Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин - Анатолий Алексеевич Трушкин

юмором.

Я тоже первое время, когда меня трамваем переехало, возмущался все: почему трамвай пустили без водителя! Потом думаю: жив остался, и на том спасибо. И так почти без последствий — путаться только стал, забываю иногда, про что речь. Ну и что, да?.. Про что мы сейчас говорили?

A-а! Сам вспомнил. У нас один мужик был… или баба? Я после трамвая чего-то путать их стал. Мужик, мужик! — трубку курил. Вот он с юмором был! Легко ко всему относился.

Веселый такой! У него глаза одного не было, ему по ошибке выбили. А кто сейчас не ошибается?.. Ночью встретили его в переулке… не в том переулке-то, не те встретили… и не его встречали. В общем, ошиблись — хотели мозги выбить, а выбили глаз.

Про кого мы говорили?.. Сейчас-то… A-а! Сам вспомнил. Про баб одноглазых.

И вот эта баба легко ко всему относилась, хотя у нее не было левого глаза… Чего говорю-то?! Руки не было левой, а глаза правого. И вот она отравилась чем-то в столовой — тут вообще никто не виноват. Для того они и существуют, столовые.

Погоди! Это мужик был. Как же! Мы вместе в бане мылись, я хорошо помню, что мужик.

Отравился так, что с него вся татуировка сошла, все волосы выпали. Лысый ходил.

Не ходил только, он на коляске ездил, он же без обеих ног и без одной груди. О! значит, он баба был… А как же я с ним в бане вместе мылся?.. Значит, я тоже баба!

И вот она все время подшучивала над собой, даже над своей веселостью. Говорила: горбатую могила исправит. Такая веселая!

Она горбатая была. Она улицу переходила… в подземном переходе, и все равно ее машиной сбило — водитель выпивши был, — она горбатая стала, без ног, без груди, без глаза. А на жизнь нашу не обиделась! Ни на кого не обиделась: ни на правительство, ни на Президента, ни на Думу!

Вру все. Это мужик был. Я вспомнил, он вот с такой бородой… Или баба с косой?.. Погоди, борода спереди, коса — сзади… Это мужик был!., с косой.

Вот веселый! Вот не унывал никогда! Даже когда хулиганы выбросили его зимой из коляски — ни за что, просто баловались, мимо шли. Он ни слова им! Тихо сидит себе в сугробе, снег из ушей выгребает. Они опять к нему:

— A-а! ТЫ снег из ушей выгребаешь. Ты недоволен еще!

И опять в сугроб его, только теперь голого.

Он пока домой дополз — в метро-то не пустили… без жетончика. Хорошо еще на улице не остановили. Сейчас хорошо стало на улицах — ползай в чем хочешь.

Домой приполз, его уже скрючило. Но у него никаких претензий ни к правительству, ни к Президенту, ни к Совету Федераций, ни к кому!! Держался так! Как будто всем очень доволен, только не знал, кого благодарить. Такое терпение у него, столько юмора!

Пополз в ванную, хотел глаза промыть, вдруг — чик: воды ни капли, свет погас и голос:

— A-а! Ты глаза мыть, ты недоволен еще! — И скособочили его. А он уже скрюченный был и получился весь винтом. Соседи «Скорую» вызвали. И хорошо, врач опытный попался, на трех работах работает: ухо-горло-нос, гинеколог, логопед, консультант по вшам и классный хирург по пересадке сердца. Он только увидел его, сразу сказал:

— Плоскостопие.

Как он узнал?!. У того же ног-то нету. На всякий случай он ему укол сделал… от отравления, а ампулы перепутал! Заморозил его, и тот навсегда остался винтом.

Теперь не знает, как Бога благодарить. К церкви подойдет— ему нищие начинают подавать. Так подают все!

Он сейчас одет от Зайцева… где скрючено, а где скособочено — от Юдашкина.

Короче!.. Про что мы сейчас?.. Не помнишь?.. Что ты ничего не помнишь-то?

A-а! Сам вспомнил. Главное — не сопротивляться, не возмущаться, не тужиться, а с юмором ко всему относиться, легко, тогда обязательно выгадаешь, а может, даже и выживешь.

Эврика

Утром вышел на улицу, чувствую слабость в организме. А ничего же еще не делал, только доел суп позавчерашний. В башке дзынь! «Значит, — думаю, — между слабостью и супом есть какая-то связь!»

Сел в скверике на скамейку, там никого, пустая совершенно скамейка, только мужик какой-то сидит, и все. Я ему говорю:

— Ну что — дождались?.. С долларом. Растет доллар-то! Ничего Путин не смог сделать.

Он говорит:

— Кто?

— Путин.

— Путин?

Я говорю:

— Путин. Кто еще? Он за все отвечает.

Мужик говорит:

— Кто он… Путин?

Я говорю:

— Президент.

— Чей?

— Наш.

— А-а.

И опять сидит, птиц слушает… воробьев диких, наблюдает за ними. А там один совсем дикий воробей, всех обклевывает и рыжеватый чуть.

Я говорю:

— Вылитый Чубайс.

Мужик:

— Кто?

Я говорю:

— Воробей.

— Кто он?

Я говорю:

— Чубайс.

Мужик:

— Кто он Чубайс? Приятель ваш?

Я говорю:

— Чубайс — это племянник тети Аси, которая стиральным порошком торгует.

Он вспоминал, вспоминал, тужился, тужился — красный стал. У меня в башке — дзынь! Думаю: «Какая-то связь между тем, что он тужился и красный стал, есть. Наверняка».

Тут мужик кончил тужиться, говорит:

— Не могу вспомнить, кто такая тетя Ася.

И опять воробьев слушает. Я тоже воробьев послушал немного, потом сам говорю:

— Вы, наверное, не местный?

Он говорит:

— Почему? Всю жизнь в Москве.

Я говорю:

— У вас, что ли, в доме радио нет?

— Есть.

Я говорю:

— А Ельцина-то вы знаете?

Он говорит:

— Как же! Его все знают… в доме. Слесарь.

Тогда я спрашиваю:

— Как у вас со здоровьем?

Он говорит:

— А очень хорошо. Никогда еще ничем не болел, слух отличный, читаю без очков даже по-английски.

В башке у меня — дзынь, дзынь! «Ага, — думаю, — он никого не знает и здоровый, а я всех знаю — и больной. Неспроста!»

Суета сует

Как народ живет, не знаю.

Я вроде в достатке и то… Жена вчера говорит:

— Все! Иди грабь. Есть нечего. И продать нечего.

Я говорю:

— Как нечего?!

Огляделся — у нас осталось: табуретка, веревка и кусок мыла.

И тут сосед влетает, кричит:

— Можно заработать кучу денег! Надо сняться в порнофильме.

Жена говорит:

— Как же! Довели страну, теперь играй им в порнофильмах. А человек уже месяц не может играть даже в домашних спектаклях.

Сосед:

— Чего мочь-то? Выйти на улицу голым, пробежать двадцать метров?.. Цель фильма — показать, что народ не одурманен этой американской заразой, что он