Мост над бездной - Гарри Тертлдав

Однако значительная часть беглецов начала свой путь южнее Заистрийских гор. Похоже, борьба между Стилианом и Малеином сорвала с места даже больше крестьян и горожан, чем нашествие варваров. Ршава постепенно осознал, что увиденное им не обязано совпадать с истинным положением дел. Многие из тех, кто бежал из северных провинций, не дожили до гостиниц поблизости от столицы.

Однако выжившие не стеснялись говорить о том, что думали.

— Ежели хотите знать мое мнение, то нынче всем заправляет Скотос, — заявил мужчина с обрубком на месте левого уха. Сплюнуть, произнеся имя темного бога, он тоже не захотел.

— Заткнись, дурак! — предупреждающе прошипел один из его приятелей. — Ты что, не видишь, что здесь священник?

— Ну и что? — пожал плечами одноухий. — Что он мне может сделать такого, чего уже не случилось?

— Думаю, ты не захочешь это узнать, — заявил его приятель. Он оказался бы прав, если бы Ршава сохранил ортодоксальную веру. — Ну вот ты и доигрался, придурок! Он уже идет!

— Ну и пускай! — Одноухий, судя по заплетавшемуся языку, уже влил в себя немало вина. — Я его не боюсь.

— Значит, ты считаешь, что Скотос сильнее владыки благого и премудрого, так? — грозно прогремел Ршава.

— Ну и что, если считаю? — Одноухий вызывающе вздернул подбородок.

— А знаешь ли ты, что в священных писаниях сказано иначе? — вопросил Ршава.

— Ну и что, если сказано? — Оппонент прелата явно не был силен по части риторики. — Может, Фос и был главным, когда это все писалось, но мне уж точно кажется, что сейчас впереди Скотос.

Несколько человек сплюнули, отвергая темного бога. Ршаву одолела нерешительность. Вот человек, который с ним согласен. Но если Ршава повторит его слова, то каждый здесь запомнит прелата до конца своих дней. И когда люди Малеина явятся сюда в поисках священника, который может иметь отношение к смерти Гимерия и двух чародеев, и услышат о священнике, извергавшем откровеннейшую ересь, им не понадобится быть гениями, чтобы понять, что тут может иметься связь.

Но если он промолчит, не станет ли это согласием с удушающей ортодоксией Фоса? Ршава и этот случайно встреченный незнакомец разделяли одну веру. Разве можно скрывать такое? И прелат медленно произнес:

— Я прошел долгий путь от самого северо-востока. Я видел множество жестокостей — как сотворенных хаморами, так и видессианами против видессиан. Мы живем воистину в печальные времена.

— И ты все равно хочешь сказать мне, что я еретик, — с горечью заметил одноухий. — Ну и пошел ты сам знаешь куда, синерясник!

Ршава покачал головой:

— Нет. Я собирался сказать, что согласен с тобой. Из двух богов Скотос сильнее. Только слепой или дурак ныне не согласится с этим, взглянув на то, что творится в мире и в империи.

Мужчина, тоже предположивший, что Скотос сильнее, уставился на Ршаву так, будто не поверил собственным ушам. Его примеру последовали и все, кто находился в таверне. Глаза распахнулись. Челюсти отвисли. Несколько человек очертили солнечный круг.

— Ересь! — воскликнул кто-то. — Ересь от священника! Значит, дела и впрямь хуже, чем я думал.

— Ну не знаю, — отозвался кто-то другой. — Когда посмотришь на все, что пошло наперекосяк в последнее время, то поймешь, что в его словах больше смысла, чем хотелось бы.

— Лжец! Ты сам еретик!

Еретик или нет, но обвиненный в ереси врезал обвинителю кулаком в нос. Это воспламенило всех в таверне, подобно факелу, поднесенному к пропитанным маслом дровам. Люди орали друг на друга, дрались, лягались и кусались. Он били друг друга кружками, а потом и кувшинами с вином. Трактирщик испустил театральный вопль ужаса, но никто не обратил на него внимания.

Кто-то с размаху наступил Ршаве на ногу, и он вскрикнул от боли.

— Мерзкий и бесстыжий еретик! — гаркнул другой мужчина и врезал прелату в живот. Ршава согнулся — и возможно, это стало для него удачей, потому что брошенная кружка лишь скользнула по его черепу. Если бы он стоял прямо, она угодила бы ему в лицо.

В ответ Ршава пнул ногой человека, который его ударил. Возможно, прелат и не сделал того типа евнухом, но результатом он вполне мог быть доволен. Приверженец ортодоксальной веры истошно завопил и рухнул, схватившись за пах.

Неподалеку блеснул нож. Мужчина, выхвативший его, самозабвенно горланил церковный гимн. Ршава направил на певца указательный палец: глаза мужчины остекленели, и он осел на пол, выронив нож. В воцарившемся хаосе этого никто не заметил — или не обратил внимания на его смерть.

Ршава огляделся в поисках человека, у которого хватило духу заявить о своей приверженности Скотосу. Но одноухого рядом не было: он или сбежал, или был забит ортодоксами. В любом случае Ршаве надо было выбираться отсюда самому… если получится.

Это оказалось нелегко. В синей рясе и с бритой головой, он стал легкой мишенью для всех приверженцев Фоса в таверне. Ршава схватил стул и, размахивая им перед собой как серпом, принялся расчищать путь к выходу.

— Что там за сумасшествие? — спросил кто-то из толпы, уже собравшейся возле таверны: зевак неотвратимо привлекали доносившиеся изнутри грохот и какофония воплей.

— Бунт грешников и еретиков, — ответил Ршава. И если в толпе ересь оценивали по другим критериям, отличным от его понятий, он не собирался вдаваться в подробные комментарии.

Следом за Ршавой из таверны, пошатываясь, вышел человек в драной тунике и указал на Ршаву пальцем.

— Вот он, еретик! — крикнул мужчина.

— Лжец! — ответил Ршава и швырнул стул в лицо крикуну. Застонав, тот упал. Ршава кивнул собравшимся на улице: — Видите, до чего дошло?

— Ну и наглец этот мерзавец! Назвал священника еретиком! — воскликнула женщина.

Здесь и там в толпе согласно закивали.

Еще один мужчина, лицо которого заливала кровь из ссадины над левым глазом, выскочил из таверны. Правым, все еще зрячим глазом он яростно уставился на Ршаву.

— Скотосопоклонник! — завопил он.

— В лед тебя! — рявкнул уже не Ршава, а кто-то из толпы.

Этот же человек выбежал вперед и ударил окровавленного по лицу. Однако тот оказался крепким орешком: он сцепился с новым противником, швырнул его на землю и ударил ногой по ребрам.

Тогда двое других из толпы накинулись на окровавленного, повалили и принялись бить ногами уже его. Кто-то еще вышел из таверны и бросился на выручку своему приятелю. После этого драка на улице началась всерьез.

Ршава не рассмеялся — вслух. Но ситуация все равно получилась забавной. Люди на улице и большинство людей в таверне были на одной стороне. Но они этого не знали и вдобавок накинулись друг на друга слишком яростно, чтобы любая из групп получила возможность высказать свою точку зрения.

Полюбовавшись некоторое время на хаос, который он помог породить, Ршава вернулся в конюшню. Он собирался сказать конюхам, что решил переночевать в другой гостинице. Однако говорить оказалось некому: и мальчишки, помогающие конюхам, и сами конюхи убежали, чтобы принять участие в драке. Ршава оседлал своих лошадей и уехал.