Порно - Ирвин Уэлш

Диана берет деревянные вилки и накладывает себе еще салата.

— Все не так просто, Лорен. Здесь есть много нюансов. Я не думаю, что порно само по себе представляет проблему. Все дело в нашем восприятии.

— Нет… все не так, ведь мужчины-то все равно сверху. Диана одобрительно кивает, как будто Лорен сказала что-то, что не успела сказать она сама.

— Нуда, только в порноиндустрии, возможно, меньше, чем где бы то ни было. А как насчет фильмов, где сексом друг с другом занимаются женщины, такие фильмы снимаются женщинами и для женщин? Каким образом лесбийское порно укладывается в твою концепцию? — говорит она.

— Это фальшивое самосознание, — отвечает Лорен. Мне это все надоело.

— Это даже не забавно, Лорен, — говорю я, встаю из-за стола и беру свою сумку. — Оставьте посуду, девочки. Я помою, когда вернусь. А то сейчас я уже опаздываю.

— Ты куда? — спрашивает Лорен.

— К подруге, надо кое-что отрепетировать, — говорю я и направляюсь к двери.

Лорен даже привстает, но Диана хватает ее за локоть и заставляет сесть на место.

— Лорен! Хватит! Садись и ешь. — Она обращается к ней как к капризному ребенку, на которого Лорен сейчас и похожа.

Я выхожу на лестницу и спускаюсь вниз, из квартиры все еще доносится какой-то шум. Сажусь на автобус до Западного Хейлса и еду к Мелани. Приходится побегать по району, прежде чем мне удается найти ее дом. Она как раз укладывает сына спать. Мы репетируем реплики, потом — некоторые сцены с действием, и я остаюсь у нее ночевать.

На следующее утро мы дожидаемся ее маму, потом садимся на 32-й автобус и едем в Лейт. Идет сильный дождь, и в паб мы приходим, промокшие до нитки. Мужская часть актерского состава выглядит несколько растерянной и подавленной, и тут я замечаю, что камеры что-то не видно. Зато в кресле сидит какой-то высокий и тощий мужчина лет тридцати пяти, с вьющимися волосами и бакенбардами.

— Это Дерек Коннолли, — объясняет мне Саймон. — Дерек — профессиональный актер, и он согласился помочь нам, в смысле, поднатаскать вас в плане актерского мастерства. Может быть, ты его даже видела. Он играл шотландских злодеев в «Большом клюве», «Катастрофе», «Эммердэйле» и «Таг-гарте».

— На самом деле в «Таггарте» я играл адвоката, — возражает Дерек.

Мы начинаем с ролевых упражнений, а потом работаем со сценарием. Если Дерек и разочарован нашими потугами на «актерское мастерство», он никак этого не показывает. Я сразу же пожалела, что прогуливала занятия по драматическому искусству. Но все еще можно исправить.

Потом мы с Саймоном едем к нему, и я рассказываю, как мы с Мел репетировали.

— Надо было и ее тоже позвать, — говорит он.

Ну уж нет, Мел как-нибудь обойдется. Он — мой и только мой.

Хотя уже наступила весна, на улице еще прохладно, и мне непросто оторваться от Никки. К тому же я начинаю нервничать, встречая в пабе Мо или Али. Так что я отложил все это, и мы с Никки сходили позавтракать, а потом заглянули в монтажную, где я сделал несколько копий кассеты с развлекающимся Полом.

— Что это?

— Да так, дополнительный источник доходов, — говорю я ей и звоню рекламщику всея Лейта по зеленому мобильнику. Никки говорит, что ей нужно в университет и что она позвонит мне позже. Она идет к двери, а я смотрю ей вслед. Ее задница в длинной юбке движется весьма элегантно. Забавно, но в наше время, в расцвет унисекса, только очень немногие женщины обладают достаточной грацией, чтобы правильно носить юбку — такую женщину ты замечаешь всегда. Никки надевает длинное пальто с капюшоном, застегивается, и я различаю ее ослепительную улыбку даже под меховым капюшоном, она машет мне на прощание и уходит.

