Искусство умирать - Сергей Герасимов

– Ты можешь объяснить или доказать свои слова? – спросил Швассман. – Откуда ты прилетела?

– Я родилась в пространстве, как и мои родители. Но мои далекие предки были жителями…

– Конечно жителями Бэты, – угадал Швассман, который был очень умен, – конечно жителями Бэты, ведь больше не обнаружено ни одной планеты со следами цивилизации. Правильно?

Существо согласилось.

– Я начинаю что-то понимать, – продолжал Швассман, – ведь мы читали ваши древние тексты. После того, как ваша раса начала вымирать, были попытки спасти лучших ее представителей. Вы и есть эти представители, не так ли?

– Это так. Мы ушли в пространство, чтобы не погибнуть.

– И сколько времени вы кружите у нашей Земли?

– Примерно четыре с половинй столетия.

– Зачем?

– Земля – единственная планета, на которой мы смогли бы жить.

– Тогда в чем же дело? – сказал Швассман. – У меня есть прекрасная идея для сотрудничества. Кстати, чем ты питаешься? Я не хочу, чтобы ты умерла раньше времени.

У него действительно родилась прекрасная идея.

Отважный4 покинул пределы Солнечной Системы и висел в пустоте. Елена не могла совершись скачок по трем причинам: во-первых, она просто не умела делать это хорошо и боялась за жизнь девочки; во-вторых, им просто некуда было прыгать; в-третьих, исчез капитан и вместе с ним исчез реликтовый меч. Елена была уверена, что капитан сейчас на корабле и ждет случая, чтобы повернуть дело в свою пользу. Двое оставшихся челнов экипажа до сих пор лежали в коконах, связанные. На Отважном4 не было внутренних систем слежения, поэтому Елена не могла определить, где скрывается враг. А враг мог быть везде.

Почти двое суток она не расставалась с девочкой, разговаривала с ней, иногда поражаясь совсем не детской глубине ее суждений. Каждые четыре часа она включала общие системы связи и предлагала капитану начать переговоры. Капитан не отвечал. Но на третьи сутки Елена обнаружила, что двое, остававшихся в коконах, мертвы. Они были просто задушены – у капитана не было другого оружия, кроме реликтового меча и собственных пальцев. Она слегка всплакнула над одним из двоих и выстрелила капсулы в пространство.

– Почему ты отдала ему меч? – спросила маленькая Кристи.

– Я не отдавала, глупенькая, – ответила Елена, – я просто оставила его где-то, даже не помню где. Он ведь совершенно бесполезен в моих руках. И вообще у меня есть такая привычка – бросать вещи где попало и как попало. У меня всегда все теряется.

– Тогда почему ты думаешь, что меч у него?

– Он бы не пропустил такой возможности.

Елена с девочкой не выходили из каюты, в которую она собрала все движимое оружие, бывшее на корабле. Конечно, в умелых руках оружием может стать любая палка, но что такое палка против современной винтовки, которая сама наводится на цель?

На пятый день она обнаружила, что дверь в каюту заперта снаружи.

– Что теперь будет? – спросила маленькая Кристи.

– Да ничего страшного, мы ведь все равно не собирались выходить отсюда.

– А как же еда?

– У нас есть немного.

– А потом? Потом ты меня сьешь?

– Как я могу тебя сьесть? – удивилась Елена. – Я даже подумать о таком не могу!

– Напрасно. Ведь этот выход более правильный. Гораздо лучше, если умрет один человек, чем если умрут двое.

– Кто тебе такого наговорил?

– Но это же элементарная стратегия выживания! – сказала маленькая Кристи, – мы уже проходили курс стратегий выживания и эта была одна из самых простых.

Чтобы не умирать двоим, должен умереть один.

– А кто был автором курса? – спросила Елена.

– Генерал Швассман. Он лучше всех в этом разбирается.

– Тогда слушай меня. Забудь об этом, забудь о всех своих людоедских стратегиях. Есть совсем другое правило: лучше умереть самому, чем причинить зло своему другу. Швассман слишком глуп, чтобы додуматься до такой стратегии.

А мы ведь с тобой друзья.

– Что-то правильное в твоих словах есть, – сказала маленькая Кристи, – я об этом подумаю. Если ты не сьешь меня, конечно.

Через несколько дней голод стал непереносим.

– Что он хочет? – спросила Кристи.

– Наверное, он хочет разрушить Землю.

– Тогда почему он этого не делает? Ведь Земля там – она махнула ручкой в сторону прозрачного лоскутка стены.

– Я не знаю. Может быть, он хочет чего-нибудь другого?

Капитана Отважного4 звали Аца. Он был довольно опытным пилотом и довольно опытным воином. На его счету уже было больше десятка успешных операций. Родители Аца (которых он совершенно не помнил) сами были пилотами и вполне сознательно выбрали для ребенка его будущую карьеру. Аца был рожден боевым пилотом. В его программах было: презрение к смерти, скомпенсированное стремлением к личной безопасности во имя высоких целей.

Первое, базовое – презрение к смерти.

Второе, особо прочное – стремление к личной безопасности.

Третье, смысловое – служение высоким целям, все равно каким.

Такая программа позволяла подставлять любую нужную в данный момент высокую цель – это делало Ацу просто незаменимым в качестве фанатика, фанатика чего угодно. Но такая программа была довольно сложна и потому легко провреждалась при сотрясении. Всю жизнь Аца был вынужден носить защитные шлемы. Он снимал шлем только в совершенно безопасных ситуациях. И вот теперь он получил сильнейший удар по голове.

Когда он очнулся после удара, то вначале не мог понять смысл произошедшего.

Он помнил, что был послан с опасным заданием уничтожить корабль-разведчик Отважный3; помнил, что после того, как планы разрушились, он собирался взорвать Землю; помнил, что его ударили по голове и даже знал кто это сделал – но он не помнил ни одной высокой цели, во имя которой ему следовало бы действовать. Его программа отказывалась работать. Он чувствовал себя как улитка без раковины.

Он не умел жить без высоких целей. Он украл реликтовый меч, брошенный случайно, но украл его не для чего-то, а просто так. Потом он бродил по кораблю, движимый стремлением к личной безопасности и, из этого же стремления, не отвечал на регулярные вызовы. Он задушил двоих связанных мужчин, тоже ради своей безопасности, и ему неловко было делать это, потому что связанные называли его по имени и молили о пощаде.Однажды ночью его осенило и он запер снаружи дверь той каюты, в которой была опасность. Теперь ему стало легче. Но высоких целей все равно не было, и он продолжал тихо страдать. Он гулял ночами по тихим, прохладным, темным коридорам корабля и слегка подвывал от тоски. Как можно передать тоску человека, лишенного высокой цели? От тоски он разбивал все мелкие предметы, которые попадали ему под руку.