Одиночество-12 - Арсен Ревазов

– Я помню, что он говорил о дзен-буддистском монастыре где-то на севере Японии.

– Это мало что дает. Знаешь, сколько там монастырей!

– Сколько? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Но не больше!

– И мы должны их все объехать, чтобы понять, какой имел в виду Химик? Приезжаем в монастырь и спрашиваем, где у вас тут отдел по борьбе с хатами? Нигде? Ну извините, мы поехали дальше. Так что ли?

– Маша! Знаешь, почему женщина-шахматист, в ранге гроссмейстера, не может выиграть соревнование, даже если там играют только мужчины-перворазрядники? Вот в таких видах спорта, как баскетбол, легкая атлетика, даже стрельба из лука – разделение по полу естественно и понятно. А почему турниры по шахматам обычно проводятся раздельно?

– Не знаю. Почему?

– Я тоже не знаю. Тем не менее, нам не нужно объезжать пятьдесят монастырей. Их достаточно обзвонить. Телефоны взять из справочника. Задавая один и тот же вопрос: «Не связывался ли с ними несколько месяцев назад человек из России по имени Илья Донской»

– А если они не говорят по-английски?

– Значит, нанять переводчика. При хорошей гостинице всегда можно найти переводчика. Кстати, Химик не знал японского. Я думаю, что в каждом монастыре, который принимает паломников или туристов должен быть кто-то, кто говорит по-английски и отвечает за эти вещи. Логично? Но в любом случае, что мы теряем? Не найдем – значит, не найдем. Зато посмотрим на Японию с самой экзотической стороны. По принципу «не догоню, так хоть согреюсь».

– Я все-таки не понимаю твою идеальную мужскую логику. Получается, чтобы вытащить Матвея, надо сначала разделаться со всеми хатами? Оригинально! И кто вообще сказал, что Матвея надо вытаскивать? Он же там лечится!

– Я не верю в сумасшествие Матвея. У него психика здоровее, чем у нас с тобой вместе взятых. Хаты изолируют его. Может быть, держат в заложниках. Может быть, он им еще для чего-то нужен. А его родители – бедные пенсионеры. На финдиректриссу Олю особой надежды нет…

Здесь я сделал паузу. Дело в том, что о визите Оли ко мне в тюрьму я не рассказал Маше. На всякий случай. Правильно ли я поступил, мне вдруг стало непонятно. Но рассказывать об этом сейчас, значило нарываться на дурацкие вопросы: «А почему ты мне не рассказал этого раньше». Поэтому я просто продолжил.

– Словом, кроме нас с Антоном беспокоиться о Моте некому. А разделаться с хатами, чтобы его вытащить, может быть, и не надо. Но вот узнать о них побольше – как в анекдоте про раввина – не повредит.[74]На самом деле, я думаю, что когда Антон закончит свои дела в Штатах, то мы вдвоем легко все решим. Но не одному же мне штурмовать психушку.

Маша не приняла мои доводы о необходимости вытаскивать Матвея из Японии. Зато она поняла, что спорить бесполезно. А мне… Мне, словно, открылось тайное знание. Я был переполнен им. Я чувствовал его каждой корпускулой своей души. Я был уверен, что в Японии мы получим то, что позволит нам… Я даже боялся представить, что оно нам позволит! И это, черт знает что, должно было произойти в том самом дзенском монастыре, куда так и не попал бедный Химик.

Остаток пути мы провели в обозрении фантастических красот Приморья. Наконец в восемь утра мы спустились с последней сопки и поезд медленно завершил свой длинный путь. Владивосток!

План был простой: связаться с Антоном (я рассчитывал, что он все-таки будет заглядывать в наш секретный ящик) и выйти на Ворона (такая была кликуха у отца Кобы). А там видно будет. Особенно серьезно расписывать стратегию жизни до разговора с Антоном мне представлялось бессмысленным.

* * *

Мы поселились, на квартире у добродушного и нелюбопытного старичка, используя отработанную еще в Вятке тактику. Маша осталась приводить себя в порядок после долгого путешествия, а я пошел прогуляться по городу. Мне нужно было найти одно из тех мест, которое благополучные горожане называют сомнительными.

Но город был очень симпатичный и сомнительные места не попадались. Трамвайчиками, взбирающимися на сопки он напоминал Лиссабон, а числом машин с правым рулем – от легковушек до грузовиков и автобусов – Лондон. Я подумал, что губернатору есть прямой повод подумать о переходе на левостороннее движение. Тем более, что оно эргономичней.

Поводив несколько дней машину в Лондоне, я понял до какой степени руль справа удобней. В Европе и Штатах все самые сложные маневры, то есть разворот и поворот через встречную полосу мы осуществляем через левое плечо. А большинство из нас правши. Поэтому нам и удобней, и безопасней разворачиваться через правое плечо. И если задуматься – не так уж мало стран на свете с левосторонним движением: Англия, Япония, Индия, Кипр, Австралия, Ямайка.

В таких размышлениях я уже больше часа гулял по Владивостоку. О бандитах ничто не напоминало. Разве что несколько проехавших джипов. Я подумал, что бандитские места следует искать в стороне порта. Проплутав там около получаса и не найдя ничего подходящего, я решил сменить тактику.

Я поднял руку, довольно быстро поймал такси (с правым рулем, естественно), и на вопрос «куда» ответил чуть растягивая слова после второго слога, чтобы скрыть московский акцент: «Не знаю брат. Я к вам только забурился. Вези, где правильные пацаны тусуются».

– А не партизанишь[75]часом, валет?

Я вздрогнул. Шофер оказался одним из правильных пацанов.

– Я только из академии.[76]Ищу Ворона.

– Виссарион, значит тебе понадобился. А ксиву предъявишь?[77]

– Яманный глаз покатит?[78]

– Шуткуешь?

– А ты не при буром. Веди свою пеструху на хазу. Я же не буду дворником.[79]

– А ты ведь меня не запряг… Масти-то какой? И погоняло назови. Или закона не знаешь?

– Погоняло – Пророк. С мастью потом разберемся.

Мы остановились у какого-то невзрачного кафе-стекляшки. Зашли вместе с шофером, он сказал что-то бармену (грязная белая рубашка, невыносимый толстый черный галстук, поверх всего этого еще более грязный белый халат и мне предложили подождать. Я сел за барной стойкой и попросил пива. Кружка была грязной, от пива несло мочой. Я поморщился.