Я звоню Полу и говорю ему, что нам нужно срочно встретиться, в полдень, в баре «Берег», что рядом с портом. Мы приходим туда приблизительно одновременно. Пол явно обеспокоен, но это только цветочки, вскоре ему предстоит беспокойства по самое не хочу. Я достаю счет, чековую книжку и ручку и кладу перед ним.

— Так, Пол, будь так добр, подпиши вот это.

— А ты умный, — говорит он, доставая очки, видимо, у него дальнозоркость, и начинает изучать счет и чековую книжку. — А это никак не могло подождать… что… деньги на образовательное видео… это еще что такое? Я не видел этих счетов. Что за «Бананацурри фильмз»?

Я оглядываю бар с высокими потолками, солидными деревянными панелями и большими окнами.

— Это моя кинокомпания. Называется так в честь квартала Банана, он тут рядом находится, я там вырос, ну и маленький реверанс в сторону моих итальянских корней.

— Но… почему?

— Ну, — объясняю я. — Шон Коннери назвал свою кинокомпанию «Фонтанбридж фильмз», по названию места, где он вырос. Мне показалось, что это стильно, и вполне можно повторить этот трюк.

— А какое отношение это имеет к образовательному видеопроекту кампании «Бизнесмены Лейта Против Наркотиков»?

— Абсолютно никакого. Это частичное финансирование фильма, который называется «Семь раз для семи братьев». На начальные расходы. Сфера взрослых развлечений, или, если вам так больше нравится, порнографический фильм.

— Но… но какого хера! Так нельзя! Нет! — Пол встает, у него такой вид, как будто он сейчас бросится на меня с кулаками. — Так мы не договаривались.

— Слушай, я верну деньги, как только они придут из другого источника, — примирительно объясняю я. — Это бизнес. Иногда нужно ограбить Питера, чтобы заплатить Полу, ну или еще как-нибудь. — Я улыбаюсь, думая о голландском порнобароне Петере Мурене, он же Миз.

Пол разворачивается и явно собирается уходить. Но потом оборачивается ко мне и утыкает в меня обвиняющий перст.

— Если ты думаешь, что я это подпишу, то ты просто псих. И вот что я тебе скажу: сейчас я пойду в комитет и в полицию и расскажу им всем, что ты всего лишь мошенник!

Он говорит достаточно громко. К счастью, бар пока еще почти пуст.

— Забавно, — говорю я ему. — Вообще-то я сразу понял, что ты урод, но я подумал, что ты урод, который хотя бы разбирается, что к чему. Выходит, я ошибался. — Я вытаскиваю кассету. — Я так думаю, эта пленка очень даже заинтересует твоего босса. Если хочешь, можешь ее уничтожить, я сделал копии. Не только для твоего босса, одну для «Ньюз», еще одну — для урода-советника. Здесь зафиксирован тот чудесный момент, когда ты нюхаешь кокс и рассказываешь про порошок, который где-то там покупает твой босс.

— Ты шутишь… — медленно произносит он, пристально глядя на меня. У него в глазах появляется паника.

— Вообще-то нет. — Я протягиваю ему кассету. — Вот, возьми, если не веришь. Хотя забирай в любом случае. А теперь сядь.

Он зависает на пару секунд, обдумывая сложившееся положение. Потом с обреченной покорностью плюхается обратно на стул. Официантка приносит нам два капуччино. Они здесь знают толк в капуччино. Правда, мне кажется, что одна порция хорошего кофе будет потрачена впустую, потому что Пол явно думает о другом, видимо, уже готовит свои вкусовые рецепторы к тюремной пище. Да, это все куда хуже, чем его самые жуткие кошмары. Но я не хочу, чтобы он окончательно расклеился, потому что это заметят люди, и тогда он выдаст себя.