Мифологические персонажи в системе мировоззрения коми-пермяков - Татьяна Геннадьевна Голева

– Чучкöй мыс (ПМ: Куд., Мазунина). В горах в летний период приходилось жить герою народных преданий и эпосов Пере-богатырю, так как его не держала мягкая земля болот [Ожегова, 1971: 103]. Богатыри в сказках и мифах превращаются в горы и камни, после чего прекращается их рост [Ожегова, 1971: 103, 117–118; Чагин, 1993: 17; Сусачок-Сучок, 2006: 26]. Нужно отметить, что к зоне предгорий относится только территория проживания коми-язьвинцев, на территории Коми-Пермяцкого округа местность холмистая.

86

Лёма, или Ёма – сказочный персонаж в виде старухи, часто обитающей в лесу, за рекой, помогающей или вредящей людям (см.: [Мифология коми, 1999: 155–156]).

87

О водяных-ичетиках, происшедших из утопленных в воде младенцев, пишет И. Н. Смирнов, опираясь на сообщение А. Н. Шатрова о традициях глазовских пермяков (коми-зюздинцев) [Смирнов, 1891: 248]. Поверья об ичетиках зафиксированы и среди северорусского населения (Вятская, Вологодская губернии) [Власова, 1995: 168].

88

Название сорваись, вероятно, восходит к слову сорлавны – ‘мешать’ и обозначает того, кто мутит воду, т. е. объясняет появление водоворотов. Интересно, что в южном наречии окончание слова повторяет наименование водяного – ваись.

89

В. И. Даль пишет, что под названием шишига в русской традиции может подразумеваться «нечистый, сатана, бес, кикимора, домовой, овинник» [1979: 636]. В словаре М Власовой шишига, кроме этого, – «чертовка; водяная чертовка; лешачиха…; баба-яга». Часто в великорусских поверьях шишига «связана с водой, баней и напоминает русалку» [1995: 361].

90

Существуют локальные исключения, когда, наоборот, предпочитают готовить поминальный пирог из щуки, например, в деревнях Мыс, Конопля, Сойга Гайнского района. Правда, в последние годы жители этих деревень тоже узнали о запрете и некоторые начали его придерживаться.

91

В коми-пермяцком языке разные оттенки красного обозначаются одним словом – гöрд. В данном случае, скорее всего, имеется в виду рыжий цвет волос.

92

В русской традиции русалка чаще описывается с темными волосами [Криничная, 2001: 459; Мифологические рассказы, 1996: 146]. В урало-алтайской мифологии светлые распущенные волосы имеет божество земли, что, по мнению исследователей, может символизировать солнечные лучи и покровительство плодородию [Сагалаев, 1991: 55–62]. Возможно, превалирование светлого цвета волос в представлениях о русалке у коми-пермяков имеет отношение и к другим древним женским персонажам, в том числе вуншöрике.

93

Названия бытуют в деревнях вокруг с. Ошиб Кудымкарского района; в Кочевском районе.

94

В ходе полевого исследования на вопрос об употреблении слова боболь, кроме ответов о мифологическом персонаже, были записаны следующие трактовки этого термина: боболем называли ласкательно детей (ПМ: Куд., Батина, 267), обозначали неряшливо одетого человека (ПМ: Куд., Бобунево, 234).

95

По народному поверью, если волосы, отстриженные у человека для окуривания больного, продолжали расти, то больной должен был умереть (ПМ: Юсьв., Н. Волпа, 102). С волосами больному как будто передается жизненная сила остриженного человека. В другом способе лечения вместо волос используют пух птенца. Птица тогда умерщвляется и буквально происходит передача ее «души» – «жизни» – больному.

96

Название шиши известно в Кочевском районе, бесы – среди язьвинских, зюздинских коми, у лупьинских коми-пермяков, банягöг – в деревнях вокруг с. Ленинск Кудымкарского района, номинация баня-бабушка зафиксирована в с. В.-Юсьва Кудымкарского района.

97

Гуня – вид суконного кафтана.

98

И. Н. Гемуев сообщает о том, что манси никогда специально не выкапывали из земли бронзовые изделия, «даже когда с определенностью знали, где это можно было бы сделать», и связывает это с представлением о «ниспосланности» фетишей. Данное отношение манси к зарытым ценным предметам можно сопоставить с поверьями коми-пермяков о кладах, несмотря на отличие в их мотивировке [Гемуев, 2003].

99

В русских поверьях хранителями кладов называются особые демоны – кладенец, кладовик, щекотун, копша, кладовые бесы и др., а также проклятые и «заложные» покойники [Левкиевская, 2000: 450].

100

У алтайцев известен схожий по названию злой дух – кала, в шумеро-аккадской мифологии злобные духи подземного мира – гала [Конаков, 1997: 12]; в древнеиндийской мифологии кала – божество, персонифицирующее время [Мифология, 1998: 271]; у манси куль-отыр – владыка «нижнего» мира, повелитель злых духов [Мифология манси, 2001: 76]. Коми-пермяцкий лексикон включает следующие слова и выражения с основой «куль»: кулöм – ‘мертвый’, ‘рыболовные сети, охотничьи ловушки’, кульны – ‘драть, лупить’, кульмöм – ‘нерест’, кулись петны – ‘из себя выходить’, ‘притворяться’.

101

Похожие на название калян наименования мифологических персонажей известны в русской традиции. Так, каяном пугают детей русские Юрлинского района Коми-Пермяцкого округа [Бахматов, 2003: 429]. Кулешами называют святочных духов [Левкиевская, 2000: 265]. Русский термин «кулеш» – ‘кашица’, ‘похлебка’ и т. п. [Даль, 1979: 216] не имеет связи с мифическим миром; возможно, он связан со словом «леший» или является результатом финноязычного влияния.

102

С. В. Максимов первую часть слова кикимора «кика» называет звукоподражательной формой в значении «птичьего крика или киканья» [Максимов, 1994: 54]. «Морой» или «Марой» называли языческое славянское божество, о происхождении этого слова существует несколько трактовок (см.: [Власова, 1995: 236–239]).

103

Русские кикиморой называют духа в виде женщины обитающего в доме, в нежилых постройках, появляющегося на Святки, проклятую девушку, неотпетого покойника, лешачиху, водяную хозяйку, духа – покровителя посевов, лихорадку, женщину-кликушу и персонажа, вызывающего припадки кликушества, масленичное чучело [Власова, 1995: 170–177].

104

Худобой косинские коми-пермяки называют эпилепсию, кроме этого, этим словом обозначают болезнь младенцев, при которой они беспричинно улыбаются. Таким образом, сьöд и худоба называют одни и те же болезни и практически являются словами-синонимами.

105

Возможно, представления об этимологии данной болезни, как внутреннем источники заразы, имеют отношение к древним мифам о том, что антипод бога осквернил созданного человека своими соплями и слюной и вывернул его наизнанку, отчего человеческие выделения стали «нечистыми» [Мифология коми, 1999: 240–242; Левкиевская, 2000: 95], этот мотив указывает на двойственную природу человека, на семантику «внутреннего» и «внешнего».

106

Пистики – всходы полевого хвоща, используются в народной кухне.

107

Вероятно, от слова чоль – подражание журчанию ручья;