Америго - Арт Мифо

Наконец Крионис зашевелился. Снег уже почти стаял, и на тропе показались обожженные ветви, шишки и куски коры. Слабый ледяной юноша с трудом поднялся на локоть новой руки и оглядел мир смущенными глазами.

Каменные столбы ушли под землю. Кипарисы будто бы расступились, разняв перепутанные черно-зеленые лапы, и мрак испарился в открытое небо. Стало ясно, что деревья сохранили волю к жизни, несмотря на ожоги, и юноша вздохнул, мысленно прося их простить его дерзость. Покрутив головой, он обратил внимание на свой неподходящий для волшебника вид и натянул неуязвимые штаны и туфли на новые ноги.

– Долго ли я спал? – спросил он.

– Еще светло, – ответил Пирис, – и, кажется, идти осталось немного. У меня хорошее предчувствие на этот счет, хотя мне непонятно появление на дороге такого грозного зверя. Ты же не забыл, чего здесь ищешь?

Крионис свесил голову набок и глянул на него с болезненной улыбкой.

– Это мне пока не под силу. Скажи, а ведь я дал тебе новую пищу для размышления, верно?

– Верно, – кивнул Пирис. – Но лучше бы не задумываться об этом, пока я не вернусь домой.

– О чем же ты будешь думать? – вставая, спросил Крионис.

– О том, о чем думал всю дорогу – то есть ни о чем.

– Ты умеешь не думать ни о чем?

– Думать, – поправил Пирис. – Не думать совсем я, конечно, не могу, но мысли ни о чем успокаивают мое существо, когда это необходимо. Ничто – это ведь тоже такая особенная пища; я обнаружил это, когда подумал о нем в первый раз. Можно сказать, что мы теперь думаем о нем вслух.

Пока он это говорил, он почти не горел.

– Может, поболтаем ни о чем по дороге? – предложил Крионис. – Все-таки скучно бродить по лесу молчком.

– Мысли вслух рано или поздно все равно разгорячат мое тело, – покачал головой Пирис, и его волосы как бы в подтверждение этого слегка вздымались.

Крионис снял с одежды приставшие комья мокрой земли и спаленную хвою, и путники двинулись дальше.

Дорога присмирела и сделалась намного ровнее. Не было больше ни болот, ни впадин, ни петель, ни развилок, а разрезавшие ее ручейки можно было перешагнуть, не замочив ног. Водопады шумели где-то вдали, не вызывая тревоги. Деревья услужливо поднимали ветви повыше, отстраняясь от редких искр, кусты прятали куда поглубже свои сухие колючки, и даже проглянуло ласковое солнце, скромное и дружелюбное – не в пример навязчивой сестре большой пустыни.

По обочинам наконец-то высыпали любопытные: остроухие эльфы, облеченные в тонкие туники и воздушные платья светлых цветов, связавшие в хвосты или распустившие до плеч волнистые волосы из чистого золота, от ушей до пят унизанные обручами, серьгами, бантами, лентами, цепочками, бусами и другими очаровательными вещицами (большую часть этого, очевидно, выменяли для них у людей феи); смуглокожие лесные нимфы, играющие длинными косичками, точно сухой ванилью, выставив на вид расписанные хной животы и бедра; удивительные андрогины, двуполые создания, великолепно сложенные, ловкие и выносливые, одни чистотелые, как эльфы, другие покрытые кошачьей шелковой шерсткой; оборотни из самых смелых, перебегающие, переползающие, перепархивающие с места на место и прикидывающиеся даже кустом или камнем; и еще странноватые, не похожие на людей, маленькие существа с круглыми белыми телами и круглыми мордами, известные тем, что страшно любили поговорить. Все смотрели на волшебников с опаской, но больше были изумлены тем, что огонь и лед держатся друг друга. Они знали о снеге и льде только по рассказам летающих в горы фей, но внешность Криониса и холодный след, что тянулся за ним на сотни шагов, не оставляли сомнений. Одни спрашивали: «Послушайте, откуда он взялся?» «Должно быть, спустился к нам с высоких гор», – отвечали другие. «Значит, так выглядит живой снег? Он создан целиком из снега и льда?» «Да нет же, посмотри на его волосы – не хуже, чем у воображуль ушастых. Уж, во всяком случае, его одежка сделана из чего похитрей».

В лесу молва носилась быстрее молнии. Кто-то раздобыл для путников пригоршню мелких яблок, выкатил их на дорогу и успел улизнуть, прежде чем незнакомцы подошли близко. Крионис предложил испечь эти плоды. Пирис, волшебник на редкость талантливый в этом деле, сразу же подобрал их и опустил за пазуху. Потом неожиданно выяснилось, что хватать руками горячее – не лучшее в мире развлечение для хладорожденных, и тогда Крионис выломал пару упругих зеленых прутьев, а Пирис насадил на них готовые яблоки. Сам он отказался от еды, объяснив это тем, что не хочет слишком возбудиться от ее превосходного вкуса. Ледяной юноша позволил себе посмеяться над этим всласть, но все же сердечно поблагодарил огненного за самоотверженность.

Казалось, что все приключения уже позади и дорога более не намерена задерживать неколебимых искателей. Но вот светило дня, только-только нашедшее брешь в золотых облаках, вновь куда-то скрылось; теперь над лесом собирались серебряно-черные тучи, похожие на лавины грязного снега.

Пирис запрокинул голову и потянул носом. Ноздри его ярко покраснели.

– Я чую, грядет сильный ливень, – беспокойно сказал он.

И Крионис с ним согласился.

– Я не успею вернуться к озеру. Придется выкопать яму где-нибудь здесь.

Они нашли в стороне небольшой овраг с мягкой землей и вырыли руками неглубокую ямку, в которой мог с удобством поместиться огнерожденный. Торопясь, они работали вдвоем, друг против друга. Укрытие пропиталось влагой из-за того, что с Криониса хлестало ручьями, но Пирис не жаловался. Он свернулся калачиком на мокрой земле, и его кожа на время перестала тлеть и почернела, точно на ней смешались краски. Крионис забросал яму ветками, оставив по бокам щели, чтобы внутрь проникал воздух.

– Мне дурно, – сказал Пирис глухим голосом из-под веток. – Это укрытие хуже того, к которому я привык. Все мысли, что скопились без внимания, рассеиваются как дым. Может, это еще один знак от отца и я должен очистить свой разум. Странное время и странное место; может, он намеренно разлучил меня для этого с нею. Но я выдержу это испытание ради отца. Иди вперед по тропе, ледяной странник. Если у тебя есть цель, ты не потеряешь ее.

Кроны уже шелестели под ударами капель. Лесные жители, как бы следуя примеру огненного волшебника, скрылись в норах, дуплах, землянках, шалашах и прочих уютных местечках. Крионис простился с новым другом и поспешил обратно к брошенной всеми дороге, открытой и беззащитной перед напором дождя.

Волшебнику, состоящему изо льда, вода была нипочем, но когда она попадала