Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура

телефону?

— Нет, мне нужно ехать.

— У меня плохое предчувствие.

— Не волнуйся, я скоро вернусь.

— Я боюсь, мне кажется, что я тебя никогда больше не увижу.

— Глупости. Я вернусь, как только разделаюсь с работой.

— Я не отпущу тебя.

— Прекрати…

— Ты меня совсем не любишь.

— Не говори так.

— Ты думаешь только о себе.

— Хорошо! Я останусь! Если ты так настаиваешь, то я никуда не поеду, и пусть всё летит к чёрту!

— Нет, глупости. Прости меня, я просто истеричка. Поезжай, я буду ждать тебя, столько, сколько нужно.

— Ты уехал?

— Да. Я был уверен, что вернусь. И даже когда уехал, я всё время думал об этом. Но потом… потом была новая работа, командировка, понимаешь, всё так навалилось, я замотался, а когда спустя год… в общем, я подумал, что уже поздно, к чему-либо возвращаться.

— А что она?

— Кто она?

— Та девушка, которую ты бросил.

— Я никого не бросал, пойми, это случилось само собой. Я хотел вернуться, я думал вернуться, и потом, и после, но пойми, время уже было упущено.

— Она ждала тебя, и может быть ждёт до сих пор, а ты говоришь время упущено!?

— Послушай меня, теперь, когда ты рядом это всё уже не имеет смысла.

— Что?! Не имеет смысла?! А если ты также поступишь со мной?! Если ты завтра соберёшь вещи и уедешь?! А я буду ждать тебя?! Год два, а может быть до конца своих дней. А для тебя это не будет иметь никакого смысла?!

— Нет, всё не так как ты думаешь? Тогда и теперь это разные события. Теперь, не так как тогда, теперь я не совершу этой ошибки. Я не могу объяснить всего этого, просто поверь мне.

— Не знаю, я не могу понять этого. — Надя отложила вязание. — Дождь кончился. Сейчас снова будет сиять солнце, как буд-то ничего не было, ни серого неба, ни потоков воды, падающих с неба, ничего…

— Всё меняется.

— Да, или почти всё…

— О чём ты?

— Я всё время думаю, о той девушке, которую ты бросил, тогда. Кто она? -

— Она… ей было столько же сколько тебе.

— Она была красивая?

— Она была похожа на тебя.

— Ты любил её?

— Думаю да.

— И всё равно бросил её?

— Не надо об этом.

— Надо, надо, что бы понять…

— Что понять?

— Всё, или, хотя бы малую часть всего…

— Нечего тут понимать. Мне предложили хорошую работу, нужно было ехать в командировку, или отказаться и вернуться к тебе. Я выбрал работу. Вот и всё.

— Ты был счастлив всё это время?

— Не знаю. Иногда мне казалось, что да, а иногда нет. Впрочем, по-настоящему счастлив, я был только когда ты, мне снилась.

— А потом?

— Потом, я мучился, мучился по нескольку дней. Я даже пытался искать тебя, но, не находил, или не хотел найти.

После, я успокаивался и продолжал жить дальше.

— Бедный, мальчик — Надя обнимает его — Ты должен найти её.

— Нет.

— Да, ты должен обязательно найти её, и всё ей рассказать.

— Я не могу.

— Это нужно сделать. Нельзя всё время прятаться.

— Я не смогу оставить тебя.

— Кто я?

— Ты, это она, понимаешь? Ты это всё, что у меня, осталось от неё.

— От неё… кто же тогда я?

— Моя память о ней.

— Её отражение,… кажется, я начинаю тебя понимать. Твоя память наделила меня её лучшими чертами. И ты полюбил этот образ. Но она другая, совсем другая, понимаешь? Она настоящая.

— Этого-то я и боюсь.

— Ни это страшно, страшно всю жизнь жить со своей фантазией. Ты должен найти её.

— А если ей это не нужно?

— Это нужно тебе.

— Нет.

— Я прошу тебя, сделай это ради меня, если б ты знал, как тяжело, осознавать себя, чьим то отражением.

— Хорошо, как только закончится отпуск, я найду её.

— Поезжай сейчас.

— Ты слишком категорична, для моей фантазии.

— Потому, что я и есть ты, вернее та часть, которую ты не хотел слушать двадцать лет. — Уходит.

— Нет, не уходи, ещё чуть, чуть,… пожалуйста,… ведь я даже не знаю, ждут ли меня там…

— Том.

— Да сер.

— Я должен уехать, Том.

— Я вас понимаю. Маленький курортный городок, вечер, за окном дождь, на веранде двое…

— Когда ты приехал?

— Час назад.

— Почему не позвонил, я бы тебя встретила?

— Ни хотел тебя беспокоить.

— Глупости. Ты разобрался с работой?

— Да.

— Почему так долго?

— Были причины.

— Главное, что ты вернулся.

— Я ненадолго.

— Ты опять уезжаешь?

— Да.

— Почему?

— Мне предложили новую работу.

— А как же я?

— Я приехал за тобой.

— Когда нужно ехать?

— Сегодня.

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что, ты пропал на двадцать лет, а теперь приехал и говоришь, поехали со мной. А ты спросил меня, хочу ли я этого? Ну, что же ты не спрашиваешь?

— Боюсь.

— Чего?

— Твоего ответа.

— А какой ответ ты хотел бы услышать?

— Не знаю. Мне кажется, я боюсь обоих.

— Тогда я промолчу. Попробуй сам ответить на свой вопрос.

Носов встал и вышел из дома.

Поезд уносил Носова прочь. Темноту купе разрезали проносившиеся мимо фонари. Редкие далёкие огоньки, вспыхивали в темноте, проплывали мимо, и безвозвратно тонули, в темноте. Дверь мягко зашелестела.

— Разрешите? — В тусклом проёме показался проводник. — Я принёс ваш чай, и коньяк, как заказывали.

— Спасибо, поставьте на стол. — Проводник ставит поднос на стол. — Извините, ваше лицо, кажется, я его уже, где то видел.

— Всё возможно, я уже двадцать лет работаю на этом маршруте.

— Должно быть это очень скучно, двадцать лет колесить по одному и тому же маршруту.

— Всё бывает — проводник присаживается — тут дело в привычке. Это как в браке, сначала восторг, эйфория, а потом… потом, всё входит в привычную колею.

— Не возникает желания бросить всё и уйти?

— Возникает, но когда не на маршруте, начинаешь чувствовать себя не в своей тарелке, маешься, ждёшь начала смены, что бы поскорей вернуться к этим вагонам, пейзажам, полустанкам, к подносам. — Он кивнул на поднос и усмехнулся.

— Привычка?

— Нет, скорее нечто большее, в этом вся моя жизнь. Ладно, засиделся я с вами, мне ещё в двенадцатый нужно чай доставить. — Он встал и направился к выходу.

— Как вас звать?

— Том.

— Спасибо Том.

Коньяк был выпит, ложка мерно постукивала о пустой стакан. Тени, вспыхивали на стене, мгновенно вырастали до угрожающих размеров, и, раскрыв свои чёрные объятия, исчезали в темноте.

— Куда ты, куда ты — стучали колёса.

— Вернись, вернись — пела ложка в стакане.

Тени набрасывались на него, фонари вырывали его из их объятий. Ночь неслась