Эхолетие - Андрей Сеченых

– Ну как я мог отказать? – улыбка Нелюбина стала шире, а глаза в то же время, намного жестче. Они разрезали Дюваля на мелкие кусочки, – не могу только понять, а почему не у нас дома. Вы же знаете адрес.

– Думаю, что здесь будет удобнее. Речь пойдет о моем деде, – в горле внезапно запершило, и Поль закашлялся.

– Милый Поль, мне очень жаль, но всё, что касается вашего родственника, я уже сообщил и добавить мне к этому ровным счетом нечего.

– Извините, конечно, Кирилл Филимонович, но я так не думаю, – голос Поля устоял и твердо выкидывал слова, как штамповочный станок металлические изделия, – я на днях общался с вашим знакомым Василием Сорокой. Что удивительно, отставник оказался информирован намного больше, чем вы.

– Поль, вы хотите обвинить меня во лжи? – правая бровь собеседника иронично поднялась, но в целом он оставался внешне спокойным.

– Кирилл Филимонович, вы не совсем правильно меня поняли. Я хочу найти могилу деда и не собираюсь никого и не в чем обвинять. Поэтому я хотел вас попросить использовать ресурс, которым вы располагаете и дать мне подсказку. Вот, собственно, и всё, что я хочу.

Нелюбин ладонью поправил коротко стриженные волосы и сказал:

– Это исключено, Поль. Что касается ресурсов, то я не могу их использовать в частном вопросе. Это незаконно. Они используются только в государственных целях и интересах. Поверьте мне, что в вашей стране порядки те же самые. Я сделал для вас всё, что мог. Кстати, как поживает Сорока?

Теперь пришла очередь усмехнуться Дювалю:

– Несмотря на все ваши препятствия, я смог его найти. Василий Иванович поживает отлично, вам просил передать привет. Он хорошо меня продвинул в поисках. Теперь я знаю, что останки дедушки покоятся в районе Дубовки. Теперь там, правда, на месте массовых расстрелов кто-то рощу посадил, но ничего . Так же я знаю, что это ваш отец расстрелял моего деда.

– Что за чушь, молодой человек. Выбирайте слова. Мой отец служил кадровым офицером НКВД и погиб, выполняя свой долг, – в одно мгновенье маска доброжелательности слетела с лица Нелюбина, и то, что было под ней, могло напугать даже подготовленного человека. На удивление, Поль еще раз усмехнулся и ответил:

– Успокойтесь, Кирилл Филимонович. Вы никогда, видимо, не интересовались этим вопросом. Ваш отец, Нелюбин Филимон, служил помощником коменданта и по совместительству исполнял приговоры в середине тридцатых годов. Исполнял он их честно, за что, вероятно, и получал звания. А что касается его смерти, то я вас разочарую. Ваш отец разбился по пьянке в подъезде собственного дома, – Поль сделал небольшую паузу. – Знаете, что я решил сделать? Отправлю-ка я собранный материал своему отцу в издательство. Представляете заголовки: «Дед студентки расстрелял деда её преподавателя» или «Пьяная смерть палача»?

– Не докажете, господин Дюваль.

– Ошибаетесь, господин Нелюбин. У меня на руках зарплатные ведомости управления за тот период. И вот странная штука, именно вашего отца премировали каждый месяц на двадцать пять процентов от оклада. Я их отправлю туда же. Думаете, кто-нибудь попросит других доказательств?

Лицо Нелюбина покрылось красными пятнами. Он пробежал глазами по лицам посетителей и остановился на Поле:

– Я не могу понять, чего вы хотите добиться?

– Я вам уже в течение месяца рассказываю, чего именно я хочу. Если же не получу желаемого, то хотя бы восстановлю справедливость.

– Хорошо, допустим я соглашусь и предоставлю вам необходимое, – Нелюбин посмотрел в глаза собеседнику, – как я могу быть уверен, что вы остановитесь?

– Даю вам честное слово.

– Вы один ездили к Сороке?

– Нет, со мной был мой знакомый, он поисковик, помогает ветеранам войны. Но он не знает, о чем идет речь. Просто дорогу до деревни показал.

– Будем надеяться, что это так. Договоримся следующим образом, – Нелюбин понизил голос и наклонился к Полю, – на следующей неделе я подготовлю для вас необходимые документы по Бартеневу, а вы отдаете мне ведомости и не забываете про своё честное слово. Так устроит?

– Да, именно этого я и хотел.

– Поль, я лично против вас ничего не имею. Надеюсь, что несмотря ни на что, мы останемся с вами добрыми знакомыми. Я, как буду готов, передам вам через Алёнку, – Нелюбин встал, застегнул пальто на все пуговицы и, не прощаясь, вышел из Кафе. Поль также задерживаться не стал и практически сразу вышел вслед за ним.

В течение всего разговора Лёшка сидел с опущенной головой и внимательно изучал конспекты. Тем не менее, он заметил, как почти вслед за Нелюбиным в кафе вошел Прудников и с чашкой чая присел в самый угол. Лисецкие отсутствовали, по крайней мере, знакомые лица не появились. Впрочем, это не значило, что не было других. Лёшка еще минут десять штудировал конспект и поднял глаза.

