Охота - Роман Глушков

Так с кем же из них мы вот-вот столкнемся? Вероятность пятьдесят на пятьдесят, хотя я бы, конечно, предпочел иметь дело с поганкой-Зельмой. Возможно, даже пощадил бы ее. Так, как пощадила она меня, не выстрелив мне в затылок, а всего лишь двинув по нему прикладом.

– Одиночный пакаль приближается к двум другим! – доложил Крупье, когда до точки контакта с противником оставалось не больше полутора десятков метров.

Как это? Почему не наоборот? Человек, держащий пакали соединенными, вряд ли бросит их и пойдет подбирать третий артефакт вместе с ними… Если только противников не двое! А раз их двое, значит, говоря словами Бледного, «З» действительно упала… Но как им удалось телепортироваться вместе?

– Внимание! – вновь подал я голос. – Впереди – две цели! Обходим их с флангов! Шире шаг!

Не задавая лишних вопросов, Бледный начал забирать влево, а Гробик вправо. Крупье убрал металлоискатель, вышел у меня из-за спины и тоже взял автомат наизготовку.

Проклятые кусты и проклятый дождь! Будь видимость не такой отвратительной, мы бы уже заметили врагов. А так придется выходить на очень близкий огневой контакт – опасная игра, когда имеешь дело с Безликим. Хорошо бы швырнуть в него гранату – чтобы уж сразу и наверняка. Да вот незадача: кроме кустов тут нет других укрытий, а за тоненькими веточками от осколков не спасешься.

Ну вот и он – долгожданный момент истины! Я бросил последние взгляды на правый и левый фланг – никто из соратников не отстал и все готовы атаковать сразу же вслед за мной. После чего раздвинул стволом автомата кусты и поймал в прицел первого противника. Через секунду Бледный, Гробик и Крупье сделают то же самое, и мы перекрестным огнем одержим наконец победу в этой странной войне…

Вот так удача: мне удалось поймать на мушку не одного, а сразу двух «зайцев»! Кальтер и его подруга стояли плечом к плечу, разве что не в обнимку, и, такое впечатление, будто хотели чокнуться. Только в руках у них были не рюмки, а… да, я не ошибся – это пакали! Я даже видел отсюда их цвет. Кальтер держал в руке сразу два: золотой и белый. У его напарницы – красный. Но что они задумали? Неужто хотят соединить сразу три артефакта?

И чего они намерены этим достичь?

Пакали во вражеских руках резко пошли на сближение, и я нажал на спусковой крючок…

… Но «Тавор» не выстрелил. И не только он – оружие соратников тоже молчало. Потому что стряслось нечто непредвиденное. Такое, чему я в тот момент просто не мог дать внятного объяснения.

Я отчетливо видел Кальтера и девку – их руки были сведены, и теперь все три пакаля соприкасались друг с другом. Я видел краем глаза всех своих людей. Они также держали врагов на мушках и, подобно мне, должны были сейчас спустить курки…

Воде бы все в порядке? Как бы не так, потому что мир вокруг нас изменился до неузнаваемости.

До этого он был просто мрачный и мокрый, а теперь все мы словно угодили внутрь огромного мыльного пузыря. Или круглого аквариума с грязными стенками. Можно сказать, что мира и вовсе нет. От неба над нашими головами до земли, что у нас под ногами, он превратился в сплошные мутные разводы, в которых нельзя опознать детали окружавшего пейзажа. Я даже не мог понять, стоим ли мы на твердой поверхности или парим в воздухе, поскольку серые небесные разводы переплелись и смешались с грязно-желтыми земными. Отчего вся оболочка пузыря приобрела равномерно-пестрый, «камуфляжный» вид.

Однако не успел я по-настоящему удивиться, как пятна на пузыре резко пришли в движение и опять сложились в понятную картину. Вот только это был не прежний пейзаж – дождь, голые кусты и протянувшаяся неподалеку, эстакада надземки, – а нечто совершенно иное, гораздо более грандиозное и одновременно пугающее.

