Игра на выживание - Патриция Хайсмит

Теодору показалось, что у него подкашиваются ноги, и ему вдруг стало трудно дышать. Он видел, как из воды показалась голова Мигеля, который в следующий момент развернулся, возвращаясь вплавь к лодке, и при этом с его физиономии не сходило горестное выражение.

— Рамон, он мертв? — снова спросил Теодор, увидев, что Рамон стоит на коленях, склонившись над Инфанте, словно слушая, не бьется ли у того сердце. А затем, подойдя поближе, он увидел, что взгляд Рамона прикован к маленькому серебряному крестику, покоившемуся на смуглой груди и ослепительно сверкавшему на солнце.

Рамон закрыл лицо руками и тихо заскулил.

Содрогаясь от омерзения, Теодор положил ладонь на грудь Инфанте. Ему показалось, что он чувствует, как под пальцами бьется сердце, хотя, возможно, это был всего-навсего его собственный пульс. У Инфанте были выбиты зубы, изо рта текла кровь, и казалось, что он находится на последнем издыхании. Кровью окрасился и черный пушок над верхней губой.

Он застонал.

— Сальвадор, чье это кашне? — спросил Теодор. — Сальвадор…

— Тео, ты был прав, — прошептал Рамон, все ещё не отнимая рук от лица. — И вот теперь я убил его!

— Он не умер. Сальвадор — кашне — кто заплатил тебе за него? — Он наклонился пониже, поднося ухо к окровавленным губам Инфанте.

Он шептал что-то о Dios,[53]снова и снова повторяя это слова. Невидящий взгляд был устремлен в небо. Затем его губы перестали шевелиться.

Алехандро подошел и наклонился, упершись руками о колени и тоже принимаясь разглядывать Инфанте.

— Ну надо же! Un catolico. Un esplendido catolico![54]— Он усмехнулся, а затем протянул свою грубую ручищу и приложил её к груди пониже креста. — Все ещё жив. Матерь Божья, а это отродье, оказывается, не так-то просто убить!

Вымокший до нитки Мигель тем временем уже стоял на палубе, отсмаркиваясь и отплевываясь от воды.

— Он мертв? — спросил он, нетвердо покачиваясь и с явным трудом удерживая равновесие.

— Нет. Еще дышит, — отозвался Алехандро.

Мигель шагнул к Инфанте. Его лицо было искажено злобной гримасой.

— Меня это не касается, он мне здесь больше не нужен! Надоел, козел!

Схватив Инфанте за горло, он с силой ударил его головой о палубу — это было отточенное движение опытного рыбака, убившего таким манером не одну тысячу рыб.

Это случилось неожиданно, как раз в тот момент, когда Теодор выпрямился и разогнул спину, а Рамон отнял руки от лица. Увидев в следующее мгновение, как тело отрывается от палубы, Теодор подскочил к Мигелю и схватил его за руку.

— Прекратите! Что вы делаете?

Мигель вывернулся, освобождаясь от хватки Теодора, сам, однако, при этом не выпуская из рук бесчувственного тела, которое он держал за штаны.

— Это моя лодка, и пассажиров здесь выбираю я сам! — Он собрался бросить свою ношу за борт, и тогда Теодор ударил Мигеля в челюсть.

Мигель покачнулся и наверняка снова свалился бы в воду, если бы только Алехандро не успел его поддержать. Алехандро рассмеялся.

Теодор перевернул безвольное тело на спину. Кровь, вытекавшая из раны на голове, заливала черные волосы, придавая им пугающий красный оттенок. Он попробовал нащупать сначала пульс, затем сердце.

— Теперь он мертв, — объявил Теодор. Подняв глаза, он поймал на себе испуганный взгляд Рамона.

— Вот и славно, — хмыкнул Алехандро.

— Выкинь его с моей лодки к чертовой матери! — взревел Мигель, надвигаясь на него.

Теодор обнял Рамона за плечи, так как у того был такой вид, как будто он собирается сам броситься за борт и утопиться. Одной рукой Рамон закрывал лицо. Он плакал навзрыд.

— Там уже ничего нельзя было поделать, Рамон… ничего, — тупо проговорил Теодор и взглянул на Мигеля как раз в тот самый момент, когда он, широко размахнувшись, с легкостью выкинул труп за борт. Послышался громкий всплеск.

— Слава Богу, отделались! — вздохнул Алехандро и сунул в рот сигарету. — Паскудный он все-таки был щенок! — добавил он, обращаясь к Теодору и качая головой в подтверждение собственных слов.

Конечно, слава Богу, подумал Теодор. Теперь Мигель сможет прибрать к рукам все, что осталось от денег Инфанте.

— И весь этот хлам… — пробормотал Мигель, направляясь к корме.

— Ром, — обратился Теодор к Алехандро. — У вас, случайно, рома не осталось…

Алехандро вскинул грязный палец, словно вспомнил что-то очень важное, а затем расплылся в улыбке и отправился за бутылкой.

— И это! — донеслись с кормы вопли Мигеля, метнувшего за борт пару брюк. — И это… — пустая бутылка полетела следом. Мигель больно ударился головой о низкую притолоку двери каюты и чертыхнулся.

— Нет, только не это! — сказал Теодор, бросаясь к нему. Он крепко схватил Мигеля за запястье. — Отдайте это мне!

Мигель разжал кулак, выпуская карандаши, красную ленточку, и другой рукой швырнул за борт какую-то одежду.

От рома Рамон отказался, он попросил воды. У Мигеля воды не было, или же, возможно, он из вредности не захотел делиться ею с Теодором.

— Проваливайте с моей лодки, вы все! — заорал Мигель.

— Алехандро, а на вашей лодке есть вода? — спросил Теодор.

Алехандро утвердительно кивнул, после чего взял бутылку с ромом и отхлебнул очередной глоток.

Теодор глядел на море со стороны правого борта и носа, но водная гладь оставалась гладкой и пустынной. Волны тихо набегали друг на друга, как будто ничего и не произошло.

— Все, с концами! — усмехнулся Алехандро. — Он утонул!

— Вы доставите нас обратно в Акапулько? — спросил у него Теодор.

Прищурясь, Алехандро смерил его знающим взглядом.

— До берега, может быть. Но не до Акапулько… Мигель, ты что, и деньги, что ли, выбрасываешь? — Он отправился на корму, исчезая в каюте, и Теодор слышал, как он там возится, открывая разные ящички и перетряхивая вещи, обшаривая все углы в поисках вожделенной заначки с деньгами.

Рамон по-прежнему стоял, закрыв лицо рукой, он словно окаменел, и Теодор поспешил взять его под руку, как будто опасаясь, что если этого не сделать, то он просто рухнет за борт. Они говорили каждый о своем. Теодор твердил что-то о том, что на лодке у Алехандро есть вода, и о том, что Рамон должен туда пересесть, а Рамон — о Лелии. Теодор не пытался вникнуть в смысл его слов, ибо Рамон говорил сам с собой, скорее даже, с ней. В конце концов Рамон отнял руку от лица и перепрыгнул на другую лодку. Теодор нашел в каюте большую бутыль зеленого стекла с питьевой водой. Рамон протянул её сначала Теодору, но тот отказался. Тогда он опустился на колени ополоснул руки в морской воде и лишь затем начал пить, наливая воду в ладонь. Теодор слышал, как Алехандро требует у Мигеля деньги — речь шла о двух тысячах песо из тех шести тысяч, что Инфанте дал ему на сохранение грозя в противном случае пойти и рассказать обо всем в полиции; в конце концов Мигель согласился и, недовольно ворча, поплелся в каюту за деньгами.