Рождение Новороссии. От Екатерины II до Александра I - Виктор Владимирович Артемов

На появление русского флота в этом районе он совершенно не рассчитывал и был в полной уверенности в силах своего флота, стоявшего к тому же под защитой береговых батарей. Часть команд с турецких кораблей находилась на берегу.

Утром 31 июля 1791 г. Гусейн-паше доложили, что на горизонте показались неизвестные корабли. Вскоре турецкий командующий убедился, что к Калиакрии приближается русский флот в составе 16 линейных кораблей, 2 фрегатов и 19 других судов. Уверенность Гусейн-паши в неприступности своей позиции стала сменяться растерянностью. Чем ближе подходила русская эскадра, тем очевиднее становилась решимость русского командующего атаковать турецкий флот.

Замысел сражения созрел у Ушакова после внимательного наблюдения за расположением неприятельского флота. Чтобы ошеломить противника и выиграть наветренное положение, он принял смелое решение: направить свои корабли между берегом и неприятельским флотом. Русская эскадра в трех колоннах уверенно пошла в непосредственной близости от берега. С турецких береговых батарей началась канонада, но эскадра продолжала идти вперед. Отрезав турецкие корабли от берега, русские моряки заняли выгодную позицию для атаки и вызвали замешательство на неприятельском флоте. «Неприятель, – писал Ушаков, – устрашенный нечаянным приходом нашего флота, проиграв ветер, отрубил якоря, лег на паруса и был в замешательстве».

Турецкие корабли стали спешно отходить в море; при свежем северном ветре они не смогли удерживать достаточные интервалы между собой, и поэтому некоторые из них сходились друг с другом и сталкивались. Беспорядочная армада неприятельских судов первоначально шла без всякого строя. Затем, однако, турецкие корабли стали занимать назначенные им места, постепенно образуя боевую линию.

Турецкому флоту удалось построиться в боевую линию, но уйти от преследовавшей его русской эскадры он не смог. На флагманском корабле Ушакова то и дело появлялись сигналы: «Прибавить парусов», «Нести все возможные паруса». Русские корабли с максимальной скоростью догоняли неприятеля, на ходу перестраиваясь из трех колонн в боевую линию параллельно турецкому флоту.

Адмирал Сеид-Али со своим авангардом сделал попытку выйти вперед, чтобы занять наветренное положение и стеснить маневрирование русской эскадры. Ушаков разгадал замысел противника; флагманский корабль «Рождество Христово» под командованием капитана 1‑го ранга Елчанинова приблизился к кораблю Сеид-Али, обошел его спереди и открыл огонь. Вслед за флагманским кораблем вся русская эскадра подошла к неприятельскому флоту на близкую дистанцию и начала артиллерийский бой. Над морем загрохотали залпы сотен орудий.

Черноморские моряки вели меткий огонь. Сквозь густую пелену дыма можно было рассмотреть пламя пожаров, возникавших на турецких кораблях. Наиболее сильный артиллерийский огонь был сосредоточен по кораблю Сеид-Али, находившемуся во главе турецкого флота. Этот адмирал, хвастливо обещавший султану привезти Ушакова в железной клетке в турецкую столицу, не выдержал боя: его корабль был «разбит до крайности».

На его место встали два линейных корабля и два фрегата. Против них сосредоточили свой огонь линейные корабли «Александр Невский», «Иоанн Предтеча» и «Федор Стратилат» под командованием капитанов 1‑го ранга Н.Л. Языкова, А.Г. Баранова и И.А. Селивачева. Вскоре и эти неприятельские корабли «также оборотились в соединение ко флоту». При отступлении они пытались прикрыть корабль Сеид-Али, но за ним неотступно следовал флагманский корабль Ушакова, нанося все новые удары. Поражение Сеид-Али явилось кульминационным моментом сражения и сильно сказалось на боеспособности остальных неприятельских кораблей.

Ожесточенный бой кипел вдоль всей линии турецкого флота. Командующий Гусейн-паша не смог противостоять стремительному напору русских моряков. Когда же окончательно выявилось поражение Сеид-Али и его авангарда, боевая линия турецкого флота была нарушена, неприятельские корабли в беспорядке шли без определенного курса и мешали движению своих соседних кораблей.

Турецкий флот, отмечал Ф.Ф. Ушаков, был «весьма разбит, замешан и стеснен так, что неприятельские корабли сами друг друга били своими выстрелами».

Русская эскадра окружила неприятеля с обоих флангов; началось беспорядочное отступление турецкого флота. Во время преследования огонь русской артиллерии был настолько сильным, что многие турецкие корабли были вынуждены «укрываться один за другого». Лишь наступление ночной темноты спасло их от плена.

На следующий день турецкая эскадра оказалась рассеянной между Варной и Босфором. «Турки даже не знают, – писал Потемкин, – куда девались рассеянные их корабли; многие бросило на анатолийский берег. Шесть судов вошли ночью в Константинопольский канал весьма поврежденные. Адмиральский корабль тонул и просил помощи. Пушечными их выстрелами встревожен султан и весь город. Днем султан увидел разбитые их корабли без мачт со множеством убитых и раненых».

Когда русская эскадра после сражения направилась к «стороне Константинополя искать флот неприятельский», в море было встречено посыльное судно от командующего русскими войсками Репнина с известиями о заключении перемирия с Турцией и прекращении военных действий. Торжественно отметив эту радостную весть артиллерийским салютом, русские корабли взяли курс на Севастополь.

* * *

Годы Русско-турецкой войны 1787—1791 гг. были неблагоприятными для освоения Россией Новороссии. Уже известный нам В.М. Кабузан писал: «В течение второй половины 1787 г. перевод крестьян на юг еще продолжался. 11 сентября 1787 г. был опубликован сенатский указ, разрешавший «отпускать однодворцев для поселения в Екатеринославском наместничестве». Указ от 13 октября 1787 г. требовал от наместнических и губернских правлений, чтобы они своевременно доносили в Сенат о темпах переселенческого движения («сколько из которой губернии прибыло или убыло переходом в другую губернию душ»). Начиная с 1788 г. перевод населения на юг был воспрещен. 24 февраля 1788 г. специальным указом прекращалось всякое переселение крестьян «казенного ведомства» в южные пограничные губернии «до будущего повеления… по настоящим военным обстоятельствам…

Русско-турецкая война прервала мирную жизнь Новороссии. Она в известной мере поставила под угрозу будущность этого края и его хозяйственные достижения…

…Официальное законодательство способствовало переселенческому движению в Новороссию лишь до 1788 г., после чего легальное водворение новоселов в крае было воспрещено до конца 1793 г. Переселенцы могли рассчитывать только на свои собственные силы да на скромную помощь односельчан, которые, естественно, были заинтересованы в том, чтобы на новые места уходили зажиточные крестьяне, так как в таком случае оставшиеся могли рассчитывать на получение больших земельных участков…»

Однако в годы войны продолжалось переселение людей в Новороссию из различных регионов России, прежде всего из соседних с ней территорий, а значит, и ее освоение и интеграция в состав России.

Кабузан отмечает: «…заселение Новороссии не было приостановлено Русско-турецкой войной 1787—1791 гг. Известное сдерживающее влияние последняя оказала лишь на отдельные уезды Херсонской губернии, в то время как заселение Екатеринославской губернии в 1788—1791 гг. усиливается; в течение всего периода с 1783 г. по 1795 г. продолжался перевод не только помещичьих, но и государственных крестьян в Новороссию… Население Екатеринославской губернии увеличилось в 1783—1792 гг. на 20,86 % (23 367 душ м.п.). Основная доля прироста