И как тут было не испугаться, если все мы – и Кальтер с подругой, и мой отряд, – очутились не абы где, а на одной из открытых террас самой Бурдж-Халифа – главной местной достопримечательности!

Я опознал ее почти сразу. Никакой бури на этой высоте уже не было, и мы могли окинуть взорами округу вплоть до самого горизонта. Буря осталась далеко внизу – грязная, колышущаяся масса летающего песка с торчащими из нее верхушками небоскребов. С этого ракурса она выглядела упавшей на город гигантской круглой подушкой – мягкой и совершенно безобидной. Но, как и обычная подушка, крепко прижатая к лицу человека, эта так же медленно, но верно душила накрытый ею Дубай.

Впрочем, сейчас нам было не до созерцания умопомрачительных видов.

Назвать нормальной ситуацию, в какую мы вляпались, просто язык не поворачивался. Я сказал, что нас занесло на высотную террасу, но это была лишь отчасти правда, поскольку туда занесло отнюдь не всех. Кое-кого дотуда попросту не донесло. Тем не менее эти люди не упали вниз, к подножию восьмисотметрового небоскреба, а повисли в воздухе на уровне террасы и в нескольких шагах от ее края.

Хотелось бы сказать, что этими бедолагами являлись Кальтер и его подруга, но увы! Они-то как раз были там где надо и твердо стояли на ногах. А вот я, Бледный, Гробик и Крупье болтались над бездной, будто какие-нибудь летающие супергерои! Разве что эти персонажи чувствовали себя в полете свободными, а мы даже пальцем не могли пошевелить. Всех нас парализовало в тех позах, в каких мы покинули Пальму Джумейра – то есть в стрелковых стойках, со вскинутыми к плечам автоматами. И аномальная сила, что удерживала нас в небе, была не подвластна даже ветру. Он трепал нам волосы и одежду, однако не мог ни на йоту сдвинуть нас с места.

Все это, наверное, выглядело со стороны забавно, но нам четверым было сейчас не до смеха. Перед глазами все еще стоял образ сброшенной Кальтером с балкона Зельмы, а в ушах звенел ее предсмертный вопль. Как будем вопить мы, когда волшебник, который подвесил нас тут на незримых нитях, перережет их и отправит нас в последний и далеко не романтический полет? А то, что все завершится именно этим, лично я ничуть не сомневался.

Кальтер и его девка заслужили привилегию не только стоять на твердой опоре, но и свободно разгуливать по ней. Я мог видеть, как эти двое тоже приходят в себя, осматриваются по сторонам, замечают нас… Последнее открытие вынудило их тут же метнуться за парапет, чтобы укрыться от пуль, пускай с нашей стороны не прозвучало ни единого выстрела. Спустя некоторое время Безликий тоже обратил внимание на эту поразительную странность. И выглянул из-за барьера, чтобы удостовериться, не привиделись ли мы ему ненароком. Будь я на его месте, тоже усомнился бы в том, что передо мной повисли в воздухе живые люди, а не призраки. Возможно, даже выпустил в них очередь, чтобы это проверить… Вот дьявольщина!

Кто бы сомневался, что Кальтеру придет на ум аналогичная мысль! И, само собой, первым он выбрал в качестве мишени меня – главаря охотящейся за ним команды! Ствол его автомата развернулся в мою сторону, а я лишь судорожно нажимал на спусковой крючок «Тавора». Да и то мысленно, поскольку указательный палец, как все прочие части моего тела, командам мозга не подчинялся.

Однако наконец-то удача улыбнулась и мне! Сколько Кальтер ни пыжился, его автомат тоже категорически отказывался стрелять. По сравнении с нашим умением летать это было не ахти какое чудо, зато меня оно, в отличие от остальных, действительно обрадовало. Пускай хотя бы такая справедливость, чем вообще никакой… Но то ли еще будет? Как знать, может, пуля в лоб стала бы сейчас для меня не злом, а благом и избавлением от грядущих мук…