Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

Моего отчетливого намека на посещение его тайной комнаты дракон будто не заметил. Не взглянул на меня хоть краем задумчиво прищуренных красных глаз. Сатибо точили собственные жуки.

– Улыбочку для красивого фото! – Лиза решила, что раз одна добыча упущена, без новой жертвы айфону не выжить.

Дракон улыбнулся во все клычищи, изящно изогнул шею, выпятил грудь, эффектно развернул крылья и замер.

– Спасибо! – Лиза весело подпрыгнула. – Поможешь на кухне? Я одна не успею. Скоро придут гости на большой званый ужин.

Дракон кивнул, сложив шипастый “головной убор” и направился в большую беседку для превращения и одевания.

Я пришел во дворец вместе с Лизой… Лук, чеснок, паприка, черный перец, имбирь – я задыхался на кухне, но упорно совал нос в каждое блюдо и демонстративно следил за Сатибо, давая ему понять, что не позволю подмешать алхимический яд в пищу.

Лиза и меня втянула в кулинарный процесс: попросила тонко нарезать сыр, колбасу и ветчину. Я притворился, что рад помочь, в глубине души тоскуя по кухарке Ульяне Никитичне.

Среди приглашенных на званый ужин были Джаник и его гражданская супруга. Не хотелось мне находиться рядом с Кристиной, говорить с ней ради формальности. Пойдя вдоль щедро накрытого длинного стола в противоположную от нее сторону, я встретился с Семеном Верховцевым и его верными “оруженосцами” Павлом и Феликсом.

– Ты… – Семен поманил меня пальцем, на манер дворового хулигана держа другую руку в кармане темно-синих клетчатых брюк, плохо сочетающихся с желтой майкой и оранжевой курткой, и растопырив ноги. – Есть разговор. Выйдем?

Я вышел с ними из столовой.

– Что вам угодно, господа? – я остановился в коридоре.

– Ты, интеллигент вшивый, не думай, что я так просто сдамся, отступлю, – пригрозил Семен. – Если я сказал, что женюсь на Лизе, так и будет.

– Да, что Саймон говорит, то закон, – поддакнул Феликс.

– Вали в Питер, нищеброд, – Семен ткнул меня пальцем в грудь. – Мне некогда с тобой шутки шутить. Я сотру тебя в порошок.

– Попробуй, – я бросил ему вызов.

– Бедняга считает, что главный здесь – мэр, – Павел недобро усмехнулся.

– Вижу, ты еще не просек, кто в городе хозяин, – Семен ударил меня кулаком в лицо.

Я упал. Хватило силы воли не увернуться от удара и удержаться от ответного броска. Видимо, жадный призрак капитализма следил за гостями в столовой, чтобы те не стибрили посуду или статуэтки из сервантов. Срыгнув в ладонь чуток еще свежей, не потемневшей от желудочного сока говяжьей крови, я размазал ее по губам и носу.

– Тихон! Вы в порядке! – ко мне подбежал городничий. – Держите салфетку.

Он хотел помочь мне встать на ноги.

– Ничего страшного, Валерий Денисович, – я поднялся сам и вытер кровавые пятна бумажной салфеткой.

– Семен! Ты меня позоришь! Я позвоню твоему отцу! – городничий накричал на Верховцева.

– Звоните хоть президенту, – огрызнулся Семен.

Яростно взглянув на меня, он вышел на улицу, уводя за собой свиту.

– Невоспитанный мальчишка! Мне стыдно за его поведение, но Семен у нас такой… вспыльчивый и непредсказуемый, – лепетал городничий.

– Психопат, – подытожил я, заходя в ванную.

– Ну, это вы преувеличиваете. У Семена сложный характер, но как банкир и меценат он делает успехи.

– Тиша! – Лиза влезла между мной и городничим. – Валерий Денисович, оставьте нас, пожалуйста, наедине.

Городничий неохотно вышел из ванной, включив галогеновые лампочки в зеркальном потолке, чем оказал мне медвежью услугу, протопал три шага и замер в коридоре, подслушивая.

– Семен ударил меня, – я объяснил Лизе ситуацию.

– У тебя кровь, – она осторожно взяла из моей руки красно-белую салфетку.

– Мой ужин, – шепнул чуть слышно.

Лиза тихо засмеялась.

– Ты прикололся над ним. Класс, – заглушив смех, она на секунду призадумалась и вспомнила о чем-то важном. – Я должна поговорить с Сенечкой.

– Семен только и ждет твоих с ним объяснений, – предостерег я. – Не подходи к нему и не разговаривай с ним, что бы он у тебя ни спрашивал.

– Радость моя, – Лиза ткнулась носиком в мою щеку, задорно рассмеялась и приоткрыла дверь ванной.

Городничий, как балерина, на мысочках побежал в столовую.

Весть о неприятном инциденте нас опередила. Дамы, заботливо щебеча и тревожно вздыхая, окружили меня, господа выкинули пару-другую оскорбительных для Семена реплик, и разом все забыли о случившемся нападении. Занялись жеванием, чоканьем бокалами и пустой болтовней. Ем я или нет, гостей не волновало. Каждый стремился урвать кусочек повкуснее. Красная икра разошлась в лет и сразу в рот. Я не заметил, чтобы ее намазывали на хлеб.

Лиза весело общалась с Джаником. Они шутили как лучшие друзья, обсуждали грядущее выступление Юми и участие Сатибо в новогоднем кулинарном конкурсе как представителя ресторана “Дырявый Джо”.

Кристина старалась ко мне не приближаться и мало на меня смотрела, а если взглянет – так дрожь и проберет. С ней лучше не встречаться, думал я.

Вопреки моим желаниям, на следующее утро Лиза отвезла меня в салон красоты ко времени оплаченных процедур и поехала на работу только убедившись, что я вошел в помещение.

– Тихон Игнатьевич, вы к нам на СПА? – меня встретила улыбчивая крашеная блондинка.

– Да, пожалуй, – я решил узнать, в чем состоит процедура из трех букв.

– Кристина Владимировна приболела и осталась дома, – сообщила блондинка. – Я провожу вас.

Девушка привела меня в узкую белую раздевалку.

– Сложите одежду на полку. Я подожду в коридоре.

– Все снять с себя? – настороженно спросил я.

– Трусы можете оставить, – хихикнула блондинка.

Я вышел в коридор почти что в чем мать родила.

– Сюда, пожалуйста, – девушка открыла массивную железную дверь.

Дурное предчувствие легонько меня ущипнуло, но я рискнул войти в пустой кабинет. Дверь за мной захлопнулась. Щелкнул замок… другой… третий. Я попал в ловушку! Разом зажглись три десятка узких длинных ламп, установленных на потолке и стенах. Лампы были вынуты из капсул-соляриев и излучали ультрафиолет.

Меня ослепило. Кожа словно загорелась. Наощупь отыскав дверь, я попытался выломать ее, но заговоренный для прочности металл выдерживал мои отчаянные натиски. С меня как будто бы живьем сдирали кожу. Воя от боли, я бился о неприступную дверь.

“Я здесь умру, – мерцало в голове. – Сгорю заживо”.

Ультрафиолет прожег вампирскую кожу до мяса. К железу приставали окровавленные ошметки. Я не сдавался, не прекращал попыток вырваться на свободу. Дверь гнулась, деформировалась, и вскоре поддалась, слетела с намертво приваренных петель. Я выскочил на улицу весь в язвах и струпьях.