Sapiens на диете. Всемирная история похудения, или Антропологический взгляд на метаболизм - Герман Понцер

Все было хорошо, за исключением того, конечно, что совершенно неразумно идти пешком до моего дома: он находился более чем 12 000 км отсюда, через два континента и океан. Даже если бы можно было каким-то образом пересечь Атлантику пешком, человеку хадза, преодолевающему шестнадцать километров в день, потребовалось бы два с половиной года, чтобы добраться туда. За такое расстояние он сожжет по крайней мере 400 000 ккал.

Онаваси рассчитывал на серьезный ответ, поэтому я начал. Это будет долгое путешествие, оно займет годы. И он не сможет пройти весь путь пешком. Между его домом и моим был океан. Человек не может обойти его: он слишком велик. Ему бы понадобилась лодка…

В этот момент Онаваси сразу потерял интерес. Пройти расстояние пешком за пару лет — одно дело, но племя хадза не плавает в лодках.

Я прекратил рассказ, но про себя продолжил улыбаться абсурдности его вопроса. Годы спустя я воспринимаю его уже иначе. Пройти 12 000 км за два с половиной года не кажется таким уж смешным — это вполне нормальная скорость для человека. Абсурдным было то, что я преодолел это расстояние меньше чем за день. Я путешествовал по воздуху почти в тысячу раз быстрее, чем обычный человек пешком, и оказался в лагере хадза так быстро, что был в состоянии джетлага[66]. За свою поездку я потратил по меньшей мере в десять раз больше энергии, чем при прогулке пешком — более пяти миллионов килокалорий реактивного топлива на одного пассажира. Энергия, которую мое тело обычно расходовало в течение пяти лет, была потрачена за день. Но я даже не вспотел. Это было абсурдно.

Жизнь требует энергии. Каждая физиологическая задача и метаболическая обязанность сжигают калории. То, как мы потребляем и тратим их, определяет все аспекты нашего существования, от темпа жизни до здоровья и физической формы. Мы исследовали эти метаболические механизмы на протяжении всей книги, анализируя все, от митохондрий до марафонов. Но мы не вышли за пределы нашего тела, исследуя только ту энергию, которую потребляет человеческий организм.

Современная энергетическая экономика, огромный мировой рынок возобновляемых источников энергии и ископаемых видов топлива, кажется оторванной от внутреннего метаболического энергетического бюджета. Мы даже говорим на разных языках. Тела работают благодаря калориям, дома — на киловаттах в час, а транспорт сжигает галлоны бензина или баррели нефти. Но различие между внутренним и внешним двигателями, которые управляют миром, в значительной степени является изобретением языка, словесной уловкой. Калория есть калория, в пище, которую мы едим, свете, который отражается от солнечных батарей, или окаменелых растениях, которые сжигают машины. Два двигателя, внутренний и внешний, тесно взаимозависимы. И мы редко это ценим. Мы сжигаем энергию извне, используя ее для своих целей, с тех самых пор, как наши предки охотники-собиратели начали пользоваться огнем сотни тысяч лет назад. Как мы овладевали огнем, так и он определял нашу жизнь. Точно так же, как метаболизм сегодня — это отражение эволюции, так и современная энергетическая экономика и зависимость от нее являются продолжением прошлого охотников-собирателей.

Сегодня, несясь сломя голову в странное и прекрасное будущее, мы обнаруживаем, что оказались на пределе возможностей, без каких-либо ограничений. Мы лучше контролируем энергетическую среду, чем когда-либо прежде. В нашем распоряжении есть захватывающие дух новые технологии, которые заряжают энергией мир и питают тела. Мы можем прокормить миллиарды людей, быстро передвигаться по планете и ступать по Луне, сдвигать горы и реки по своему желанию. Тем не менее, неправильное управление энергетической средой также привело к разрушительным кризисам: ожирению и изменению климата. Способность разобраться с этими двумя энергетическими катастрофами определит коллективное будущее нашего вида.

На протяжении всей этой книги мы обсуждали новую науку о человеческом метаболизме, сосредоточившись на том, как на самом деле работают наши тела с эволюционной точки зрения. Мы наблюдали за этим процессом изнутри собственного организма и в исторической перспективе. Закончить эту книгу хотелось бы, сосредоточившись на мире вовне и смотря вперед. Люди развили невероятные, богоподобные способности для управления энергетической средой, как внутренней, так и внешней. Менее чем за столетие самая невероятная научная фантастика стала повседневной реальностью. Но с большой силой приходит ответственность и возможность все испортить. Наш послужной список не особенно обнадеживает. Как мы можем использовать свои силы, чтобы оставаться здоровыми и избежать выгорания как вид?

Мы ходили и охотились почти все утро, спускаясь и поднимаясь то вверх, то вниз по каменистому заросшему кустарником склону Тлиика, когда Данфорт начал делать то, чего я раньше никогда не видел. Проносясь мимо невысоких акаций, он, не замедляя шага, принялся обрывать сухие ветки длиной с большой палец и осматривать их сломанные концы. Он проделал это несколько раз, бросая каждую на землю. Он явно не находил в них того, чего искал. Но что он искал? У меня не было ни малейшего понятия. Я мысленно отметил у себя в голове его странное поведение и планировал спросить его в следующий раз, когда мы остановимся на перерыв.

Перерыв наступил раньше, чем я ожидал. Он наконец добыл подходящую ветку и сразу же нашел клочок тени, чтобы сесть и приступить к работе. Прежде чем я успел спросить, что он задумал, все стало очевидно. Мужчина разводил костер. Прошлой ночью прошел небольшой дождь, и палки на земле были влажными. Но он нашел сухую внутри ветку и был готов приступить к разведению огня. Данфорт разрезал ее посередине и выдолбил небольшую ямку на открытой сухой поверхности. Затем он вытащил металлический наконечник стрелы и осторожно положил пустой деревянный конец в углубление. Прижав сломанную палку носком сандалии к земле, он сложил ладони вместе со стрелой, зажатой между ними, и начал вращать ее взад и вперед, заставляя опускаться в сухое дерево внизу.

Через несколько минут тонкая струйка дыма начала подниматься наверх, обвиваясь вокруг древка стрелы, пока та яростно вращалась. Вскоре у него был уголек, живой кусочек пылающей пыли, покоящийся на открытой поверхности сломанной палки. Я сидел в нескольких метрах от него, поражаясь скорости и мастерству, с которыми он развел огонь. И все же я не совсем понимал, зачем ему все эти хлопоты. Мужчина охотился все утро, и ему немного не везло — он стрелял в антилопу и даманов[67], но ни в кого не попал. Готовить было нечего, да и холодно не было. Зачем ему понадобился огонь?

Данфорт прикрыл ладонью зачатки пламени и начал рыться в кармане шорт. Одной рукой он ловко извлек короткую, наполовину выкуренную самокрутку, зажал окурок губами и осторожно склонился над тлеющим углем. Пара затяжек — и сигарета загорелась. Данфорт сел, затянулся и улыбнулся мне. Смысл костра был ясен: удовлетворение от перекура.