В омуте страха - Ищущий

сам он даже не обернулся. Раньше, Альберто не позволял себе так отзываться о Джулии, он даже не упоминал её, делая вид, будто девушки не существует. Сейчас он неожиданно вспомнил, а это значит, что он больше не верит Джеку. Разини решил, действовать как настоящий бандит, не верностью, но страхом удерживать людей.

— Какое это имеет значение? — не оборачиваясь, спросил Жеменес.

— Это она заставила тебя размякнуть. Учти, ещё пару ошибок и я выкину эту шлюху в окно.

Джек скрипнул зубами. Ублюдок уничтожил последние капли его верности и его дружбы. Все, что ему пока оставалось сделать, это сказать:

— Учту.

Однако, голос Разини снова не дал ему выйти.

— Из гостиницы больше никуда, понятно? Ты под домашним арестом за свои ошибки.

Джек, выйдя из кабинета, сжал кулаки и вернулся в свою комнату. Внутри было тихо. Сев за стол, Жеменес со всего размаху ударил по столу, а после толкнул его.

— Люди Разини все такие нервные? — послышался голос Джулии. — Я читала о ваших действиях. Джек. Ты меня пугаешь!

— Я убил Петриуса, — сказал Джек, в его голосе отчетливо слышались нотки горечи и разочарования. Он ненавидел сам себя, за то, что всё пошло по наклонной, а он не может это остановить.

Джулия, не отпрянула от Джека, а только крепче прижалась к нему. Она понимала, что ему нужна была поддержка. Девушка чувствовала, что она единственная кто может помочь ему. За время, что они были вместе, Жеменес показал, что он может быть лучше. Он никогда не говорил с ней о своей работе, защищал от похабных мафиозо, что иногда пытались оказать ей знаки внимания и явно думал о будущем именно с ней. Он продолжал приходить уставшим и иногда потерянным, но каждый раз взглянув на нее, он словно расцветал и говорил, что ещё немного и они смогут уйти от Разини. Джулия верила, но дело было в том, что сам Джек в это не верил.

— Джулия… я…

— Джек, ты… бандит!

Возразить мафиози было нечего. Сейчас ему следовало подумать. Он не мог просто так уйти из мафии. Разини найдет его и отомстит, а если они уйдут вместе, то он захочет уничтожить единственное дорогое, что у него появилось в его темной жизни и черном как уголь сердце. Следовало придумать план.

— Ты вытащил меня из борделя, и я никак тебя не отблагодарила за это.

— Что ты можешь? — с горечью в пустоту спросил Джек.

— Разини уже ничем не поможешь Джек, спасайся сам, я не хочу прочитать однажды в газете, что тебя расстреляли. Попытайся искупить свои грехи, пока есть шанс. Давай уйдем вместе? Прямо как тогда в борделе. Помнишь? Под крики и суматоху, — она улыбнулась, вспоминая день их знакомства. И хотя тогда она явно не верила в то, что уходит и желала вернуться в свою комнату, сейчас все изменилось. Джулия стала храбрее, а Джек трусил. Он боялся уйти от того единственного, кого он мог назвать семьей, — Джек?

— Как? Как я могу все бросить и уйти, когда моё сердце уже покрыто ненавистью? — спросил Джек, взглянув на девушку.

— Скрой её, — тихо произнесла она, обнимая гангстера, — моей любовью.

Глава 13

В лощине

Прошло три дня с момента, как им выделили отпуск и позволили слегка отдохнуть. Андрею выделили небольшую комнату, где он «зализывал» свои раны и старался никуда не выходить. Каждый день к нему приходил медик и осматривал ногу. Несмотря на его временное отстранение от расследования, сыщик продолжал раскладывать карты, чтобы понять истинную суть действий Разини. Дон мафии не был глуп, но его действия выглядели, рваными, опрометчивыми и слишком поспешными. Чего стоит одна лишь война банд, которую, несомненно, развязал сам Разини, но почему он сделал это так топорно и неосторожно. Если бы за мафией и не гонялось Второе отделение, то после таких действий оно бы точно заинтересовалось Разини и его людьми. Однако, этот гангстер успел сделать себе имя раньше.

Отложив временно все дела Сокол, сидел на стуле, покрепче схватившись за края и вытянув вперед раненую ногу. К нему в очередной раз пришел врач и делал ему перевязку по требованию прокурора. После первого прихода врача стало ещё больней от гибели Закрипина. Он бы сделал всё намного лучше и безболезненнее. Да и уже через пару дней он бы давно бегал. Когда ему извлекали пулю, он чуть не плакал, но всё же стерпел. В этот момент, ему не хватало его жены.

В отличие от его Юли, которая всегда старалась сделать так, чтобы пациент почувствовал минимум боли, врач делал все грубо, резкими движениями. И хотя рана уже не сильно беспокоила, резкие боли при нажатии все еще доставали полицейского. Как только медик собрал все свои вещи, он сказал:

— На вашем месте я бы пока взял трость, так как сильный упор делается на раненую ногу, до свидания, Андрей Федорович.

— Странно, что мне её выделить не желают, — хмыкнул Андрей.

— Принесу к следующей перевязке, — пообещал медик, проходя к двери, — и постарайтесь лишний раз не напрягать ногу.

«Эту фразу он говорит после каждой процедуры».

Дверь захлопнулась, и Сокол похромал к кровати. Но лечь так и не успел, так как в дверь постучали. Взглянув в окно и убедившись, что утро еще не настало, сыщик двинулся на стук, чтобы поприветствовать ночного гостя. На пороге стоял Скрягин, в темно-синем пиджаке и все так же держа в руке трость, на его голове была шляпа-цилиндр в черно-белую крапинку. Эпатажный вид, но у богачей свои причуды, особенно у такого как Скрягин. Уж он — то мог позволить себе не обращать внимания на мнение других.

Иван Федорович Скрягин

— Здравствуйте, Андрей Федорович, — слегка улыбнувшись, поприветствовал полицейского старик, — позволите войти?

— Да, проходите, — кивнул Сокол, пропуская гостя и идя следом за ним, — чем обязан таким поздним визитом, да еще и такого знаменитого человека?

— Скажете тоже, — отмахнулся Скрягин, не обращая внимания на комплимент, — слышал про стрельбу на станции, ужасно, просто ужасно.

По его голосу было понятно, что он действительно сочувствует, а может быть, играет слишком хорошо, но, судя по тому, что в газетах писали о том, что именно на