Прогулки по Луне - Саша Кругосветов

– Давай-ка, дружок, ближе к делу. В общем, объясни Юрке, он будет руководителем, с наставником это тоже согласовано. Пусть Ветров готовится. Вывезем оттуда пожилых, раненых и больных. На Землю пойдут «Дрэгоны» Макса – помнишь еще такого? Это согласовано – два президента встречались. Кандидатура Ветрова с ними тоже согласована. Раз Россия с США договорились – значит дело пойдет. А детали экспедиции я расскажу ему при встрече.

– Не захочет он говорить с тобой.

– Это еще почему?

– А зачем ты хотела его взорвать, собиралась же взорвать – думаешь, он забыл?

– То, что трубку просила передать? Замшелый мент, вот ты кто, Вовка. И оба вы с Юркой – два дуба, школьники-переростки. Просила телефон ему передать – тебя проверяла, дисциплину, верность системе – ты же военный, Вовка, должен понимать. А телефон ликвидировала, потому что ты его выбросил, а должен был по инструкции сам уничтожить. Шевели, шевели мозгами, Шельга, или полковнику уже не положено? Не ПЛАНИРОВАЛОСЬ тогда твое участие в космической миссии. Слишком явно, что майор Шельга – это рука Кремля. Твои мексиканцы были под контролем, они должны были отвезти Юрия к Максу, а ты должен был возвращаться после выполнения задания – дошло? Но ты молодец, оба вы молодцы. В общем, получилось как получилось. Неплохо в целом. В нашем деле всего не предусмотришь. Короче, я приеду. И говорить Юрка будет, и от поручения не откажется, никуда он не денется. И на Байконур потом поедет. Тем более что там его ждет сюрприз. С сыном познакомится.

– Почему познакомится? Он до отъезда часто с Сережкой виделся.

– У него еще один есть. Только постарше. Пятнадцать стукнуло. Наш с ним сын. Борька. По фамилии не Ветров. А на самом деле – полный Ветров. Вылитый Ветров. Пора им встретиться друг с другом.

– Юрка ничего не говорил.

– Не говорил, потому что не знал. Думала, не надо. А теперь поняла. От судьбы не уйдешь. Им обоим сюрприз будет. Пусть Борька с отцом на Луну летит. Могилу деда посетит, с Йодгаром познакомится. Я, кстати, в Китай не еду, все. Буду заниматься только лунным проектом. Понимаешь, почему Инга больше не нужна? Между прочим, ты подал неплохую идею. Сколько лет Сереже?

– Не знаю точно – наверное, десять с небольшим.

– Привози и его на Байконур.

– Как же, отпустят его.

– Ничего, мы сделаем Юркиной бывшей предложение, от которого она не сможет отказаться. Так что привози Сережу, познакомишь с моим Борькой, объяснишь ему, что к чему, пусть смолоду знает, что он из династии лунных Йодгаров. Так сказать, Йодгар, лунный аристократ и господин по праву крови.

– Юрку-то не ревнуешь? У него там зазноба осталась – крутая девчонка. Горячая испанка, хоть и американка по паспорту.

– Не смешите мои лабутены. Будто я ничего не знаю. Да я их и сосватала, если хочешь знать. Мэри – мой человек. Она сейчас лугалем служит – всей колонией заправляет. Армстронг под арестом. Думали, замом у нее Нейтен будет. Думали, дать ему возможность прокатиться в Калифорнию, повидать его «американскую девушку», тоже, кстати, наш человек, и Веронику, их дочь. Слетал бы ненадолго и сразу назад – работы на Луне невпроворот. С ФБР даже согласовали это, те сняли с Нейтена обвинения. Но не получилось. Нет больше Нейтена – не знал? Нет больше лучшего моего агента. Отмучился Нейтен, нелегкая у него жизнь получилась, пусть земля ему будет пухом. Поздно медики селенитские прибыли, не откачали. Так что малышке Мэри нелегко сейчас приходится. Но ничего, она справляется. Маленькая железная лошадка.

