Белый дракон. Мечи Ямато - Александр Логачев

Артем быстро скинул с себя куртку и штаны. Под ними было трико, с вышитым на спине белой блестящей нитью изображением дракона. Гимнаст пальцем показал себе за спину.

— Вот он — дракон на спине.

Самураи выжидательно молчали, потому что даймё ничего им не приказывал и сам ничего не делал. Даймё с любопытством следил за тем, что проделывает Артем.

— Сейчас покажу тебе, Нобунага-сан, для чего я пришел! Сейчас увидишь!

Артем опустился на одно колено, положил на пол оружие яма-буси, быстро скинул с плеч узкий, но вместительный мешок. (Разумеется, он держал ситуацию под контролем, не полагаясь только на Омицу. Ситуация пока была спокойной, но Артем отлично понимал, что у него в запасе считанные секунды покоя.)

Артем достал из заплечного мешка ножны с мечом.

— Вот! — Артем поднял над собой меч в вытянутой руке. — Я — воплощение Белого Дракона в человеческом теле. Я наделен его могуществом. Я ношу в себе частицу его пламени. Моя внешность столь необычна, чтобы сразу видели — это Белый Дракон! Я пришел по твоему зову, и я вызываю тебя, даймё Нобунага. Если воплощение Бьяку-Рю явилось в обличье человека, то человек этот победим мечом, как и всякий другой. Я оказываю тебе честь этим вызовом. — Ты можешь победить меня и прославить себя в веках. Твое имя прогремит по всей стране Ямато и за ее пределами. Твои дети и дети твоих детей станут гордиться твоим подвигом. Ты принимаешь вызов? Ты готов? Или нам продолжать неблагородный бой?

«Он примет вызов, он слишком тщеславен, чтобы устоять перед возможностью всего одним поединком прославить себя, — говорила ему Ацухимэ. — Он умен и вряд ли поверит в то, что перед ним действительно воплощение Белого Дракона. Но он знает, что остальные-то не особо умны. И эти остальные поверят, что даймё победил воплощение Белого Дракона. Эти остальные начнут превозносить его, разнесут рассказы о его подвиге по всем провинциям, станут сочинять о нем песни и легенды. Остальные очень скоро станут говорить, что даймё победил даже не воплощение, а самого Дракона. Это вознесет авторитет даймё на невиданные высоты. Даймё очень умен, и он в два вдоха-выдоха все это обдумает. И поймет все выгоды, какие даст ему поединок. И его ум вместе с его тщеславием погубят его. Тебе самому, главное, успеть сказать ему все, что мы обговорили...»

Артем успел.

— Я принимаю твой вызов, Бьяку-Рю, — сказал Нобунага. И поклонился.

Артем тоже поклонился.

— По всему замку прекратить схватки! Бегом! — рявкнул даймё, обращаясь к своим самураям. И двое из них тут же рванули выполнять приказ господина.

— Там отравленные шипы в коридоре! — Омицу крикнула вовремя. Ее крик застал самураев у самого начала коридора. Самураи, как показалось Артему, несколько беспомощно оглянулись на своего господина.

— Ножнами отодвиньте в сторону и проходите! — распорядился даймё. — Мы тоже сейчас пойдем. Биться будем не здесь. Во дворе...

... Даймё выбрал для поединка площадку между сакурами. По кругу через каждые пять шагов в землю воткнули факелы. Артему это смутно что-то напоминало. Ах да! Многосерийную телепередачу «Последний герой». Там, помнится, в круге факельного света игроки в дикарей решали, кто из них лишний. В общем-то здесь сейчас будет происходить то же самое.

Два человека. Один из них лишний.

Две катаны. Одна из них лишняя.

Отсюда были видны распахнутые настежь ворота замка. Девочка Суйко открыла ворота и впустила в замок подмогу, которую возглавляла Ацухимэ. Кто-то может сказать: не бог весть какая подмога — пять женщин и семеро детей. Да вот только женщины эти могут стрелять из лука по меньшей мере ничуть не хуже самураев, а дети из тростниковой трубочки легко попадут отравленным шипом в оголенный участок шеи. И сразу отпадет желание недооценивать подмогу...

Ацухимэ сейчас была здесь, стояла за сакурой. Стояла она отдельно — не с группой яма-буси и не с группой самураев. Артему вдруг стало ее нестерпимо жалко. Это, похоже, ее участь — всегда быть между и быть одной. Как и в Мацудайра-рю она была одна, так и сейчас.

Артем — в трико, в таби, с недовытертыми полосами сажи на лице — направился к центру очерченного факелами круга. С другой стороны ему навстречу двинулся Нобунага.

Артем сжимал ножны левой рукой посередине. Правую руку он положил на рукоять катаны... Рукоять «Света восемнадцати лун» была обтянута кожей акулы, а поверх нее еще и тончайшим шелком. Но главное — ладонь в рукояти ни малейшим образом не скользила, даже если запотевала.

Артем мало держал в руках японских мечей. Считай, и вовсе их не держал. Стало быть, сравнивать ему было не с чем. Однако интуитивно он чувствовал, что «Свет восемнадцати лун» — меч и вправду уникальный. Подобная мысль посещала его, когда он, бывало, вытягивал из ножен клинок катаны и смотрел, как тот сверкает. А по клинку «Света восемнадцати лун» катились синеватые переливы. И эти переливы клинка завораживали, как завораживает огонь человека. «Сколько ж всего голов ты снес, интересно?» — такой вопрос возникал у Артема в эти минуты...

Артем и даймё остановились в двух шагах друг от друга. Нобунага вперился взглядом в противника.

А противник, то бишь Артем, взгляд, наоборот, отвел. Опустил его в землю, на которой плясали отсветы факелов...

В тот раз, когда на ромашковой поляне Ацухимэ впервые похвалила его за успехи в иайдзюцу, он не сказал, как у него все так здорово получилось. Не раскрыл секрета. А секрет на самом деле был прост. Артем тогда впервые поменял медитативный образ. До этого он представлял себе предложенные Ацухимэ неподвижный снег и воронье перо, а тут решил: «Дай попробую — сменю!» И сменил удачно.

Вот и сейчас Артем представил себе все ровно то же самое, что и на ромашковой поляне. Он представил ту пещеру горы Энку, куда отправили его монахи на Испытание. Лес сталактитов и сталагмитов, полумрак, стоячий неживой воздух, ненормальное беззвучие... лишь где-то вдалеке с большими перерывами разбивается о пол капель.

Образ не замещал мир целиком. Ты словно находился внутри прозрачного камня, а за его прозрачными стенами горели факелы, темнели сакуры, стояли в ожидании исхода люди. Стояла Ацухимэ...

Враг находился рядом не в образе неизвестного, задрапированного в черные одежды. Враг представал сейчас внутреннему взгляду Артема в образе того самого Дракона, что явился ему в пещере горы Энку. В серебристой сверкающей чешуе. В открытой пасти мелькает длинный раздвоенный язык. Морщинистые веки смыкаются-размыкаются, открывая вертикальный змеиный зрачок.

Дракон пошевелил лапой, стал поднимать ее...

А потом Дракон прыгнул на него. Как и тогда в пещере.

Тогда Дракон сбил его с ног и придавил лапой. Сейчас Артем должен был остановить его в полете, снеся проклятую драконью голову...

... Потом Артему рассказали, как выглядело это со стороны.

Они стояли друг против друга. Артем отвернул голову и смотрел в землю. Даймё же смотрел прямо на него.