Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира - Анри Пиренн

Из всего этого мы можем сделать вывод об упадке торговли и ее переходе на более низкий уровень по сравнению с предыдущим периодом. Она пошла не вперед, а назад. Земля и продукция, полученная от ее обработки, стали не просто основой экономической жизни, но приобрели теперь настолько довлеющее и определяющее значение, какого до этого никогда не имели. Земля и сельскохозяйственное производство играли важную роль и в эпоху Меровингов. Однако в то время очень большую роль играл и оборот товаров. До закрытия Средиземного моря для торговли по нему велась и торговля сельскохозяйственными продуктами; у нас мало информации на этот счет, но, вне всякого сомнения, торговля продуктами обработки земли в эпоху Меровингов велась. Об этом можно сделать вывод уже из того факта, что землевладельцы платили налог в денежной форме, а арендаторы, получавшие от них землю в пользование, отдавали часть дохода от сельскохозяйственной деятельности на арендуемой земле серебром. Это говорит о том, что произведенные продукты им удавалось продать. Но кому они могли их продать? Безусловно, жителям городов, население которых в то время было весьма многочисленным, а также, вероятно, и торговцам. В эпоху Каролингов все изменилось, мы не видим и намека на существование нормального оборота товаров и продуктов, полученных в результате обработки земли. Лучшим доказательством этого является полное прекращение использования оливкового масла для церковных светильников, а также курильниц для ладана и фимиама. Да и сами церковные благовония, те же ладан и фимиам, стали большой редкостью, как мы уже говорили. Оливковое масло больше не поступало в королевство даже из Прованса. Неприятным новшеством было и введение сбора, взимавшегося за наложение печати, что было совершенно неизвестным в эпоху Меровингов. Эгингард не мог достать воск в Зелигенштадте (ныне Северный Рейн—Вестфалия) и был вынужден просить прислать его из своего имения, расположенного в окрестностях Ганда.

Аналогичная ситуация наблюдалась и с вином. Причем по этой позиции упадок был еще более ощутимым. Количество вина на рынке уменьшилось очень существенно, и его элементарно не хватало. Достать его обычным способом, то есть, как раньше, просто купить на рынке, было практически невозможно. Вино можно было достать только с помощью евреев. Поэтому возникла естественная необходимость в буквальном смысле слова лелеять те имения, где производилось вино; это было необходимо хотя бы уже для того, чтобы бесперебойно поставлять вино для церковных обрядов. Сложившаяся ситуация особо явно проявилась на землях крупных монастырей в «низинных» странах — Бельгии, Голландии и Люксембурге. Весьма характерно, что по этой территории протекали и пересекались реки, по которым ходили торговцы-фризы, а значит, тот небольшой торговый оборот, который фризы обеспечивали по рекам на своих ладьях, не мог удовлетворить потребности монастырей. Тем не менее вплоть до вторжений норманнов некоторое количество вина вывозилось из Франции в Скандинавию.

Единственная возможность обеспечения вином состояла в том, чтобы изготовлять его самим, поскольку, даже когда его можно было купить по каналам торговли, не всегда были на руках серебряные деньги, чтобы за него расплатиться. Оставался один выход — покупка виноградников. Монастыри, расположенные в долине Мааса, приобретали виноградники на берегах Рейна и Мозеля, в то время как монастыри в долине Шельды (на севере Бельгии) покупали виноградники на берегах Сены[245].

Принадлежавшее монастырям вино доставлялось туда крепостными крестьянами, причем на самых благоприятных условиях, поскольку доставка вина в монастыри не облагалась торговой пошлиной. У каждого монастыря была своя служба пополнения запасов и доставки всего необходимого, обладавшая и средствами доставки. Монастыри не нуждались в посторонней помощи в плане обеспечения снабжения. Фактически они представляли собой самодостаточные общины, обеспечивавшие себя всем необходимым. Не следует считать эти монастыри, как это делает Имбар де ла Тур, привилегированными торговцами, но можно с ним согласиться, когда он говорит, что «именно используя повинности крестьян и барщину в самых разных ее формах, применяемых одновременно, церковь организовала необходимые ей поставки товаров как речным, так и наземным транспортом». А продукты, получаемые таким образом, использовались для внутреннего потребления; то есть монастыри выступали здесь как обычный потребитель[246].

Конечно, во времена голода крупных землевладельцев, обладавших запасами зерна и вина, просто умоляли продать их, а те поднимали до небес цены и наживались на этом. Это, однако, сразу приводило к вмешательству со стороны императора, который пытался не допустить получения нечестной и необоснованной прибыли. Однако из этого мы не можем сделать вывод о том, как это делает Допш, что существовала на постоянной основе торговля этими товарами, как мы не можем сделать аналогичный вывод из того факта, что была запрещена торговля этими товарами за пределами империи.

Если мы ознакомимся с письмами Лупа из Ферьера, то увидим, что он считал покупку и продажу товаров нежелательной и вынужденной мерой, продиктованной тем, что люди оказались в затруднительном положении, и подчеркивал, что люди делали все возможное, чтобы избежать этого.

Когда король Карл Лысый лишил монастырь в Ферьере его «кладовой» в Сен-Жоссе, это привело к тому, что монахи перестали получать одежду, а также рыбу и сыр; им пришлось питаться покупными овощами. Впрочем, упомянутый случай был исключением, а не правилом.Хозяйство в монастыре Сен-Рике было поставлено таким образом, что на монастырских землях производилось все необходимое для жизнеобеспечения монахов[247].

В 858 г. епископы направили королю письмо, в котором советовали так организовать хозяйство на королевских землях, чтобы обеспечить снабжение всем необходимым всех тех, кто на них проживает, то есть перейти на самообеспечение[248].