Хозяин Соколиного гребня - Кэтрин Коултер

Мужчины тихо перешептывались. Они были убеждены, что только что видели Кальдон, чудовище, обитающее в Лох-Несс.

Чесса не могла с уверенностью сказать, что видели ее глаза. Она посмотрела на Клива, который только что помог Атолу взгромоздиться на лошадь. Но Клив только пожал плечами и молча покачал головой.

Кири глядела на озеро, не мигая и не произнося ни слова. Игмал сказал:

– Это чудовище хорошее, Кири. Оно доброе. Его не надо бояться. У него есть семья, детка, совсем как у нас.

Чесса знала, что он лжет, лжет гладко, уверенно, без малейшей запинки. И ей захотелось расцеловать его за эту ложь, потому что Кири сразу же расслабилась и успокоилась. Кивнув в знак полного согласия, она прислонилась к широкой груди своего спутника, но тотчас же выпрямилась.

– Игмал, твоя медвежья шкура плохо пахнет, – сказала она, сморщив носик. – Я тебе ее постираю.

Игмал с изумлением посмотрел на малышку, сидящую у него на коленях;

– Постираешь медвежью шкуру? Ты?

– Да, если, конечно, у тебя нет жены. Но у тебя ведь нет жены, верно? Если бы она у тебя была, от шкуры бы не воняло.

– Да, в этом ты права, – сказал Игмал и, оглянувшись через плечо, посмотрел на Чессу. – Я вижу, что Кливу здорово повезло с его женщинами.

Атол вдруг заорал:

– Этот Клив – проклятый ублюдок! Ублюдок! Он жалкое ничтожество! Вот увидишь, Игмал, мой отец прикончит тебя за то, что ты хотел пырнуть меня ножом. Он убьет и Клива, и эту проклятую ведьму.

– Да неужели? – протянул Игмал. – Может, он вообще никого не оставит в живых? Заткнись-ка ты лучше, Атол, не то Клив чего доброго все-таки не выдержит и сломает тебе челюсть. Думаю, это бы всем понравилось.

Интересно, подумала Чесса, знала ли мать Атола, Аргана, о том, что задумал ее сын? Она хотела надеяться, что это не так, но тут ей вспомнилось постоянное молчание Арганы и ее слепая любовь к сыну. Что значит для нее Клив, ее единоутробный брат, которого она едва помнит, по сравнению с Атолом, родным сыном? Чессе стало не по себе. Ей не хотелось возвращаться в Кинлох. И совсем не хотелось снова встречаться с Варриком,

Куда же подевалась Кири? Клив уже искал ее и в овчарне, и в уборной, и в бане. Где же она? Он обернулся, еще раз посмотрел на крепость, но среди стоящих там людей его дочери не было. Он направился к ячменным полям, чтобы поискать ее там.

В большом общем зале Кинлоха Варрик как всегда стоял на деревянном помосте, холодно взирая на собравшихся внизу людей, которых сегодня было более пяти десятков. Спокойным, бесстрастным голосом, который, казалось, звучал прямо с почерневших от копоти потолочных балок, он произнес:

– Аргана, я приказываю тебе подойти ко мне.

Чесса нахмурилась. Куда подевался Клив? С какой стати Варрик подзывает к себе Аргану? Она повернулась, чтобы посмотреть на Атола, который стоял рядом с Игмалом и его воинами, и не увидела на его лице ни малейших признаков страха. Напротив, его тощая физиономия выражала полное довольство жизнью. Более того, вид у него был откровенно торжествующий. Чесса встревожилась. О боги, что же здесь затевается?

Аргана, высокая, прямая, горделивой поступью приблизилась к помосту, где стоял ее муж, и, остановившись, вскинула голову, чтобы посмотреть на него:

– Я здесь, Варрик, мой господин. Что тебе угодно?

– Скоро узнаешь. А теперь ответь мне, Аргана: согласна ли ты с тем, что наш сын Атол еще очень юн? Что он еще мальчик?

– Да, ведь ему всего лишь шестнадцать лет. Однако он уже почти мужчина. Ты сам начал подыскивать ему подходящую жену. Ты говорил мне, что хочешь женить его в самом ближайшем времени. Ты бы не стал устраивать его брак, если бы считал его мальчиком.

– И все же он еще не вошел в разум. Он до сих пор легко поддается влиянию тех, кого он уважает и любит, тех, кому он верит. Например, твоему влиянию, Аргана.

– Надеюсь, что он всегда будет прислушиваться к моему мнению, мой господин. Даже тогда, когда достигнет твоих лет.

Варрик смотрел на жену молча, но Чесса ясно видела, что ее оскорбительный ответ привел его в ярость. Внезапно из распахнутых ставней за его спиной подул ветер. В руках владетель Кинлоха держал бурру, и его длинные белые пальцы поглаживали ее пеструю поверхность. Люди вокруг Чессы тихо переговаривались, и в их приглушенных голосах ей слышался страх. Но где же Клив? Она оглянулась и посмотрела туда, где стояли Меррик и Ларен. Ларен держала на руках Кири. У малышки был недовольный, скучающий вид, но она вела себя смирно.

Ветер постепенно ослаб и стих. Варрик по-прежнему молчал – похоже, он ждал, когда и внутри, и снаружи крепости воцарится полная тишина. Бурру он снова убрал в футляр, висевший у него на поясе, причем сделал это быстро и как бы украдкой. Интересно, подумала Чесса, видел ли кто-нибудь еще, что он держал в руке эту бурру, когда вдруг поднялся ветер?

Наконец Варрик заговорил снова.

– Мать имеет большое влияние на своих детей, и особенно – на сыновей, – сказал он.

– Да, – тихо ответила Аргана. – Обычно так оно и бывает. Но только не здесь, не в Кинлохе. Атол слушается только одного человека – тебя, господин мой Варрик. Все здесь слушаются только тебя и исполняют только твои приказы.

– Разве не ты назвала Чессу ведьмой?

– Да, я. Она ведь и впрямь ведьма. Разве ты сам не говорил нам, что ее отец Хормуз самый великий чародей, которого ты знал?

– Не ты ли сказала своему сыну Атолу, что она ведьма и лучше бы ей умереть?

– Нет, этого я не говорила.

– Но ты ведь именно так считаешь, верно? Аргана медленно повернула голову и посмотрела на Чессу. Ее брови слегка сдвинулись, как будто она старалась, но не могла понять чего-то, чего ей следовало бы понять. В ее взгляде не было особой неприязни, в нем читалось только замешательство.

– Ну.., возможно, – сказала она, и всем стало ясно, что она колеблется, что ей невдомек, куда именно клонит Варрик. Чесса почувствовала, что покрывается гусиной кожей. Ей было страшно. Где же Клив? Почему его здесь нет?

– Атол рассказал мне, что именно ты велела ему убить Клива и всех тех, кого он привез с собой, включая его маленькую дочь и Чессу. Он сказал мне, что во всем виновата ты, а он только исполнял твои желания и твои приказы.

– Нет, ничего такого я ему не говорила. Клив твой сын. Для чего мне просить одного твоего сына убивать другого?

– Ах вот оно что, Аргана! Значит, ты называешь своего любимого сына лжецом и желаешь, чтобы я вонзил ему между ребер нож за его предательство?

Аргана улыбнулась:

– Как ловко ты все повернул, муж мой. Я задам тебе только один вопрос: зачем? Варрик не ответил на ее вопрос.

– Атол научится ходить дорогой чести, – сказал он. – Он раскается и пожалеет о том, что сделал сегодня. Потому что у него больше не будет матери, которая подстрекала бы его к предательству и насилию.