Восстание - Айя Сафина

Звучит, как бред, но по-другому мне не объяснить. Я понятия не имею, откуда я узнаю их расположение. Я прихожу на место и просто тычу пальцем в их сторону, уверенно заявляя, что они там. Откуда берется эта уверенность, эта мысль, мне неведомо. Неужто мое чутье и есть проявление вируса?

– Хорошо. Есть у меня одна идея. Приходи сюда завтра. Попробуем изучить эту взаимосвязь между тобой и зараженными, используя Лилит.

– Мы можем начать уже сейчас! Я готова!

Я даже выпрямилась, выражая решительность. Зачем откладывать? Благодаря прогнозу Кейна, у меня отныне каждая секунда на счету!

– Тесса, ты очень устала. Тебе необходимо отдохнуть. Отоспись, плотно позавтракай и приходи. Твой метаболизм по-прежнему человеческий, и энергию ты получаешь старыми способами. Хочешь докопаться до истины? Тогда мне нужна здоровая особь.

Вот я и превратилась из командира в подопытный образец. Плечи сразу поникли, но я испытала какую-то радость оттого, что сегодня мне не надо никуда бежать. Теперь я понимаю, почему чувствую себя избитой. Эта усталость, которую я списывала на активную физическую работу, казалась мне преувеличенной неспроста, я не должна чувствовать себя настолько истощенной. Все элементы паззла встали на свои места, как только Кейн вынес мне жуткий диагноз. Регенерация тканей у меня происходит быстро, это заметно по моим разглаживающимся шрамам от ожогов. Когда я трогаю обожженную часть головы, то чувствую, как сквозь морщинистые складки пробираются волосы. Мне хотелось плакать оттого, что я могла бы обзавестись шевелюрой и наконец заплести себе баранки, как у принцессы Леи! Но вирус медленно подчиняет мое тело новой биологической структуре, отчего внутри я чувствую себя больной. Скоро меня обуяет нестерпимая жажда крови, которую Кейн по-научному обозвал приступом анемии. Я уже чувствую ее наступление, когда смотрю на пакеты с кровью в морозильнике Кейна. А в Икее кровавые лужи вызывали во мне странное желание вдыхать их аромат долго и полной грудью. В детстве мне нравился запах сырого подвала на военной базе, я могла часами там сидеть. В юношестве я нашла удовольствие в запахе лаковых красок. Теперь точно также металлический запах крови стал для меня притягательным.

– Тесса, мы найдем лекарство. Я обещаю!

Я взглянула на Кейна и устало фыркнула. Мою подавленность уже не взбодрить никакими утешениями.

– Это же не лекарство, – передразнила я его любимую фразу.

Кейн улыбнулся.

– Если пожизненная терапия станет единственным выходом, она превратится в лекарство.

Я тяжело вздохнула.

– Смотри, Кейн. Ты дал обещание.

– И я впустую ими не разбрасываюсь.

Я уже уходила из лаборатории, когда он окликнул меня:

– Тесс! Я думаю, ребятам пока не стоит говорить об этом.

Все чаще мы начинаем сходиться с ним во мнении. Нельзя нервировать ребят раньше времени, нам еще многое предстоит пережить за ближайшие три недели. А стоять плечом к плечу с без-пяти-минут-чудовищем никому не захочется.

13 января 2072 года. 09:00

Полковник Триггер

Калеб очень похож на Тессу своей несгибаемой целеустремленностью. Он принял решение действовать, и теперь ничто его не остановит, прям как Тесса. Годы службы бок о бок выработали в них обоих практически идентичное мышление, я все чаще нахожу нотки Тессы в его сомнениях и умозаключениях.

Но все же он не Тесса.

Именно она должна была встать во главе назревающего бунта, потому что она была достойна звания героя. Но Тесса медлила, а иной раз и резко восставала против всей этой затеи, тратя впустую время, которого у жителей Желявы осталось совсем немного. А потом, словно знак божий, безжалостная судьба забрала у меня Тессу, оставив взамен пустоту в душе.

Черная дыра в груди, оставленная смертью сына, объединилась с дырой, образовавшейся после смерти Тессы. Я был разбит горем, отчаяние немедленно предприняло попытки съесть мою душу, точно тля, заражающая желание жить мором. И лишь мой долг, воспитываемый десятилетиями военной службы, продолжал гореть во мраке безысходности, точно спичка.

Огонь разгорался все больше с каждым визитом Калеба в мой штаб, пока наконец не засиял армией факелов, выстроенных вдоль поля предстоящего сражения с Генералом. У меня снова появилась цель, верность Падальщиков служила грозным оружием в достижении этой цели, а память о Марке, о Тесс стали знаменем на флагах.

Тесса была символом нового бесстрашного поколения, стремящегося пожертвовать собственной жизнью ради благополучия других людей, такой доблести было мало в мои времена. Сегодня же ею могут похвастать большинство Падальщиков. Мне удалось взрастить в них стойкое отрицание страха перед смертью, а также верность обязанности заботиться о последних остатках человеческой цивилизации, пусть даже ценой собственной жизни. Гордясь оружием, что я лично создал и воспитал, я даже не заметил, как одно из них зацепило мою душу больше, чем следовало.

Я не ожидал, что найду среди солдат столь близкого мне по духу человека, как Тесса. Она добавила красок в мой черно-белый мир, заставила вспомнить надежду, которую я потерял где-то в промежутке между жизнью до Вспышки и после нее. Тесса заставила меня поверить в то, что даже посреди умирающей цивилизации, когда война кажется проигранной, факел надежды способен излечить израненную душу, придать бодрости телу и заставить волю продолжать борьбу до последнего вдоха.

– Ты стала для меня маяком посреди бури, – признался я ей в один из ее визитов, в течение которых мы долго разговаривали по душам.

Она не ответила, но услышала.

Потому что через год, когда она стала командиром, она назвала свой отряд Маяк.

Так она определила судьбу солдат Маяка, весь отряд стал ярким светом для Желявы посреди смертельного шторма, который кидает корабли друг на друга, люди погибают в этих столкновениях, борются за места в еще оставшихся на плаву лодках, чудища из подводного чужого для нас мира утаскивают самых смелых на дно адской пучины, а оставшиеся в живых отчаянно пытаются доплыть до спасительного света.

Падальщики должны защищать простых людей, людей беспомощных перед жестокостью озлобленного на нас мира, какие бы жертвы это ни потребовало. И я помогу Падальщикам исполнить свое предназначение.

К сожалению, Тесса не желала мне в этом помочь, она мыслила слишком узко, ей не хватало моих прожитых лет, полных потерь и страха перед смертью, она не видела мир через мою призму. Наверное, мне тоже не хватало ее легкомыслия и амбиций изменить мир вместо того, чтобы прятаться от него. Но несмотря на все большую отдаленность друг от друга, когда я напирал на нее необходимостью свергнуть действующую власть, а она продолжала упорствовать и давать Генералу шанс, мы оставались повязанными единой идеей того, что миропорядок пора менять. Мы чувствовали это интуитивно, потому и нашли общий язык.