Черные клинки. Небесная сталь - Евгений Перов

– Дальше? – переспросила она. – Помоги мне убить оракула, и я выведу тебя.

Пулий едва не плюхнулся на задницу от удивления.

– Что?!

– Ты меня слышал, – спокойно ответила девица.

– Не было такого уговора, – возмутился он. И принялся расстегивать пряжку ремня охранника.

– У нас вообще не было уговора, – спокойствие девушки поражало, – но можем договориться сейчас.

Пулий еще возился с пряжкой.

– Ну уж нет. Пожалуй, лучше я попытаю счастья сам.

Пряжка наконец-то расстегнулась, и он снял пояс с ножнами. Приятная тяжесть гладиуса вселила немного уверенности.

– Ладно, – сказала девица, – посмотрим, как тебе удастся улизнуть, когда я подниму тревогу.

– Что?! – Пулий застыл с открытым ртом, так до конца и не застегнув ремень на своих бедрах.

– Ты меня слышал, – второй раз лаконично ответила литира.

Мысли в голове пустились в безумный пляс. Что же ему делать?! Неужели эта девушка, которую он считал своей спасительницей, готова предать его?

– Ну, мне нужно кричать?! – Пулий увидел, как приподнялась ее обнаженная грудь, когда она глубоко вдохнула.

Эта была чертовски красивая грудь. Не слишком большая, не слишком маленькая. Аккурат поместилась бы в его ладонь… Дьявол. Неужели она способна на это?!

– Ладно-ладно!..

«Ты об этом еще пожалеешь, болван…» – добавил он про себя.

Девушка выдохнула.

– Когда войдем, держись прямо за мной. Старый выродок ничего не видит, но слышит, как летучая мышь.

Пулий облизнул губы.

– И еще, – продолжила жрица, – если он начнет говорить с тобой, не медли ни мгновения. Забудь обо всем и бей!

Пулий кивнул. Убить слепого старика вряд ли сложнее, чем вооруженного верзилу-варвара.

– Там будет еще одна девушка. – Жрица на миг замолчала. – Если она попытается поднять тревогу, тебе придется убить и ее.

«Легионер Пулий – убийца стариков и юных дев». Ему совсем не нравилось, как это звучит. Но какой у него выбор? Лучше уж быть живым душегубом, чем мертвым героем. В этом он был абсолютно уверен.

И снова кивнул. Внезапно ему в голову пришла одна мысль…

– Почему я? – спросил он. – Почему ты выбрала меня?

Уголок губ девушки с одной стороны приподнялся.

– Ты совсем не помнишь меня?

– Клянусь Создателем, мы раньше не встречались.

Она усмехнулась.

– Зато я помню тебя, легионер Пулий. Четыре зимы назад ты спас меня. Вытащил из проруби, когда я уже и ног не чувствовала. Ива – мое имя.

Пулий уставился на нее новым взглядом. В свою первую зимовку в этих краях он действительно вытащил из воды полумертвую девочку. Тогда еще не был таким трусом. А может, просто был глупее. Рискуя жизнью, он полз на животе по тонкому льду. Девочка едва держалась на плаву. Он протянул ей свой меч в ножнах. Она вцепилась за самый краешек посиневшими пальцами, но сил выбраться ей не хватало. Тогда Пулий потянул сам. Тянул так сильно, как только мог. Слышал треск вокруг и под собой, но продолжал тянуть. Чудо, что лед выдержал.

– Мы выберемся вместе или не выберемся вообще, – твердил он, даже не зная, понимает ли она его слова, но сам верил в это.

Той девочке едва ли было больше десяти. Сейчас же перед ним стояла молодая женщина… И чертовски привлекательная молодая женщина.

– Помнишь, я просила тебя забрать меня с собой? Уже тогда я знала, что моя судьба – стать литирой.

Пулий помнил. Даже его тогдашнего скудного знания языка бессов хватило, чтобы понять, о чем она говорила. Но как он мог взять ребенка на военную заставу?..

– Надеюсь, сегодня ты не оставишь меня здесь?

Пулий покачал головой.

– Мы выберемся вместе или не выберемся вообще, – твердо сказал он.

Полоса красного света появилась, когда Ива отодвинула полог, закрывающий вход в вежу оракула. Помещение, открывшееся взгляду Пулия, выглядело как настоящее обиталище колдуна или ведьмы. Именно таким жилище приспешников темных сил описывают в детских сказках. Тьму разгонял лишь багряный свет одинокой жаровни в дальнем конце. Дымящиеся раскаленные угли отбрасывали тусклые красные блики, источая тошнотворный сладковатый запах. Всюду стояли банки и горшки, лежали связки прутьев и пучки травы. Высушенные тушки мелких животных свисали с потолка, отбрасывая жутковатые тени на стены.

– Это я, Всезнающий, – сказала Ива и отошла в сторону, давая дорогу Пулию.

Возле жаровни, спиной к входу, сидел человек. В другое время Пулий принял бы его за труп. Белую как снег спину покрывали темные пятна, прямо как на покойниках. Уродливый горб перекашивал стан на правую сторону. Пулий почувствовал отвращение. Пожалуй, избавить мир от этой мерзкой твари будет даже добрым поступком. Влажной ладонью Пулий взялся за рукоять кинжала. Он пытался выбрать точку на спине – место, куда нанесет свой смертельный удар. Если бы еще не пришлось убивать вторую девушку… Кстати, где она?

Он скорее почувствовал, чем увидел движение. Бледная тень со скоростью рыси кинулась на него из темноты. Острые когти вонзились в лицо, зубы впились в плечо. Он повалился на спину, а его враг упал сверху.

Пулий зарычал, задавливая крик боли. Он попытался спихнуть с себя это дикое животное, которое царапало ему щеки, стараясь добраться до глаз, вгрызалось острыми зубами в плоть. Безуспешно. Легче было схватить огонь голыми руками. Тогда, даже особо не думая, Пулий ткнул вперед кинжалом.

– Ах… – тихо шепнула ему в ухо девушка.

Она была прекрасна даже сейчас – в момент своей смерти. Ее глаза удивленно уставились на него, словно она увидела своего убийцу только что. Губы, ярко-алые от его, Пулия, крови, искривились в подобии улыбки. Совесть больно кольнула его прямо в сердце. Какой же он все-таки мерзавец! На миг Пулию захотелось попросить у нее прощения, да что теперь толку? Затем девушка харкнула кровью ему в лицо.

– Сука! – Пулий столкнул с себя умирающую жрицу и вскочил на ноги.

Свободной рукой он протер глаза.

Ива сидела у стены, обхватив руками колени, и тряслась, как в лихорадке. А оракул уже стоял на ногах, лицом к нему. Если это вообще можно было назвать лицом. Не иначе как его владелец побывал в жутком пожаре. Одна половина являла сплошную массу узловатых шрамов, кожу лысой головы усеивали проплешины, сквозь которые белел голый череп. Да и другая сторона выглядела не намного лучше. Сморщенная и бледная, как у утопленника, кожа обтягивала челюсть неправильной формы, сильно скошенную набок. Вместо глаз – две пустых бездонных дыры. Темно-фиолетовые губы с размытыми границами обрамляли большой рот. В общем, можно сказать, что лица у старика почти и не было.