Мефодий Буслаев. Месть валькирий - Дмитрий Емец

– Возможно, что и свой. Но он действуетлишь до тех пор, пока не противоречит общим правилам света, – строговозразил Эссиорх. – Ведь вы на службе у света, не так ли? Или кто-то хочетменя разубедить?

Хаара начала было возражать, однако Фулона,старшая из валькирий, не дала ей вспылить.

– Вспомни Сэнру и возьми себя вруки! – негромко сказала она и повернулась к хранителю: – Да, Эссиорх, мына службе у света, и мы подчиняемся. Пусть валькирия-одиночка отказывается отсхватки, если ей так хочется. Мы не станем настаивать! В этот раз, во всякомслучае!

Хаара недовольно скривилась.

– Хорошо, пусть так. Тогда что помешаетмне – лично мне! – бросить вызов Буслаеву и убить его?

– Кое-что помешает. Повод! У тебя егонет! – заметил Эссиорх.

– Повод? Он мне не нравится! Эссиорхпосмотрел на нее с беспощадной холодностью.

– Для света это не аргумент. Возможно,для мрака – да. Но насколько я понимаю, мы играем не по его правилам? –спросил он.

Улита, имей она возможность его слышать,гордилась бы им в этот момент.

– Тогда месть! Это ведь повод? –напирала Хаара. Эссиорх развел руками.

– Какая месть? Если бы он убилвалькирию-одиночку – тогда повод появился бы. А так извините, буйные дамы, новаша месть тоже натяжка!

– Он создание мрака и его наследник!Никто не станет этого отрицать! – потирая шрам на щеке, сказала молчавшаядо сих пор Радулга – Требую Суда Двенадцати! Он должен решить, как поступить свалькирией-отступницей! Она не с нами, раз хочет, чтобы наследник жил. Нашаработа – уничтожать творение мрака!

– Впервые слышу о таком, хотя заявление,конечно, любопытное, – парировал Эссиорх. – Ты говоришь, Мефодий –творение мрака?

– Да.

– Но с каких это пор у созданий мракаесть эйдосы? Этот юноша сотворен не мраком. Вот если он лишится эйдоса – тогдаон весь в вашей власти. Пока же ни один волос не упадет с его головы, хотя яодин, а вас двенадцать, – сказал Эссиорх.

– А вот это мы сейчас проверим! –пробасила Таамаг, занося копье.

Но тут же опустила его, потому что на пути унее выросла Гелата.

– Вначале убей меня!.. Мы валькирии, а непалачи! Буслаев будет жить хотя бы для того, чтобы иметь право на выбор.

– Гелата, замолчи и отойди! –деловито приказала Таамаг.

Она хотела отстранить Гелату, но рука еевнезапно встретила холодный нагрудник Ламины.

– Это ты отойди, Таамаг! Пока его эйдосцел, мы его не тронем!

– Что, еще одна мягкосердечная? –нахмурилась Таамаг.

– И еще одна! Я с ними. Я противубийства! – точно проснувшись, вмешалась Бэтла. – В крайнем случае, ясоглашусь усыпить его лет на сто! Но не больше. У него такие забавные волосы!

Хазра с яростью уставилась на нее.

– Что я слышу? Восстание сонь?.. Замолчи,Бэтла! Иди, порыдай в жилетку своему оруженосцу!

– А ты и этого не можешь, Хаара. Хотяхотелось бы порой, а? Не твоя вина, что ты не способна никого любить! Спустисвой пар где-нибудь в другом месте, а родная? – с неожиданной твердостьюотвечала ей Бэтла.

Хаара, готовая вспылить, внезапно опустиларуки, смутилась и отступила. Ирка поняла вдруг, что Бэтла не такая уж рохля,какой всегда казалась.

Фулона, валькирия золотого копья, внезапносняла свой тяжелый шлем. По плечам рассыпались длинные пшеничные волосы. Вбыстром взгляде, который Фулона бросила на Ирку, той почудилось понимание.

– Суда Двенадцати надвалькирией-одиночкой не будет. Во всяком случае, я не вижу для этогооснований, – твердо произнесла она.

Таамаг грузно повернулась к ней.

– И ты с ними, Фулона? Ты? Неужели ябрежу?.. Но почему, поглоти меня мрак! Почему?

– Хотя бы потому, что какое бы решение мыни приняли, оно уже не будет всеобщим. И посеет между нами вражду, –спокойно отвечала Фулона.

– Не важно. Вражда и так существует.Валькирия-одиночка посеяла ее! – крикнула Хаара.

– Ты преувеличиваешь! Мы и раньше никогдане жили душа в душу, – возразила Ламина.

– Все равно я требую, чтобы СудДвенадцати был созван! Я имею право требовать! И ты, Фулона, не вправеотказать! Таковы правила! – напирала Таамаг.

Фулона устало подняла на нее глаза. Таамаг таки рвалась в бой. Филомена и Хаара определенно были на ее стороне. Другиеколебались, не исключено, что готовые примкнуть к большинству. Но недаромФулона была валькирией золотого копья. Она прекрасно знала, как обуздывать своюязыкастую и бесстрашную рать.

– Дорогая Таамаг, не будешь ли ты таклюбезна напомнить мне, как ты только что назвала Суд? – сказала она мягко.

– Суд Двенадцати! Ты хочешь сказать, чтозабыла? – оборачиваясь к Хааре за поддержкой, отвечала Таамаг.

– Так все-таки двенадцати? Неодиннадцати, не пятнадцати, не десяти? – уточнила Фулона.

Таамаг встревожилась, смутно понимая, куда онаклонит.

– Двенадцати, разумеется... Так быловсегда. Ты это о чем?

– О том, что для Суда нужно двенадцатьвалькирий. Нас же одиннадцать. Валькирия-одиночка не в счет. Копье же Сэнры,как известно, не имеет права голоса, – спокойно отвечала Фулона.

– Но мы можем найти другую валькирию наее место, и тогда... – предложила Таамаг.

– И она сразу, с бухты-барахты, неосвоившись с новыми возможностями, не войдя в курс дела, вынесет смертныйприговор? Хорошую же валькирию ты собралась найти, Таамаг! Мрак будет крайнедоволен таким выбором, – сухо отрезала Фулона.

Таамаг хотела было возразить, но Хаараостановила ее.

– Перестань! Не выставляй себя на посмешище!Разве ты не понимаешь, что они выиграли! Доказали, что Суд невозможен, –сказала она с раздражением.

Таамаг хмуро замолчала. Раз уж Хаара такговорит, то что остается? Она махнула рукой и, не прощаясь ни с кем, исчезла.Хаара последовала за ней.

– Что ж, на этот раз ты избежала СудаДвенадцати, одиночка! Но это ненадолго, поверь мне! – перед тем какскрыться в золотистом сиянии, угрожающе шепнула Ирке Филомена.

– Тебе не идут косички. Попробуйчто-нибудь другое, – посоветовала ей Ирка.