Отдай туфлю, Золушка! - Анастасия Разумовская

—Так что там с условиями?

Как он и думал, девушка восприняла повторный вопрос как согласие с её просьбой.

—Ты женишься на той, на ком хочешь, то есть на Золушке, а я становлюсь пожизненной игрушкой Фаэрта.

Он постарался не заскрипеть зубами, но чувствовал, что насильно удерживаемая на губах улыбка превращается в оскал. Попытался добавить милоты. «Я завоевал сотню женщин,— думал в состоянии близком к отчаянию,— но мне нужна лишь одна. Неужели именно эту одну и не смогу?». Видимо Дрэз всё же что-то почувствовала. Нахмурилась:

—Звучит ужасно, да. Но на самом деле, это не так. Фаэрту просто нужен ученик. Правда, я ещё не дала ему согласия. Может и не дам. Надо подумать. Может выйду замуж за Гильома и стану королевой. Тоже неплохо, да?

—Неплохо,— осторожно согласился Марион.

«Будь ты проклят, колдун треклятый!». Ему до безумия захотелось скрестить шпаги с дядюшкой. Видеть девушку вот такой было ужасно. И как растопить её лед — непонятно. Поединок — как-то проще, привычнее.

—Но, знаешь,— продолжала Дрэз задумчиво,— быть колдуньей, наверное, всё же лучше, чем королевой…

—А что с Гильомом?— мягко перебил её принц, изо всех сил стараясь держать свои эмоции в узде.

Не напугать, не оттолкнуть.

—А… ну там Гильом проиграл в шахматы. Пытался отыграть моё сердце, но проиграл.

—Ясно. У тебя только одна сделка с Фаэртом? Или ты что-то ещё ему должна?

Она рассмеялась. Даже скорее захихикала:

—Не ему. Тебе.

—Мне?

—Да. В самом начале… Ещё до того, как мы столкнулись на дороге… Мы заключили с Фаэртом сделку: я буду рядом с тобой, когда ты пожелаешь, а я смогу, и Чертополох даст мне покататься на летающем коне.

—И как? Дал?

—Да.

Сердце что-то ужалило. Что-то злое и ревнивое. И броня треснула, а узда порвалась:

—И ты была со мной только потому, что…

—Сначала да. Конечно. Особенно после того, как меня чуть не расшибло камнем на горной дороге. Это было первое предупреждение о том, что будет, если я нарушу условия сделки.

—И больше не нарушала?

—Второй раз произошёл, когда ты позвал варить меня капучино, а я отказала… Третий раз меня убьёт.

Мариону стало холодно.

—Чёртов колдун!— рявкнул он, чувствуя ужас, поднимающийся из глубин сердца.

—Нет,— Дрэз покачала головой,— всё не так уж и ужасно. Он мне жизнь спас. Не забери он у меня сердца, я бы не выдержала и непременно нарушила сделку и в третий раз. И умерла бы. Фаэрт…

—Добрый?

—Нет, но ко мне добр. Наверное, потому что я его…

—Марион. Встань и отойди от неё. Сейчас же.

Ледяной голос. Принц обернулся, не поднимаясь с колена. У зеркала чернела беловолосая фигура колдуна.

—Мальчик,— процедил Фаэрт холодно,— ты не услышал меня? Ты опоздал. Уходи.

Марион медленно поднялся, встал передо мной так, чтобы заслонить собой от колдуна. Положил руку на эфес шпаги и наклонил голову набок.

—Или что? Мой милый, милейший дядюшка, я предлагаю решить все вопросы поединком. Если, конечно, вы способны драться без магии.

И, отлетев в сторону, впилился в стену. Фаэрт опустил вскинутую руку и презрительно скривил губы:

—Мне некогда заниматься ерундой.

Но принц тут же вскочил и снова ринулся на того, кого считал дядей. Чертополох снова вскинул руку. Ничего не произошло. Марион уколол остриём ладонь Фаэрта и тут же отвёл лезвие, приняв боевую позицию:

—Ну же, дядюшка! Испокон века драконы не отказывали рыцарям в поединках за принцессу.

Колдун удивлённо посмотрел на него.

—Как ты смог?— уточнил почти с любопытством.

—Вот так,— Марион взмахнул шпагой и разрезал его чёрный плащ.— Тебя подстричь, Фаэрт? Или, может, ты мечтаешь превратиться в циклопа? Ну давай же, не стесняйся своих грязных фантазий, лопушок.

—Будь по твоему,— уступил Чертополох и тоже обнажил клинок.

Детский сад. Я вернулась к чтению книги по теории времени. На душе было до странности спокойно, словно в простерилизованной больничной палате. Кажется, Фаэрт снова забрал все мои чувства, не только любовные. Но шпаги звенели так настойчиво, что я не выдержала, заложила страницы вышитым ляссе и стала смотреть на поединок.

Это было очень красиво. Когда-то, по настоянию папы, я ходила на секцию фехтования, недолго, впрочем, но даже моему опытному тренеру было далеко до мастерства мужчин, которое я могла созерцать сейчас.

Они метались, словно сами были клинками, вертясь, подпрыгивая, ускользая от выпадов друг друга. Фаэрт обмотал плащом левую руку, используя ткань в качестве щита. Он был похож на призрачную тень, колеблемую светом свечей. У Мариона плаща не было. Даже куртки и той не было. Принц был лишь в рубахе и жилете. Он просто отвёл левую руку, подняв её и развернувшись к противнику правым боком. Я попыталась вспомнить названия выпадов, но мозг ничего не подсказал. Слишком давно это было.

А всё-таки Марион хорош в фехтовальном деле. Даже жаль, что Фаэрт его, конечно, убьёт.

И, словно вторя моим мыслям, шпага колдуна чиркнула принца вдоль правой руки в грудь. Рукав располовинился, обнажая мускулы руки, покрытой пушистыми тёмными волосками. Интересно, они мягкие? Мне вдруг захотелось коснуться кожи принца и…

Лезет же всякая чушь в голову!

Марион крутанулся, поднырнул под руку Чертополоха, выскочил из-за спины. Остриё его клинка укололо противника в плечо.

—Упс,— весело крикнул принц, но не стал пролонгировать успех, отступив на шаг и снова отведя шпагу.

Фаэрт завершил поворот. Пренебрежительно хмыкнул:

—Ты мог меня убить, щенок. И напрасно не воспользовался ситуацией.

«Не мог. Ты же бессмертный»,— подумала я. А сердце вдруг дёрнулось и сжалось.

Почему сын короля не пронзил колдуна насквозь? Мог бы! Я же видела. Но Марион словно замедлился на секунду, и по его лицу пробежала тень, а губы дёрнулись, словно от внутреннего напряжения…

Принц пытался… Да. Но…

Конечно, принц не мог знать, что «дядя» бессмертен. Просто он… Я замерла от осознания ужасного факта: Марион не может вот так взять и убить живого человека. Если только случайно. Но не со спины, не тогда, когда противник беззащитен. Мне вспомнилась сцена в таверне, когда Дезирэ приставил нож к моей шее, а Марион, принц, сын короля, для которого я была тогда всего мальчишкой-простолюдином, слугой, не смог согласиться со смертью даже малознакомого ему человека. Я сглотнула.