А нашего Юрика на место наставника готовить будем. Только до этого пока очень и очень далеко. Надо еще с Луной разобраться. Это нам очень помогло бы, если справимся, конечно, потом и с Землей на равных сможем говорить. И то, и другое, думаю, будет непросто.

Что-то я тебе, Вовик, лишнего наболтала. Старею, теряю форму. Не волнуйся, этот канал хорошо защищен. Но все равно наговорила лишнего, того, что знать тебе не по рангу. Да я спокойна за тебя – что-что, а рот на замке ты держать умеешь, полковник Шельга. До встречи в Центре подготовки. Конец связи.

«Да уж. Инна, Инна. И сейчас проверяет меня. Неизвестно еще, действительно ли что-то с Нейтеном случилось. Кинула пробный шар, так сказать… Вот уж это точно настоящий политический тяжеловес. Интересно, кто кого сборет – Инна или Солярис?»

Полковник отыскал Громыхайло на другом конце платформы. Тот вытянулся – как и положено, ел глазами начальство.

– Вольно, сержант. Где у вас тут стоянка агалотов, за тем углом, что ли? Извините, я имею в виду такси. Мне бы побыстрее до Коряжмы добраться. Там меня заждались. Кстати, есть у вас оружие? Есть? Это хорошо. Не расставайтесь с ним. Пустая кобура – плохая примета. И запомните: мент без ствола – не мент.

В свое время я искренне думал, что писать послесловия – штука весьма несложная. Тем более я в университете изучал литературоведение (ну, как изучал? посещал, забегал, экзамен сдал на тройбан), стало быть, и карты мне в руки. Ведь литературовед это в первую очередь кто? Это человек, который прочитал книжку и расскажет вам, что хотел сказать в ней автор, даже если автор совсем не это хотел вам сказать, а то и ничего говорить вовсе не собирался.

Когда я сам начал писать послесловия и предисловия к книгам друзей и незнакомых уважаемых писателей, я понял, что это занятие куда более сложное. Читатель не дурак (нет, бывают исключения, но мы же о хороших, умных читателях), читатель и сам все прекрасно понимает. Поэтому все эти сусальные «Вот и перевернута последняя страница увлекательного романа. О чем же поведал нам автор?!» я решительно выбросил в топку и начал писать то, о чем действительно думал.

Получалось, видимо, по-разному. Помнится, мой друг Игорь Пронин за послесловие к его роману «Нашествие» беззлобно обозвал меня «гадиной» и сказал, что никогда мне этого не простит, после чего угостил пивом. Это окончательно убедило меня, что лучше писать правду и ничего кроме правды. Которой о Саше Кругосветове я очень долго не ведал.

В самом деле, когда я прочел «Остров Дадо», передо мной предстал этакий озорной и умный автор, который просто и интересно рассказывал детям (да и взрослым) о весьма непростых и сложных вещах. Еще и Саша. Тут же нарисовался – не без услужливой помощи обложки книги – моряк дальнего плавания лет тридцати, в промежутках между вахтами пишущий в своей каюте о политических процессах, интригах, переворотах и выборах на примере обезьян, крокодилов и прочих быков и ящериц.

Но, когда я стал знакомиться с другими, сугубо «взрослыми» вещами Кругосветова, образ веселого моряка куда-то подевался. Те же публицистические «Птицы» – предельно откровенные, жесткие, издевательские – заставили меня полезть в Интернет и посмотреть, кто же такой этот новоявленный Саша. А вдруг это вообще коллективный псевдоним? Уж больно разные вещи выходят из-под пера…

Обнаруженная информация меня буквально вырубила. Ровесник Великой Отечественной, ученый, спортсмен, заслуженный изобретатель СССР… Судя по биографии, жизнь не только пряниками угощала. Тем прекраснее оптимизм, который исходит от Кругосветова – он же Лев Яковлевич Лапкин. И спасибо высшим силам, которые ждали-ждали, а потом в один прекрасный день таки сказали ему: «Ну-ка, садись и пиши!»