– Ну что, есть вопросы? – Тарасова сразу среагировала.

– Да так, мучаюсь с римским уголовным правом. «Уголовные дела рассматривались в магистратно-комициальном процессе, который велся высшим магистратом с участием народного собрания в качестве обязательной апелляционной инстанции», – прочитал он цитату из конспекта, – просто пытаюсь реально представить себе всё это.

– Ну, а что тут не понятного, – Ленка с удовольствием ему пояснила, – смотри, сначала приглашали к суду, потом выясняли содеянное, потом был приговор магистрата, обращение к общинному суду за утверждением приговора и решение народного собрания. Это не сложно.

– Высший класс, – практически искренне восхитился Лешка. Редко встретишь по-настоящему умную девушку. Хотя вполне возможно, что это восклицание относился к нему самому. Самойлов подозревал, что вполне вероятно любопытные наблюдатели попытаются его сегодня проследить, но он упрямо не желал показывать свой дом, и только что он придумал, как, не вызывая подозрений, решить эту проблему. В душе, конечно, совесть давала о себе знать, но дело прежде всего. И, вооруженный советской песней про очередность девушек и самолетов, Лёшка оглянулся по сторонам и продолжил: – Ленк, тут стало шумновато, а пойдем к тебе в общагу и продолжим?

– Ну, в принципе, можно, Ирка, моя соседка, сегодня всё равно на дискотеку собиралась, – удивленно протянула Тарасова.

– Замечательно, мы всё закончим до её прихода.

Молодые люди собрали все свои нехитрые пожитки и, оживленно переговариваясь, вышли из кафе. Телефонная будка с чисто вымытыми стеклами с удовольствием приняла к себе в гости позднего посетителя и мягко закрыла за ним дверь. Тот, в свою очередь, нелюбезно засунул в щель «двушку» и слишком резко крутанул диск.

– Да, алло, узнал? Да… случилось… камера хранения, ячейка двадцать пять, код бэ пятьсот пятьдесят пять… фото и адрес. Надо сегодня-завтра, мне плевать, главное, чтобы чисто… сам придумай, ты можешь.

Стрелки часов показывали половину одиннадцатого вечера. Парни уже отдыхали, а Прудников всё никак не мог заснуть. Он накинул куртку и через пожарный выход учебного центра вышел на свежий воздух. Было удивительно тихо. Стоял легкий морозец, но в безветренную погоду он почти не ощущался. Прудников с удовольствием вдохнул ночного весеннего воздуха и прислонился к стене. Мысли никак не желали выстроиться в ряд, а пытались пробиться вперед без очереди, расталкивая друг друга локтями. «По порядку!» – приказал Прудников, и гомон в голове стал тише. Первым делом он подытожил сегодняшний день. Пашка с Лешим отдыхали, братья «Раз – Два» с утра водили Нелюбина, а он сам занялся Дювалем. Тот не обнаружил особенной активности и весь день провел в университете. Однако к шести неожиданно потащился в кафе недалеко от работы. Прудников был немного удивлен, когда недалеко от входа в заведение обнаружил одного из братьев, а именно «Два». На другом конце его взгляда он заметил Нелюбина, который скрыто наблюдал за входом в кафе. Сначала Прудников опешил: «У них тут что, старшие офицеры работу прапорщиков выполняют?». Но вскоре Нелюбин присоединился к Полю, и они присели за столик у окна. «Два» остался на улице, а капитан проследовал внутрь. «Католик» и объект мирно беседовали, но Прудникова неожиданно заинтересовали не они, а тот, кто сидел за спиной у Дюваля. «Ба, на ловца и зверь бежит!». Капитан обозревал сосредоточенное лицо парня из автобуса, изучающего учебник, и незнакомой девушки, сидящей напротив него. Удивительно было то, что Поль и его приятель делали вид, что совершенно не знают друг друга. А может быть, каждый из них просто был занят своим делом. Парень пригласил девчонку в кафе, а Поль Договорился здесь же о встрече с Нелюбиным. Однако первое предположение было более верным. После разговора с объектом «Католик» встал и, ни слова не говоря, вышел из кафе. «Странно»… Прудникову Дюваль был уже не интересен, куда он собирался направиться – и так было совершенно понятно. А вот паренька установить – это святое, реванш, так сказать. Следующая мысль его неприятно царапнула. Приглядевшись внимательнее, а также благодаря разложенным учебникам и плееру, оперативник вспомнил, при каких обстоятельствах он видел его еще раз. Конечно, в «Чебуречной»! Этот же тип сидел за соседним столом, одновременно читая и слушая музыку. Ни фига себе совпадения. Прудников опешил: «В этом странном городе такие странные совпадения». Но надеждам не суждено было сбыться. Маршрут молодого человека и его спутницы закончился в женском общежитии университета. Прудников через час оценил бесперспективность ситуации и, чертыхаясь, отправился на базу.