Вильгельм I Завоеватель. Гибель королевства англо-саксов - Алексей Шишов

В числе таких правил были рекомендации рыцарям не устраивать пьяных застолий в тавернах, поскольку именно там чаще всего происходили ссоры, в которых в ход пускалось оружие. Запрещались связи с женщинами легкого поведения, поскольку это порождало скандалы. Напоминалось об ответственности за нарушения воинской дисциплины, грабежи, насилия, беспорядки в местах расквартирования воинских отрядов.

Складывалось впечатление, что монарх-чужеземец стоял на страже законности в завоеванной стране и жестко следил за поддержанием нужного ему порядка. Но это была только видимость следованию законности, к которой англосаксы привыкли при короле Эдуарде Исповеднике. Неслучайно «Англосаксонская хроника» констатирует исторический факт: Вильгельм Завоеватель покоренный силой оружия народ не щадил.

…Желание обогащения неслучайно двигало нормандскими баронами, отправлявшимися в завоевательный поход на противоположный берег Ла-Манша. Если Нормандия на континенте считалась богатой областью Франции, то процветающая торговлей Англия в Западной Европе выглядела тогдашней сокровищницей. Герцогу досталась казна завоеванного королевства: она состояла из серебряной и золотой монеты, слитков драгоценных металлов, предметов искусства, дорогого оружия и прочего, что составляло большую ценность.

Придет время, и королю Франции придется читать в письмах о жизни английского королевского двора, сочиненных в Лондоне, следующие строки:

«Король Англии, сундуки которого ломятся от серебра, ни в чем себе не отказывает; он может по своему усмотрению нанять рыцарей или переманить их у своих противников. У нас же во Франции есть лишь хлеб, вино, мы тем и довольны…»

Надо заметить, что, став монархом Англии, сравнимым в Заподной Европе только с германским императором и королем Франции, Вильгельм Завоеватель денег на ветер не швырял, хотя такие возможности у него, со всей вероятностью, имелись. Он предпочитал другое занятие полновластного господина в королевской короне: полнить собственные сундуки с казной.

Хронисты описывают щедроты новоиспеченного короля Англии. Он словно торопился отблагодарить тех, кто оказывал ему содействие при завоевании королевства и его короны. В числе первых дары ушли в далекий папский Рим. Вильгельм из Пуатье перечисляет то, что получил из Лондона папа Александр II за напутствие номандского воинства, уходившего в поход на северный берег Ла-Манша. Это были: огромный дар в золотой и серебряной монете, драгоценные украшения и знамя короля Гарольда, шитое золотом с изображением воина.

Богатые дары получили герцогские вассалы в Нормандии, которые и сами участвовали в завоевательном походе, и финансировали его, на свои деньги снаряжая экспедиционные суда. Нет сведений о том, что герцог Нормандский с кем-то не расплатился за оказанные ему в 1066 году услуги. Это лишний раз свидетельствовало о состоянии казны Англии.

Щедрость Вильгельма Завоевателя не обошла и церковь «Франции, Аквитании, Бургундии, Оверни и других областей», которые дали герцогу наемников, прежде всего конных рыцарей. Считается, что дары из Лондона хлынули с острова на континент начиная с начала 1067 года.

…Вопреки бытующему мнению, норманизация английской земли шла очень трудно. В первые два года после битвы при Гастингсе в Англию на постоянное жительство прибыло из Нормандии, Фландрии, Франции (больше из Пикардии и Бретани) совсем немного людей. Они не сразу вызывали на острова, в Лондон свои семьи, словно чувствуя непрочность собственного положения.

За двадцать лет правления Вильгельма Завоевателя число таких переселенцев, говорящих на французском языке, оценивается всего тысяч в десять. Но такого числа не англосаксов, желающих управлять завоеванной страной, оказалось вполне достаточно для создания нового административного аппарата. Они постепенно вытесняли людей из числа местных жителей во всех структурах государственного аппарата.

Исходя из этого, можно сделать важный для истории Английского королевства вывод. За время достаточно продолжительного управления Вильгельма Завоевателя о какой-то норманизации страны англосаксов говорить не приходилось. Британия говорила на своих языках, с трудом понимая язык пришельцев из Нормандии, то есть из Франции. Такое языковое размежевание существовало не одно столетие.

…Когда речь идет о судьбе Англии во второй половине XI века, то всегда приводится судьба народа англосаксов, оказавшихся под владычеством Вильгельма Завоевателя. Оценка его деятельности, как монарха-чужеземца, различна. Здесь интересно мнение английского историка сэра Фрэнка М. Стентона, чей труд «Англосаксонская Англия», увидел свет в Оксфорде в 1971 году. Он пишет следующее:

«…По меньшей мере, можно сказать, что для среднего англичанина, жившего в период между восшествием на престол короля Эдуарда и смертью короля Вильгельма, Завоевание должно было представляться несказанным бедствием.

Возможно, крестьяне как класс пострадали меньше тех, кто занимал более высокое социальное положение… появление нормандцев не внесло серьезных изменений в устройство сельского общества.

Для слоя танов Завоевание повлекло за собой не только материальные последствия проигранной войны, но и потерю их привилегий и уважения, которыми они пользовались. Тан, в 1066 г. заключивший мир с Завоевателем, тем не менее существовал в окружении непривычном и недружественном. Политическая система времен его юности была разрушена; он стал подданным короля-иноземца; он каждую минуту должен был ощущать власть иноземной аристократии, которая смотрела на него – на него и его ближних – в лучшем случае со снисходительным безразличием…

Без сомнения, у него было чувство, что после Завоевания руководство английскими делами приняло новый оборот…

На протяжении всего правления Эдуарда Англия находилась под угрозой; чтобы выжить, она полагалась на военную организацию, недостатки которой показали последние события. Инициатива постоянно принадлежала ее врагам; у нее никогда не было настоящего союзника, и еще накануне смерти Эдуарда она перестала быть заметным фактором европейской политики.

Получившие английское наследство нормандцы были народом суровым и жестоким. Из всех западных народов они были ближе всего к варварам. Они мало что сделали в области искусства или знания и ничего сравнимого с творениями англичан в литературе. Однако политически они стали хозяевами их мира».

…После коронации, устроив королевские дела в Лондоне и пока не опасаясь восстаний англосаксов, Вильгельм Завоеватель с триумфом отправился в родную для него Нормандию. Он решил отплыть на своем флагманском корабле «Мора» не из, скажем, Лондона или Дувра, а именно из Певенси. Это было символично: отсюда начиналось завоевание Англии.

В заливе Певенси по повелению короля зимовала часть флота армии вторжения. Спрашивается, зачем? Ответ прост: Вильгельм понимал неустроенность личной власти в завоеванной стране и не хотел, как говорят моряки, «рубить концы», то есть лишать себя пути отступления в Нормандию, случись для него большая беда на острове. Путь же обратно был только один – через пролив Ла-Манш.

По случаю триумфального возвращения домой Вильгельм Завоеватель приказал на «Море» и судах, которые ее сопровождали, сменить паруса на белые. Это была дань Античности: в ту эпоху белый цвет означал хорошие вести. Вести действительно были хорошие: герцог возвращался к семье, жене Матильде, к герцогскому двору увенчанный королевской короной Англии. В Нормандии в такой успех верили далеко не все, а в Париже таких людей набиралось еще меньше.