Играть, чтобы жить. Книга 5. Битва. Книга 6. Война. Книга 7. Исход - Дмитрий Рус

Долго корпел над дипломатической почтой, выжимая последние капли из наработанного на международной арене авторитета. Китайцы, корейцы, японцы и многие другие – айда к нам, светляков гонять!

Наконец, с трудом разогнувшись, я с удивлением заглянул в нетронутую чашку остывшего кофе, поморгал уставшими глазами и переполз на мягкую перину койки.

Нет больше сил жечь нервы в ожидании и множить ошибки многократными размышлениями!

Всё, отбой!

Завтра – падёт иммунитет Первохрама.

Завтра – будет война!

Конец Пятой Книги

Поспал я неслабо – двенадцать часов как с куста! Организм внимательно прислушивался к зародышу пророческого дара и торопливо запасал силы впрок.

И дрых бы еще, если б не нарочито громкий спор за хлипким пологом моего кабинета. Театральным шёпотом бойцы обсуждали насущную проблему – будить командира или тупо грохнуть незваного парламентера, благо все оружейные модули у него сняты.

Парламентера?! Я рывком сел на кровати, потряс головой и хрипло поинтересовался:

– Я щас сам кого-то грохну! Подайте квасу и бегом на доклад – кто там уже сдается?

Через полчаса я стоял на «Станции-11» в окружении большинства бодрствующих офицеров и задумчиво глядел на «Дроида-Штурмовика», сжимающего в манипуляторе кусок относительно белого пластика.

Робот выглядел неважно. Мало того что он явно переключился в слип-режим, отчего стал похож на уснувшую курицу, так еще и в корпусе зияли многочисленные дыры и прорехи от демонтированных модулей. Реакторный блок был доработан напильником и укутан какими-то тряпками, дабы понизить теплоотдачу и сэкономить полпроцента ресурса ТВЭЛов.

Кто-то из парней не выдержал и заржал:

– Ему еще бабский платок на голову – и будет вылитый европеец зимой 2022 года, после отключения газовой трубы из России…

При звуках человеческого голоса дроид вздрогнул. Тускло загорелась подсветка одного из оптических сенсоров, едва слышно загудели сервоприводы.

Робот взмахнул пластиком, намекая на статус переговорщика, а затем разразился длинной тирадой из скрипов и писков разной степени громкости.

Бойцы разочарованно покосились друг на друга в нелепой надежде, что кто-то смог понять смысл речи.

– Шпарит как древний модем на низких скоростях… – прокомментировал один из воинов старой закалки.

Я сделал шаг вперёд и покачал головой:

– Не понимаем. Ты на пальцах объяснить можешь?

Медленно, экономя каждое движение, дроид ткнул трехпалой ладонью в участок оголенного мановода и что-то обвиняющее застрекотал.

– Точно! Возмущается, что трубу перекрыли!

Я согласно кивнул – понятно и без суфлера.

Тем временем робот запустил манипулятор куда-то в свои потроха, тем самым заставив насторожиться мою охрану. Девчата синхронно шагнули вперед, лишая меня обзора и перекрывая секторы возможной атаки.

Крякнув, дроид вытащил наружу уже знакомый мне аккумуляторный модуль. Размером с кулак и весом килограммов этак в пять – солидная хрень на тяжёлых элементах из нижней строки таблицы Менделеева.

Резервный реактор штурмовика взвыл, с трудом компенсируя отключение главного источника питания. Дроид качнулся вперед и возмущенно затряс модулем с едва тлеющим маркером заряда.

Лица сомкнувшихся стеной ухорезок остались безучастны.

Я обернулся к сопровождающим:

– Мы можем зарядить ему батарейки?

– А на фига? – резонно поинтересовался кто-то.

Я нахмурился – что за казацкая вольница?

Анархиста быстро оттерли в задние ряды, вперед вышел один из клановых крафтеров.

– Лехко, командир! Ману в лепесдричество – как два пальца. Там за пять минут на коленке собирается простенький конвертер. А вот обратно уже болт! Вот, помню, запитали мы однажды от такой бандуры малый кристалл силы! Ахнуло так, что даже Хронос заворочался и время ускорилось! Сменщики пришли, а у нас всего две минуты прошло!

Офицеры зашикали на болтливого мастера, чуток одичавшего за годы в подземелье.

Тянувший шею лейтенант-кладовщик дисциплинированно поднял руку.

– Говори! – кивнул я.

– Если мне не изменяет зрение, то это стандартный «Блок Накопительный Мк.2». На нашем жаргоне – «батарейка АА». У нас их на складе три сотни штук, все залитые энергией под пробку, – таково требование мастера Дурина. «Любые сосуды должны быть наполнены содержимым!» – довольно узнаваемо спародировал летёха.

– Притащи-ка сюда парочку. Бегом, юморист!

Хлопок персонального гейта – лейтенант прыгнул в точку привязки. Еще пять минут ожидания, во время которых дроид вновь экономно впал в спячку, а затем несущийся галопом офицер притащил искомые модули.

– Эй, уважаемый! – костяшкой согнутого пальца я постучал по мифриловой броне робота. – Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!

Вновь загорелся совсем уж жалкий огонек видеосенсора. Секунды натужной фокусировки и комариного писка микроприводов, а затем дроид разглядел свежую батарейку.

Щелк! Манипулятор клацнул в воздухе – я едва успел отдернуть руку в сторону.

– Не так быстро! Слюни подбери! Не хорошо так на чужое добро глазеть! Чендж, бартер! Ты мне… м-м… Бойцы, дайте-ка сюда платиновую монету!

За спиной мигом наступила космическая тишина, нарушаемая лишь дружным сопеньем.

– Ну! – я нетерпеливо обернулся. – В жизни не поверю, что не захомячил кто-то! Мне что, обыск устраивать?!

– Вот, завалялась… – из заднего ряда на секунду высунулась анонимная рука, вручила восьмигранник и тут же юркнула назад.

Конспираторы хреновы! Набор колечек-то на пальцах довольно уникальный и легко узнаваемый!

Я вновь обратился к дроиду:

– Вот! Ты мне монету, только платиновую! А я тебе сервис по заправке, ферштейн?!

Штурмовик суть уловил. Подрагивающий от нетерпения манипулятор вновь исчез в натужно гудящих потрохах. Секунда – и тонкая двухграммовая денежка, украшенная картой чужого звездного неба, легла на мою ладонь.

– Хорошая Шелезяка! На, держи свой модуль! Да не дрожи ты так, еще уронишь! Подключайся уже, а то совсем хреново выглядишь, глаза потухли, да и перекосило тебя знатно… И это… Юзаную батарейку сюда давай, у нас заправка, а не распродажа!

Дроид не возражал. Безропотно позволив вынуть из слабеющих манипуляторов пустой картридж, он принялся вслепую тыкать заряженным модулем себе в брюхо. Раз за разом промахиваясь мимо неудобно расположенных клемм, слабея на глазах и чуть не плача от бессилия.