Музыкальный приворот. Книга 1 - Анна Джейн

«Сейчас она увидит это синеволосое чучело в сережках и точно на нас всех обозлится за то, что мы этого урода в дом притащили», — с отчаянием подумал дядя Витя, зная любовь противной тетушки ко всему консервативному и ненависть к авангардному и современному. Ему тут же очень живо представилась сцена, в которой строптивая тетка тут же уходит из их дома, заявляя, что «не вынесет такого позора — находиться в одном месте с такой неформальной канальей».

— Ну-ка, ну-ка, — поправила стильные очки на серебряной цепочке Эльза Власовна, легким движением худой руки отодвинув грузного племянника в сторону. Она увидела Келлу, который в этот момент последними словами обзывал друга Кея, подавшего идею зайти к любимой королеве на огонек. Бабка в длинном парчовом платье ему очень не понравилась. Она, по мнению молодого человека, напоминала смесь Бабы-яги и Маргарет Тэтчер.

За спиной царственной старушки маячила фигура Нины, которая смотрела на Келлу с не меньшей ненавистью, чем ее папа. Во-первых, девушка никак не могла забыть паука, во-вторых, не могла вспомнить других событий, произошедших вчерашней ночью, а в-третьих, понимала, что сейчас старая жаба устроит скандал по поводу того, что к ним в дом заходят всякие непонятные личности. А злить тетку никак нельзя — иначе в таком случае сильно обозлится и папа, у которого большие планы на наследство старой перечницы. Нина лихорадочно соображала, что «синильному рылу» тут понадобилось и как его выпроводить из дома с наименьшими последствиями.

«Проклятая Альбина, не могла в меня Кеечку моего влюбить. Теперь этот клоун будет мне жизнь отравлять», — думала она, и счета, которые девушка собиралась предъявить экстрасенсу, все росли и росли.

— Кто это, Витя? — спросила пожилая женщина, разглядывая синеволосого, чувствующего себя экспонатом в музее. — Я не припоминаю его среди своих родственников.

— Дверью ошибся, — буркнул тот, не желая разъяснять тетке, кто такой Келла и почему он, Виктор Андреевич, очень сильно его ненавидит.

— Ты не умеешь врать, дорогой мой племянник. По крайней мере мне. Кто вы таков, господин с синими волосами?

Келла немного затравленно поглядел на Эльзу Власовну и произнес:

— Парень… э-э-э… Ниночкин.

— Ниночкин парень, значит? — хмыкнула тетя Эльза и почему-то двумя пальцами коснулась ярко-синих прядей, падающих на лоб молодого человека, словно бы проверяя — настоящие или нет. — Тогда заходи к нам на обед, коли так. Соня, я надеюсь, у вас в доме найдется лишний прибор?

— Конечно, — прощебетала удивившаяся Софья Павловна, — найдется, и не один.

Со стороны грубоватой и язвительной Эльзы Власовны такое гостеприимство было просто чудом из чудес!

— Но, тетя, он сильно спешит, — опешил Нинкин отец, которому совершенно не хотелось кормить за свой счет какого-то голодранца вызывающего вида, — и не может…

— Я сказала, что может — значит, может. И точка, — отрезала тетушка и плавным движением руки пригласила Келлу в столовую, откуда выглядывали заинтересованные Журавли. — Поздоровайся со своей Ниной, мальчик, — разрешила она Келле, которому больше всего на свете хотелось расхохотаться. К тому же мальчиком его не называли с шестого класса средней школы.

Синеволосый, под гневным взглядом папы и дочери, галантно поцеловал своей светловолосой королеве руку, а та костяшками пальцев попыталась вдавить ее в лицо барабанщика, но он ловко уклонился.

— Ты что тут затеял? Я тебя убью, — прошипела ему на ухо Нинка, одновременно обтирая кисть прямо о новенькие обои, — слышишь?

— Слышу. Я тоже тебя люблю, — весело улыбнулся ей Келла и в очередной раз подумал про себя: «Демоница».

— Пошлите же дальше ужинать, иначе, Витя, твои гости растащат все семейное серебро, — призвала всех за стол тетя Эльза, — а вам, дорогой друг, цвет синий к лицу. Как ваше имя?

— Келла, — повторно представился парень, не собирающийся открывать истинное имя даже перед этой властной женщиной.

— Оригинально, — хмыкнула пожилая родственница Нинки. — Можешь называть меня тетя Эльза, раз ты любимый парень моей внучатой племянницы, — демонстрируя свою лояльность, добавила она.

Виктор Андреевич прожег широкие плечи синеволосого огненным взглядом, но от возражений в присутствии тетушки воздержался.

— Спасибо, тетя Эльза, — тут же обратился молодой человек к тетушке, — я даже не ожидал.

— Не ожидал прийти сюда к молодой подружке, а встретить старую перечницу? — насмешливо спросила женщина.

Келла расхохотался.

«Забавная бабка!» — подумал он про себя, но сказал:

— Не ожидал, что Ниночкин папа разрешит мне пройти в дом. По-моему, он меня не любит.

— Наш Витя просто желает оставить дочерей старыми девами, — была наслышана о грозном отношении племянника к кавалерам дочерей Эльза Власовна, — да, племянник?

— Ну что вы, — почти что спокойно отвечал Виктор Андреевич. Но на самом деле он считал, что лучше действительно остаться старой незамужней женщиной, чем выходить замуж за абы кого.

— Или желаешь найти богатого зятя? — проницательно прищурилась тетушка, опять угадав мысли Нининого папы. — Перечитай «Евгению Гранде» Бальзака, дорогой.

Как только пожилая родственница повернулась к нему спиной, чтобы войти в столовую, Нинкин папа схватил мою подругу за руку и отвел на кухню, чтобы допросить с пристрастием. Он начал подозревать, что средняя дочь специально так все хитро обставила.

— Это еще что за… за… дуринэ синеволосое, а? Он что, твой парень? — прошипел он, плотно закрывая дверь на кухню. — Немедленно объяснись, дорогуша.

Нинка сердито посмотрела на отца, села на стул, обдумывая, как бы побыстрее донести до разгневанного отца то, что Келла — просто назойливый поклонник (о том, что он нечаянно «приворотился», ей говорить совсем не хотелось), и наконец возмутилась:

— Папа, ты что? Зачем мне такой нужен? Он просто знакомый.

Такой ответ Журавля не устроил. Он принялся машинально ломать кусок белого хлеба. Нинка устало поправила прическу, про себя клянясь всем известным ей богам уничтожить барабанщика.

— А зачем он пришел, твой просто знакомый? Признавайся, ты его позвала? — Никак не мог успокоиться дядя Витя. Наглое вторжение Келлы его нервировало так сильно, как будто он был не просто незваным гостем, а причиной падения акций его фирмы на бирже.

— Не звала я его, — исподлобья поглядела на родного отца девушка, — он просто сумасшедший, не обращай внимания.

— Как это сумасшедший? И что же его, такого психа, наша жаба вдруг за стол пригласила?

— Я не знаю, — отчетливо проговорила Нинка, которой надоел этот разговор.

Виктор Андреевич, до сих пор нервно ломающий хлеб, уронил пару крошек на бережно расправленное платье сидевшей дочери.

— Аккуратней, папа! — взвизгнула она. — И хлеб в покое оставь. И вообще тебя гости ждут.