День рождения мертвецов - Стюарт Макбрайд

Квартира Роны была безупречна, в ней, по всей видимости, регулярно убирали, пылесосили и вытирали пыль — прямо как в женском журнале. Она открыла дверь свободной комнаты. На двуспальной кровати, аккуратно сложенная, лежала стопка моей одежды.

— Не успела купить будильник, но я всегда могу вам покричать, когда завтрак будет готов.

Я взял из стопки рубашку. Выглажена идеально.

— Ты еще и погладила для меня?

— Простите, шеф, еще не закончила. Завтра принесу оставшуюся одежду. — Кашлянула. — Вы… хотите чашку чая или чего-нибудь?

— А Хитрюга Дейв и говорит: «Получишь за это порцию сливок». — Рона запрокинула голову и засмеялась — такой гортанный булькающий звук. — Получишь порцию сливок… Просто супер.

Гостиная была столь же безупречна, как и весь остальной дом. Чистейший, цвета овсянки, ковер, белый кожаный диван с таким же креслом, две книжные полки из ИКЕА и кофейный столик кубиком.

Я поставил кружку на поднос. Прикрыл ладонью рот, скрывая зевоту:

— Прости, неделя выдалась тяжелая.

Маленькая морщинка пролегла у нее между бровей.

— Да, пока я не забыла…

Рона встала с дивана и вышла из комнаты. Минуту спустя она вошла обратно и плюхнула на кофейный столик картонную коробку из-под обуви. Она была заполнена полицейскими блокнотами, уложенными аккуратными рядами.

— Я тщательно просмотрела свои заметки. — Рона вытащила один, раскрыла. — Вы хотели узнать, как я проверяла семьи жертв Мальчика-день-рождения?

— Ты на самом деле не должна…

— Вот, смотрите: «Проверены по Государственной компьютерной системе полиции Арнольд и Даниэль Берджес — первого октября». Это было два года назад. Меня попросил это сделать помощник старшего констебля Драммонд. То же самое с родителями Софи Элфинстоун и Эмбер О’Нил. Ленивый засранец сам никогда не пользуется компьютером. Кевин тоже все время стонет по поводу того, что ему приходится забирать его вещи из химчистки. Как будто мы его персональные рабы или что-то вроде этого.

— Да, он задрот в какой-то степени, даже по…

Вот черт. Мой мобильник заорал старомодную мелодию. На экране высветился телефон доктора Макдональд.

Нажал на кнопку:

— Уилберфорс плохо себя ведет?

Ее голос был чем-то вроде писклявого шепота:

— Кто-то пытается проникнуть в дом! Эш, мне страшно! А что, если он заберется?

Вот дерьмо.

— Сейчас буду. — Я встал, взял куртку. Прикрыл рукой микрофон и кивнул Роне: — Звони в участок, скажи, что происходит попытка незаконного проникновения в дом по адресу Флетчер-роуд, восемнадцать. Хозяин дома находится внутри.

У нее отвалилась челюсть. Она закрыла ее, кивнула:

— Да, шеф. — Схватила домашний телефон, набрала номер: — Мардж, привет. Кто у тебя рядом с Флетчер-роуд? Направь туда патрульную машину, немедленно…

— Доктор Макдональд, пожалуйста, не волнуйтесь. — Я выскочил из квартиры и понесся вниз по лестнице к выходу, перепрыгивая через две ступеньки.

Что мне делать, что мне делать, что мне делать?

Я выскочил в холодную ночь:

— Где-нибудь в доме есть дверь, которую вы можете запереть?

— Кабинет тети Джен?

— Быстро туда. Закройте дверь на ключ. Суньте под дверную ручку стул или что-нибудь, чтобы нельзя было открыть дверь.

Я прыгнул в «рено» — мотор взревел, — и я вдавил в пол педаль газа.

Констебль Шейла Колдвелл водила специальной кисточкой по задней двери — щетинки едва касались расцарапанного дерева, оставляя на ней белый порошковый след. Ее униформа тоже была покрыта этим порошком, а также желтый плащ с надписью «Полиция» и черная шляпа с помпоном. Она обернулась и взглянула на меня сквозь пылевую завесу:

— Плохи дела, шеф…

Сенсорный фонарь снова выключился. Я махнул рукой, пересекая луч датчика. Щелк — и мы снова окунулись в слепящее белое сияние. Жаль, что свет не был таким же теплым, как и ярким. Чертовски холодно здесь. Дерево вокруг замка было выщерблено и поцарапано, и поврежденное место сильно контрастировало с синей краской двери.

Я посмотрел на дом. В окне на самом верху ярко горел свет, чье-то лицо выглядывало оттуда через стекло.

Рона шуршала в кустах — одна рука глубоко в кармане, другая сжимает громадный фонарь. За ней, как от паровоза, тянулся пар от дыхания.

— Ушел давно. Скорее всего, перелез через заднюю стену. Земля здорово замерзла — следов не оставил, только ветки сломаны, типа того. — Шмыгнула носом и вытерла рукой верхнюю губу. — Ваш психолог уже пришла в себя?

— Нет еще.

Рона надула щеки и, проведя лучом фонаря по стене, уперлась им в окно кабинета — доктор Макдональд отшатнулась от стекла.

— Ее высочество слегка нервничает, не так ли?

— Чего ты хочешь — кто-то попытался вскрыть отверткой заднюю дверь.

— И первое, что она делает, — звонит по телефону своему рыцарю в сверкающих доспехах. Не девять-девять-девять или что-нибудь разумное в этом роде. — Еще раз шмыгнула носом — А я бы вышла и надрала ему задницу.

Шейла выпрямилась, надела на щетку крышку:

— Простите, шеф. Ничего не нашла. Этот засранец, наверное, в перчатках работал. — Бросила щетку в чемоданчик. — Наверное, какой-нибудь наркоман — профи принес бы лом или гвоздодер. Отверткой своего приятеля по пьяни можно нырнуть, для замков она непригодна.

Рона, сощурившись, взглянула на покрытую белым порошком дверь:

— Ну и дерьма ты здесь развела.

— Укуси меня. Все наши уроды из лаборатории скелеты выкапывают. — Шейла провела рукой по лицу, оставив на нем чистую полоску. — Думаешь, ты бы лучше смогла?

Рона пожала плечами:

— Обезьяна бы лучше сделала.

— Ой, ха-ха. Холодно здесь, я на ногах с семи часов утра, и еще у меня хреновое настроение.

Я вытянул руку:

— Ладно, закончили. Хватит ругаться.

Они хмуро посмотрели друг на друга.

Помоги, Господи!

— Шейла, сделай одолжение, скажи дежурному, чтобы патрульная машина появлялась здесь каждый час, о’кей?

— Да, шеф.

Я оставил ее упаковываться и пошел вслед за Роной к дому, луч карманного фонаря прокладывал нам дорогу в темноте.

Снова шмыганье носом.

— Вам ведь не кажется, что это наркоман, правда?

— Зависит от того, где Великолепный Стив Уоллес был сегодня вечером.

Входная дверь открылась, едва мы подошли к ней. На пороге стояла доктор Макдональд, обнимая себя одной рукой и прижимая ей к груди Уилберфорса, другой рукой теребила волосы.