Обрученная с розой - Симона Вилар

– Письмо.

Эдуард весь как-то сжался, поник.

– Что? – едва слышно выдохнул он.

Ричард бросил выразительный взгляд на Элизабет. Король тут же повернулся к супруге:

– Простите нас, любовь моя.

Он вскочил и закутался в бархатный, подбитый мехом халат. Кивнув Ричарду, он повел его в одно из соседних помещений. Там перед дымящим камином, прямо на циновках, дремали дамы и камеристки королевы. Обычно галантный, Эдуард сейчас был резок и немедленно отослал всех вон.

– Что? – снова спросил он.

Ричард сбросил мокрый плащ и стянул сапоги, затем, устроившись поближе к огню, заговорил. Он выложил все и о своем неудачном сватовстве, и об исчезновении Анны Невиль, рассказал о нелепом предательстве Ингильрама и об отъезде девушки в мужской одежде с отрядом Майсгрейва из Йорка. Когда же он сообщил о том, что Анна уже под защитой Фокенберга, а Майсгрейв – узник в Уорвик-Кастл, король слабо застонал. Ричард подытожил:

– О письме пока ничего не известно, но в любой момент может разразиться катастрофа.

Эдуард сидел, уронив голову на руки. Ричард склонился к нему:

– Надо что-то делать, Нед.

Эдуард вдруг сполз с кресла и молитвенно сложил руки.

– Sancti quotquot, orate pro me peccatore.[63]Обещаю поставить Святому Эдуарду в Минстерском соборе десять подсвечников из литого золота…

– Сейчас не время давать обеты, – прервал его брат. – Надо действовать. И как можно скорее.

Эдуард зло прищурился.

– Действовать? Ну-ка, что ты теперь посоветуешь мне, мой сладкоречивый Дик? Благодаря твоим советам я оказался на краю пропасти. Еще день, другой – и я погиб. Не послушай я тебя тогда, сейчас был бы спокоен как скала. Я дождался бы своего наследника, и никто тогда не упрекнул бы Йорков ни в чем. Даже моя надменная матушка вынуждена была бы смириться…

– Сделать бабе младенца – не велик подвиг, и ты был бы, как и прежде, под дамокловым мечом, который в любой миг мог бы сорваться и отсечь тебе голову, едва Уорвик и Маргарита Анжуйская с войсками пересекли бы Британский канал.

Ричард опустился в кресло и провел рукой по лицу.

– Надо успокоиться и действовать, брат… Сейчас следует написать…

– Ничего я больше не стану писать! Ne inducas in tentationem. Vade retro, Sathanas![64]

– Amen, – Ричард утомленно улыбнулся. – Что ж, тогда сиди под юбкой Элизабет и ожидай, пока твоя бывшая невеста с верхушки донжона в Уорвик-Кастл на всю Англию огласит написанное твоей рукой послание, в котором ты предлагаешь поступить с ней бесчестно.

– О, если бы я тогда тебя не послушался! – застонал Эдуард, закрывая лицо руками.

Ричард смотрел на него с презрением. Внезапно король выпрямился.

– Я сегодня же велю собрать войско и выступить в Уорвикшир. Довольно терпеть эту занозу в теле моего королевства! Клянусь Святым Эдуардом, моим покровителем, я сотру это графство в порошок вместе с проклятым письмом, Анной Невиль, Фокенбергом и Майсгрейвом в придачу!

Ричард улыбнулся:

– Ну наконец-то вы воспряли духом, государь. Однако смею советовать не обращаться к столь крайним мерам. Послушай-ка лучше другое.

Он подсел поближе.

– Мы не можем сейчас снимать войска с побережья, так как не знаем, где и когда могут появиться корабли Уорвика. А война с Уорвикширом потребует значительного сосредоточения сил. К тому же, не начиная открытых военных действий, мы сдерживаем готовую в любой момент разгореться гражданскую войну, которая была бы весьма на руку нашим врагам. Однако мы можем, не вступая в открытый конфликт, запереть это графство, взять в кольцо, расставить на всех дорогах наши посты так, чтобы и муха не могла вылететь из Уорвикшира.

– Но что это даст?

Ричард поднялся и, шагнув к пылающему камину, подбросил в огонь несколько поленьев. И опять, как когда-то в зале Йоркского замка, его горбатая тень выросла до чудовищных размеров, заполоскалась над королем.

– Дело в том, Нед, что в самом Уорвик-Кастл есть мой человек. – Он повернулся к королю, подтянул колено к подбородку. – Это некий сквайр Хьюго Деббич. Долгое время он верой и правдой служил Делателю Королей. Но там, во Франции, надменный Невиль чем-то глубоко оскорбил Деббича, и тогда тот покинул своего сеньора и, возвратившись в Англию, предложил мне свою службу. Поначалу мне и дела не было до этого мелкопоместного дворянина, но потом я решил, что неплохо было бы иметь кое-кого в Уорвик-Кастл. Ведь Деббичи испокон веку служили Невилям, и никто не усомнится в его преданности. С тех пор я начал ему платить. От него ничего не требовалось – так, мелочишка, изредка кое-какие сведения о действиях Фокенберга. Так было прежде. Но теперь… Теперь я хочу заставить его сделать невозможное… Я хочу, чтобы он похитил Анну Невиль из ее родового гнезда!

– Но письмо, Дик, письмо! Ведь письмо сейчас куда важнее дочери Уорвика!

Ричард разбил кочергой угли в камине. Нет, он так не считал. Куда важнее для него было заполучить Анну Невиль. У горбуна вздулись желваки на скулах при одной мысли, что эта взбалмошная девчонка на свободе и ей известна его тайна.

– Второе поручение, которое я дам Деббичу, – уничтожить Майсгрейва или добыть у него письмо. Я знаю, что это очень непросто, но мы должны сделать так, чтобы сквайр Хьюго сумел справиться с делом.

Он вскинул глаза на Эдуарда:

– Мы заплатим ему две тысячи марок. Может, даже и больше.

– Две тысячи марок! Да где их взять, подумай!

– Предоставь это мне. И учти: в таком деле чем выше цена, тем скорее все совершается. К тому же следует пообещать, что если он справится с поручением, то получит рыцарские шпоры, а возможно, и баронский титул.

Эдуард угрюмо молчал. Его красивое лицо оставалось напряженным.

– Bene,[65]– произнес он наконец. – Но уверен ли ты в успехе, Дик?

– Я сделаю все, что в силах сделать смертный. Не забывай, что и я замешан в этом деле. Разве я не Йорк? Я сам отправлюсь в те края, чтобы проследить за всем. Не исключено, что Деббичу понадобится помощь. Хотя я думаю, что, стремясь к награде, и сам он не станет сидеть сложа руки.

– Да, но тем временем письмо может попасть к Фокенбергу. Это волк, который никогда не упустит своего.

Ричард задумчиво потер переносицу.

– Правду говоря, меня удивляет, что до сих пор оно не попало ему в руки. Возможно, ему неизвестно, что Майсгрейв ваш посланец, а его либо задержали ради выкупа как состоятельного человека, либо схватили как сторонника Йорков. Странно, конечно, что дочь Уорвика не проговорилась дядюшке. Поверьте, она не так глупа, чтобы не уяснить, что Майсгрейв – тайный гонец. Впрочем, она может молчать, считая, что если письмо предназначено отцу, то это не должно касаться Фокенберга. Так или иначе, надо спешить, ибо tempus nemini.[66]