Вампилов - Андрей Румянцев

И вот тут у меня мелькнул в голове прожект такого рода: Афанасьев грозился прислать кого-то из своих сюда в Иркутск смотреть “Старшего сына”. Елена Леонидовна! Почему бы Вам не взять в министерстве (или в театре) командировку и не приехать в Иркутск с этим самым человеком из министерства? Одна цель у Вас была бы министерская (проконтролировать и оценить спектакль), а другая цель — попытаться-таки осуществить в Вашем благонамеренном театре эту оптимистическую, но вместе с тем, как мне сейчас кажется, не лишенную смысла комедию. Как? Или Вы уже сдали ее в архив? Если так, то по приезде моем в Москву я непременно буду искать для нее другой театр. Дело вовсе не в самонадеянности, просто у меня предчувствие, что таковой (театр) для “Старшего сына” в Москве найдется. Кстати, в пьесе появился ряд изменений, некоторые из них весьма существенные, и все как будто бы к лучшему. Кроме того, курсанта (военного) я готов сделать гражданским летчиком, что, как я понимаю, весьма существенно для Управления, но вовсе, как я убедился, неважно для меня. Дело ведь не в этом.

Итак, что Вы обо всем этом думаете?

Новая пьеса (“Валентина” — драма в двух действиях) наполовину написана набело, второй акт (вчерне) надеюсь закончить буквально в три недели. В душе и мысленно эта история уже разыграна, дело теперь за словами и за точностью. Что получается. Хочется по своему обыкновению похвастаться, но воздержусь. Скажу только, что в этой работе придерживаюсь уровня “Охоты” — пока, а там авось этот уровень и перемахну. (Вот и прихвастнул, потому как сравнивать эти вещи вовсе не мое дело.) Ваш Вампилов».

Участие Александра в постановке комедии в Иркутске и успех спектакля не только принесли ему новые надежды. Они, думается, обострили его взгляд на драматическое искусство. Мнение Гоголя, что «театр — это такая кафедра, с которой можно сказать много доброго», как бы получило верное доказательство. Вампилов чувствовал, что успех на сцене родного города, как солнечное отражение, может достичь и подмостков столичных театров. Классические ноты его пьес уже оценили выдающиеся режиссеры, дело теперь за желанием этих мастеров осуществить постановки его произведений.

Ощущение того, что иркутская премьера — это своего рода желанный прорыв, передает ответ Е. Якушкиной на ноябрьское послание Вампилова.

«Дорогой мой Саша!

Я была просто счастлива, получив от тебя сегодня такое подробное письмо, а главное — программку нашего “Старшего брата (сына)”. В конце концов оптимизм — самое лучшее помещение капитала! Все мучения, усилия, трепка нервов забываются, когда реализуется твоя вера. Поздравляю! Ты — молодец!

Прости, Сашуля, за столь эмоциональное начало, но я просто ног под собой не чувствую от радости, что мы “утерли нос” Валентину[53], Сапетову и компании… Я, конечно, позвоню завтра Афанасьеву, но думаю, что меня не пошлют в Иркутск, т. к. я лицо тебе родственное и слишком заинтересованное!..

Я твердо пробиваю “Старшего сына”. 12-го последний раз общалась с Голдобиным[54], который еще якобы не прочел пьесу… Кстати, в репертуарных планах московских театров на 1970 год, разосланных по всем театрам, стоит твоя пьеса “Лето красное”[55], в Театре Маяковского. Гончарова вижу редко, ибо я не могу ему простить, что из-за него сижу в ермоловском саркофаге. Он в такой славе и успехе, что, подобно этому греку Онассису, почти недосягаем для простых смертных… Но при этом он работает как вол. Ставит сразу четыре спектакля. Трезво говоря, он — лучший режиссер Москвы, и с этим мы должны считаться.

Теперь, когда ты сам “прожил” весь процесс рождения спектакля (иначе это нельзя назвать), ты понял, почему я торчу столько лет в театре (здесь я мстительно улыбнулась).

А может быть, если говорить серьезно, это единственный (или почти) вид “братства” творческого, когда все по-настоящему любят друг друга и делают одно общее дело. К сожалению, сейчас в этой области имею мало радостей.

Я верю, что “Валентина” (название не очень удачно) будет лучше “Охоты”, а почему я это знаю — догадайся сам. Но мне бы уже хотелось прочитать это произведение моего любимого советского драматурга. Когда? Не задерживай это дело.

Правда, в Москве сейчас довольно сложно (имею в виду театральную жизнь). Наши начальники лишились последних признаков ума и кучно шарахаются от собственной тени… Конечно, в Москве пробить “Сына” можно будет только после весны 1970 года…

Интересно, дадут ли они раньше твою пьесу в распространение. Напишу тебе сразу, как только Голдобин прочтет пьесу… Твоя старшая сестра Елена».

* * *

Но вернемся к письму самого Вампилова, адресованному Якушкиной. В радостном для автора и раздумчивом рассказе нельзя не обратить внимание на сообщения о творческой работе: для Александра это было главное в любое время. Совершенствовать написанное, закончив одну рукопись, приниматься за другую — словно некий голос свыше диктовал ему, чему посвятить новый день. Елена Леонидовна, хорошо узнав его за семь лет дружбы, засвидетельствовала: «К себе он не знал снисхождения. Так, над пьесой “Прощание в июне” он работал несколько лет и сделал несколько вариантов. Только в 1965 году я читала три варианта этой пьесы, причем менялось и название. В 1970 году он сделал четвертый вариант пьесы, который, как он говорил, “не стыдно теперь показать столичному театру”, тот самый, который был поставлен театром им. Станиславского в 1972 году. Пьеса “Старший сын” тоже имела несколько вариантов. И “Валентина” (первоначальное название пьесы “Прошлым летом в Чулимске”), над которой он начал работать в 1969 году, тоже обрела окончательный вариант лишь в апреле 1971 года.

Любопытно, что даже опубликованные свои пьесы он всегда тщательно правил перед тем, как подарить. Он садился к столу, чтобы надписать книжку или журнал (а надписи эти часто были прелестны своей шутливой вампиловской интонацией), и вдруг замолкал, листая страницы и что-то вписывая в текст…

Для него в драматургии ничто не могло быть случайным или проходным. Каждое слово как бы имело свой вкус, вес и даже цвет, а главное — не могло быть заменено никаким другим».

Это точное замечание постоянно держишь в уме, читая и переписку драматурга с Иллирией Граковой, редактором издательства «Искусство». Несмотря на разнос, устроенный пьесе «Старший сын» чиновниками Управления культуры при Мосгорисполкоме, почти в те же дни Гракова сообщила Александру, что комедия, переданная им в издательство, одобрена здесь и может быть выпущена в свет. В ответном письме, поблагодарив адресата за радостное известие, Вампилов по своему обыкновению переходит к делу: «С твоими замечаниями насчет “благостности” Макарской в финале я, в общем-то, согласен, предлагаю вымарать ее реплику на предпоследней странице: “Хорошие вы, между прочим, люди”. И в ремарке (чуть ниже) вместо “растроганного зрителя” уместнее будет “недоверчивый зритель”. Тогда никакого умиления, по-моему, не будет».