Смерть с отсрочкой - Крис Хаслэм

Помещение как бы расширилось, Ленни вдруг остро почуял собственное дыхание, пульсацию в ушах, подлинную глубину дерьма, в которое вляпался. Сидней с Ником в смертельной опасности — дело не в Эрмане, с виду неспособном отшлепать щенка, а в коварном злодее цыгане. «Специально приглашенные друзья» стоят на общественной лестнице скорей ближе к Пинсаде, чем к жирному ювелиру, а Ленни слишком хорошо знаком с жестокой изобретательностью подобных типов.

Полицейский Лоренцо Асейтунилья за письменным столом проклинал Windows и обращался с мышкой как студент со штыковой лопатой. Надо было послать сведения о задержанном в общую базу данных для сверки, и Лоренцо боролся с собственной тупостью. Какой-то спец, парнишка с козлиной бородкой, всего месяц назад читал в комиссариате обновленный курс, который Лоренцо посещал без всякой охоты. Знает — надо что-то открыть и ввести пароль, имя, фамилию арестованного, но будь он проклят, если помнит, как это делается. Лоренцо устало поднялся, шагнул за перегородку проконсультироваться с коллегой.

— Еще раз объясни, как запросить информацию, — попросил он, недоумевая, почему с игровой приставкой справляется, а с компьютером нет. Впрочем, он не чокнутый программист, а борец с преступностью.

Коллега вздохнул:

— Смотри. Входишь в Cynet, набираешь пароль. Очень просто.

— А дальше?

— Пора бы знать, старик. Открываешь новый документ, вводишь данные и сохраняешь.

— Стой, — кивнул Лоренцо, вернулся к столу и скопировал бланк со сведениями о Ленни. — Еще пару минут, — бросил он задержанному.

Его коллега произвел необходимые манипуляции.

— Теперь нажми вот эту клавишу, а потом сиди и жди. Будет немножко дольше, так как он не испанец.

Вечер выдался несчастливым для Ленни. В полицейском управлении в Теруэле на Калле Кордова замигали красные огоньки. Ответное послание полетело обратно, сообщая, что мужчина, арестованный в Монтальбане за мелкие правонарушения, визуально практически полностью соответствует одному из двух преступников, разыскиваемых за вооруженное ограбление бензоколонки в Ла-Риохе. Имя его, согласно составленному Лоренцо протоколу о задержании, Леонард Артур Ноулс.

— Ух, черт возьми, — охнул коллега. — Лучше звони шефу. Он его брал, должен все это знать. — Он взглянул на Лоренцо: — Где подозреваемый?

— В кабинке для допроса, — ответил Лоренцо, заглядывая за перегородку. — Мать твою!

Ленни исчез.

— Хотелось бы знать, что ты вспомнишь с особенной теплотой об этой никому не интересной войнушке? — спросил Кобб.

Двое оставшихся членов ремонтно-полевой бригады при поддержке Ангела Виллафранки только что отразили атаку группы храбрых, полных энтузиазма, но крайне некомпетентных немецких пулеметчиков. Двое лежали убитыми в сгущавшихся сумерках, а третий, опираясь на локоть, полз к откосу.

— Пока не накопил драгоценных воспоминаний, — угрюмо ответил Сидней и сморщился, когда Кобб пустил в спину ползущего автоматную очередь, прикончив его в нескольких дюймах от укрытия. — Гады с каждым разом все ближе подходят, — заметил он хриплым от жажды шепотом. — Как только накинутся всеми силами, нам крышка.

— Они еще зеленые, как весенняя травка, — заметил Кобб. — Мы их будем удерживать, пока патронов хватит. Хотя они от нас никогда не уйдут. — Он сплюнул на землю кровавую пену. — Господи Иисусе, до чего пить хочется! Думаешь, доберешься вон до того парня?

Ближайший мертвый немец лежал в десяти ярдах, распластавшись брошенной куклой у входа в пещеру.

— Возможно, — кивнул Сидней с кружившейся, как у пьяного, головой. — Попробую снять с него фляжку.

— Попробуй притащить тело, оружие и остальное.

— Тело?

— Ты меня слышал, малыш. У него есть продукты, боеприпасы, вода, обмундирование, порнографические картинки из Берлина, всякое такое, и, если там увидят, как ты обшариваешь карманы, живьем с тебя кожу сдерут. Тащи его сюда. Если на нем красивые часы, я тебе их отдам.

Сиднею понадобилось двадцать минут, чтобы втащить в укрытие тело солдата, и все его усилия вознаградила заткнутая войлоком фляжка за поясом мертвеца с парой глотков затхлой воды.

— От него воняет! — пожаловался Виллафранка, перезаряжая автомат немецкой обоймой.

— В штаны наложил, — объяснил Кобб, обыскивая мундир убитого солдата. — Слишком много мяса ел. Смотри, колбаса! Хочешь?

— Пить хочу, — прохрипел Сидней.

Глаза Кобба сверкнули в темноте.

— Думаешь, сможешь найти?

Сидней сглотнул комок желчи. Все мышцы болели, как при гриппе, скулы мертвенно онемели. Он медленно сморгнул.

— Что?

— Воду, малыш. Холодную чистую горную воду.

— Где?

Кобб слабо махнул рукой в ночь, как бы прогоняя его:

— Там. В источнике, в ручье, в проклятом звонком водопаде на какой-нибудь зачарованной лесной поляне. Гунны наверняка укрылись в лесу, ожидая рассвета и подкрепления. Как думаешь?

Они шатались, как два алкоголика, бормоча и спотыкаясь над распростертым телом немецкого волонтера. Сидней думал, что обменял бы золото Орлова до последней унции на бурдюк воды и никогда не пожалел бы об этом.

— Оставь винтовку, — велел Кобб. — Возьми бурдюк, «люгер», насыпь в рюкзак золото. Возможно, заплатишь за путь на свободу.

Сидней не попрощался. Просто шел за водой.

Кобб окликнул его.

— Вот, возьми. — Он сунул ему в руку часы с ремешком, липким от крови. — Я тебе обещал хорошие часы. Посматривай на время, мы тебя будем ждать.

— Он хотел, чтоб я ушел, — объяснял Сидней Нику, — и не ждал моего возвращения, с водой или без.

Между ними на столе лежал бурдюк с кольцом на горлышке, увешанным почерневшими серебряными верблюдами. В меню в тот вечер значились свиные ребрышки — желанное разнообразие после неизменной форели и единственного соуса в ассортименте дяди Пепе. К несчастью, к их приходу подаваемая на обед свинина кончилась.

— Кончилась? — переспросил Сидней.

Дядя Пепе пожал плечами и кивнул.

— Черт побери, мы единственные постояльцы! Кто ее съел?

Старый хозяин вытер подбородок.

— Прошу прощения, джентльмены. Одному очень трудно обеспечивать сервис высокого класса. Генератор вышел из строя, я готовлю на дровяной плите. Могу предложить вам бутылку вина в компенсацию.

— Можете, — разрешил Сидней. — А поесть?

Дядя Пепе съежился.

— Разве жаренную на решетке форель с хлебным соусом?

Ник смотрел, как он шаркает на кухню, гадая, чем нынче вечером угощается Ленни.

— Думаете, он вернется? — спросил Сидней.