Во тьме - Vera

– Нашему отцу всегда было плевать на дочерей, – веско вставила Альда. – Разве вы забыли?

– Ой, а я думала, только у нас хранятся мрачные семейные тайны, – иронично высказалась царица Рейно, вскинув одну бровь.

– Это вы еще не были на ужине во дворце Аспелиры, – насмешливо добавила королева Сдагморта. – Вот где было веселье! Какие стихи и игры? Я думала, все закончится чьей-нибудь смертью!

– Дорогая, – пробормотал её муж. – Не забывай, ты говоришь о семье моей сестры.

– Да ты сам собирался втихаря сбежать через окно, Гатри! – воскликнула монаршая особа на ремарку супруга.

– О, узнаю своего зятя, – едко вставила Кахини, отпивая из бокала вино. – Как только запахло конфликтом – его зад уже торчит из дверей.

– Матушка, – кисло отозвался король Сдагморта. – А вы как всегда изящны в комментариях.

– Дорогое семейство, – насмешливо встряла хозяйка дома, сдерживая улыбку. – Давайте не будем накалять обстановку и доводить вечер до уровня Аспелиры. Даркрасту такая слава ни к чему.

– Пока мы не закрыли эту тему! – возразила Кахини и, взглянув на дона Эрнесто, добавила. – О каких таких пагубных наклонностях своего сына ты говорил?

– Не скажу, – буркнул король Фарогоса, все это время пьющий вино из бокала.

– Это нечестно, – возмутилась тетушка, мрачно покачав головой.

– Позже я позволю применить ко мне пытки, если ты так хочешь подробностей, – насмешливо отозвался дон Эрнесто. – Но наедине.

Альде ничего не оставалось, как красноречиво покашлять, чтобы призвать бывшего свекра к порядку, ибо Кахини уже запылала ярким румянцем и возмущением.

– Полагаю, ужин можно счесть оконченным, – скептично приподняв брови, риторически поинтересовалась хозяйка дома и, взмахнув рукой, пригласила гостей в зеленую пещеру, а служанкам велела прибрать стол.

Часть девушек уже ожидали монарших особ в импровизированном зрительном зале, рассаживая их по местам. В последний момент тетушка потянула Сэрну за собой и усадила племянницу рядом, оставляя короля Фарогоса сидеть одного. Подойдя к нему, пока шла подготовка, Альда тихо поблагодарила:

– Спасибо, что вступились за меня.

– Что-то такое я и ожидал, – отмахнулся дон Эрнесто. – Я бы еще кинул в него чем-нибудь, но решил, что ты не оценишь.

– Рада, что вы воздержались, – мягко произнесла принцесса, похлопав бывшего свекра по руке.

Представление вновь началось с музыкальной части, во время которой и происходила рассадка и негромкие разговоры с мелкими просьбами гостей. Кто-то посетил уборную, кто-то из мужчин перехватил стопку более крепкого алкоголя, чем подавался на ужин. Кто-то просто хотел прогуляться по зеленому пространству, но едва заговорил голос из голограммы, то все уже были готовы погрузиться в торжество совершенной красоты, воспаряя над полом пещеры.

– «Лебединое озеро». Музыка Чайковского, хореографическая постановка Григоровича. Выступает балетная труппа Большого театра. Либретто: На лужайке в парке…

Сюжет был прост и незамысловат, но исполнение вызывало только восторг и восхищение. Когда трепетные и нежные девушки в белых нарядах балансировали на кончиках пальцев, Альде казалось, что она почти не дышит. Гости жадно следили за каждым взмахом рук и ног танцовщиц, внимая всем переливам чарующей музыки. С последними аккордами трагической истории и смерти главной героини свет постепенно наполнил зеленый зал Даркраста, возвращая изумленных монархов в реальность из волшебной сказки.

– Как печально, – вздохнула царица Рейно. – Он обещал спасти белую птицу, а в итоге был обманут Злым гением.

– Черная красавица его завлекла, и он поступил, как и любой из мужчин, – иронично вставила королева Сдагморта.

– Я вновь поражена в самое сердце, – вдохновенно произнесла тетушка. – Какая тонкая игра движений и звуков!

– Музыка, – тихо поправила Альда родственницу. – Эти звуки зовутся музыкой.

– Музыка, – мечтательно повторила Кахини. – Даже звучит необычно.

– Когда родится дочь, я назову её Одеттой! – вдруг воскликнула беременная царица.

– Стоит ли обрекать девочку на столь ужасную судьбу? – печально спросила Сэрна, мягко улыбнувшись.

– Меня тоже потрясло, как этот темный мужик трепал бедняжку в кустах, – с иронией вставил дон Эрнесто.

– О, Боги, – воскликнула королева Сдагморта. – Я теперь знаю, что буду делать, когда меня кто-нибудь будет злить!

В этот момент родная дочка Кахини вдруг стала делать резкие пасы руками, растопырив пальцы, как это делал Злой гений над принцем.

– Помилуй, дорогая, – засмеялась тетушка. – Так кого-нибудь хватит удар от твоего вида.

– Пусть! – хмыкнула монаршая особа, отмахнувшись от её слов.

– Надеюсь, вам понравилось у нас в гостях? – мягко спросил Сверр, молчавший до этого момента, как и другие короли, позволяя дамам высказываться о балете.

– Более чем! – воскликнула царица. – Я в полном восторге.

– Даркраст занял особое место в сердцах и душах ваших гостей, – со значением произнесла Кахини. – А этот зеленый рай с изумительными растениями еще долго будет сниться всем королевам галактики.

– Ну, допустим, не всем, – иронично вставила Альда, благодарно улыбнувшись тетке.

– Я постараюсь, чтобы те, кто не прилетели, – горько пожалели об этом, – задорно парировала она.

– К сожалению, нам уже пора, – печально произнесла королева Сдагморта, после тихого разговора с мужем. – Мы и так, по моей просьбе, задержались в гостях.

– Да, – кивнула царица Рейно. – Даркраст так прекрасен, что мы немного злоупотребили добротой хозяев. Мы тоже вынуждены поспешить по делам.

Провожая обе монаршие четы, Сверр и Альда пообещали прибыть с ответным визитом. Владычица подсказала иное имя для малышки, которую ожидали правители Рейно, – Аврора, напоминая о «Красавице в спящем лесу».

– Боюсь, это имя будет слишком популярно в ближайшие циклы, – иронично возразила царица, целуя хозяйку дома в щеку на прощание.

Когда Сэрна засобиралась из гостей, Альда вдруг решила подарить сестре память об их матушке.

– Она всегда ими пахла, – тихо произнесла принцесса, протягивая драгоценный и единственный оставшийся пузырек королевы Вако. – Мама ценила ароматы и всегда стремилась пополнить коллекцию. Отец, правда, практически все уничтожил. А это вот, глупые голограммы, которые мы записывали, когда она ждала вас с братом.

– Отец не дал мне ни единой маминой вещи, – вдруг печально произнесла Сэрна. – Сказал, что всё принадлежит Ноториусу.

– А я украла её дистиллятор, – вдруг призналась владычица. – В ночь перед отбытием спрятала его в других вещах, а эти голограммы остались на моем старом коммуникаторе. Больше и мне отец ничего не дал.