Трилогия о мисс Билли - Элинор Портер

улыбнулась Билли. – Честно говоря, тетя Ханна, я бы даже не подумала, что это та же девушка, которая указала мне на дверь, – весело закончила она, собираясь подняться наверх.

На следующий день Сирил и Мари вернулись из свадебного путешествия. Они отправились прямо в свои чудесные маленькие апартаменты на Бекон-стрит в Бруклине, откуда легко было дойти до уютного дома Билли.

Сирил собирался построить дом через год-другой. Пока же они арендовали очень милые уютные апартаменты, про которые Бертрам говорил, что они «электрифицированы до последнего дюйма и оборудованы всем, чем можно, несгораемым, бездымным, непылящимся и бесполезным». У Мари была безупречно белая кухня, где она могла стряпать пудинги, сколько ее душе угодно.

К Мари – опять же по выражению Бертрама – «приходила с визитами служанка». Другими словами, была нанята крепкая женщина, которая дважды в неделю приходила стирать, гладить, скрести и каждый вечер мыть посуду после ужина, оставляя вечера Мари свободными «для сидения под абажуром», как говорила Билли.

Мари не соглашалась на «визиты служанки», но друзья настаивали. Даже Билли ужасалась:

– Милая, но разве тебе не тяжело будет делать столько всего самой? – спрашивала она. – Ты же сама знаешь, что не очень сильная.

– Я знаю, но я все распланировала, и это будет несложно, – возражала Мари, – я столько лет мечтала этим заниматься. Понимаешь, Билли, если я буду стоять и смотреть, как служанка делает все то, что хочу делать я, то буду чувствовать себя как… как голодный, который видит другого человека, который ест обед. Да, конечно, – грустно закончила она, когда Билли прекратила смеяться, – я не смогу все время делать домашнюю работу. Когда у нас будет дом, возможно, я одену служанку в хорошее платье и велю ей принимать визиты и ходить на чаепития, а сама стану готовить пудинги, – весело закончила она, и Билли снова засмеялась.

Муж и жена, как полагается, после возвращения немедленно были приглашены на ужин к Уильяму и Билли. Пока Мари не открыла для гостей свой дом, любящая пара была предоставлена самим себе, не считая редких визитов семьи с целью «помешать» – так называл это Бертрам, но не Мари. Впрочем, наверняка Сирил в своих мыслях употреблял то же самое слово.

Сам Бертрам в эти дни был очень занят. Не считая работы над портретом мисс Уинтроп и двумя-тремя другими заказами, он наносил финальные штрихи на четыре картины, которые готовил к выставке знаменитого художественного клуба, где он был звездой. Естественно, все его время было занято. Не менее естественно и то, что Билли, зная это, еще суровее, чем обычно, напоминала себе, что он принадлежит в первую очередь Искусству.

В соответствии с этой идеей Билли следила, чтобы помолвка с ней ни в коей мере не влияла на работу художника, и ни при каких обстоятельствах не пыталась удержать его при себе, когда его призывало Искусство. (В мыслях Билли всегда писала это слово крупными черными буквами – примерно так оно звучало из уст Кейт.) О том, что эта тактика вселяла в ее жениха смутную тревогу и беспокойство, она не подозревала. Билли искренне обрадовалась новым словам для песни, которые принес Аркрайт, потому что они заняли ее время и внимание. Обрадовалась она им и по другой причине: Аркрайт теперь чаще приходил к ней в дом, а это, разумеется, способствовало бы «случайной встрече» с Алисой Грегори, особенно после начала репетиций оперетты, до которых оставалось совсем немного. А Билли так давно хотела устроить эту встречу!

Билли считала, что она таким образом занимает свои мысли и служит помощником Купидона, чтобы соединить достойную юную пару, разлученную злой судьбой. Для Бертрама же это были ужас, горе и даже пытка, потому что он видел только то, что Билли все сильнее увлекается Аркрайтом, музыкой Аркрайта, словами Аркрайта и друзьями Аркрайта.

Первая репетиция оперетты случилась вечером в среду. Вторая должна была состояться днем в четверг. Билли попросила Алису Грегори назначить уроки таким образом, чтобы вечером в среду остаться в Гнезде, если ее калека-мать справится одна, а она это сделает, уверяла Алиса. Тогда утром в четверг Алиса Грегори скорее всего окажется в Гнезде, особенно если учитывать необходимость нескольких отдельных репетиций с нервной солисткой, чья партия пока получалась не очень хорошо. На этот случай у Билли имелся план. Она очень обрадовалась, когда наступило утро четверга и все шло ровно так, как она рассчитывала.

Алиса была здесь. Без четверти двенадцать у нее была назначена встреча с ведущим тенором, а потом с альтом. После завтрака Билли решительно сказала:

– Если вы не возражаете, мисс Грегори, я бы предложила вам прилечь на диванчик в комнате для шитья и вздремнуть.

– Но я только что встала, – возразила мисс Грегори.

– Я знаю, – улыбнулась Билли, – но вчера вы легли очень поздно, а день впереди трудный. Я настаиваю, чтобы вы отдохнули. Там вас никто не потревожит. Просто закройте дверь и не спускайтесь, пока я за вами не пришлю. Мистер Джонсон придет в четверть двенадцатого, верно?

– Д-да.

– Тогда пойдемте со мной, – сказала Билли, указывая ей путь наверх. – Не спускайтесь, пока я за вами не пришлю, – сказала она, когда они дошли до маленькой комнаты в конце коридора. – Я оставлю дверь к тете Ханне открытой, чтобы комната проветривалась, ее все равно нет. Она занимается корреспонденцией у меня в комнате. Вот вам книга, вы, конечно, можете почитать, но лучше бы вам поспать, – радостно сказала она, тихо закрывая дверь. Потом она, чувствуя себя заговорщиком, спустилась вниз и стала ждать Аркрайта.

План был хорош. Аркрайта ожидали к десяти часам – Билли специально просила его прийти к этому времени. Он, разумеется, не знал, что Алиса Грегори здесь, но вскоре после его прихода Билли планировала улучить момент, подняться наверх и отправить Алису вниз за книгой, ножницами, шалью для тети Ханны – все, что угодно, могло послужить предлогом, чтобы девушка вошла в гостиную и обнаружила там Аркрайта.

А потом… То, что должно было случиться потом, казалось Билли неясным, но в любом случае чудесным.

Это был отличный план, но… (как часто в отличных планах встречается это «но»!). В случае плана Билли «но» касалось таких не связанных друг с другом вещей, как часы тети Ханны и вагон с углем. Часы пробили одиннадцать в половину одиннадцатого, а вагон упал прямо перед трамваем, в котором сидел мистер М. Дж. Аркрайт, спешивший к мисс Билли Нельсон к назначенному времени. Была почти половина одиннадцатого, когда Аркрайт наконец позвонил в дверь Гнезда. Билли поприветствовала его