобой по телефону, помнишь?

Он кивнул.

— Иди, сядь, — позвал я, садясь на садовую скамейку.

Он сел, повернувшись ко мне лицом, я достал сигарету.

— То, о чем я должен спросить тебя, очень важно, поэтому я хочу, чтобы ты подумал, прежде чем ответить. Как выглядел этот человек?

— Высокий… сильный.

— Молодой? Старый? Брюнет? Блондин?

Казалось, брат делает неимоверные усилия, чтобы вспомнить.

— Я уже не помню, — жалобно сказал он. — Он был… красивый.

— Он один приходил в твою комнату? Никто его не видел?

— Нет. Это было… поздно.

— Он назвался Гелиосом?

— Нет.

— Он не сказал тебе, как его зовут?

— Сказал. Его зовут Гефест.

Зажигалка выпала из моих рук, я чертыхнулся.

— Ты устал. Я тоже… хочу спать, — сказал Этти.

— Да, Этти, — пробормотал я. — Пойдем.

Я взял его за руку, мы вернулись в дом, и, закрывая дверь, я увидел, что мои руки дрожат.

— С кем ты… разговаривал?

— Не знаю, Этти, — тихо сказал я. — Во всяком случае, пока не знаю…

Благодарю Морин, Стефанию, Вирджинию и Сандию за их терпение, поддержку и невероятную энергию.

Особенно благодарю также Кристину Родригес, моего старинного писаря, которая совала свой очаровательный любопытный носик в этот роман каждый раз, когда я нуждался в ней, иными словами, по три раза надень…