Создана быть твоей - Эми Мун

Причастного ко всему бармена тоже нашли, и не без помощи Надежды и Ливса. Мальчишка оказался обычной продажной шкурой, и Марк ограничился лишь тем, что разрушил репутацию бармена до основания. Пусть начинает с нуля, если хочет. И будет благодарен, что у него отобрали имя, а не жизнь.

Проклятье… если бы его девочка только досмотрела запись! Кристалл, который достали Тампильтон и папаша, был бракованный. Вся первая партия получилась с дефектами — изображение дергалось и пропадало спустя некоторое время показа, и сам кристалл приходил в негодность. А Хлоя, видно сильно хотела замуж, рас согласилась обработать член подставного актера. Используя поученную базу, смонтировали видео, пропуская его через кристалл. Единственная тонкость — одежда, но над этим поколдовали, пока он беседовал с Ливсом, и по ходу доработали образ лже-Дарквуда.

Но все это будет потом. Он объяснит и расскажет, если нужно, продемонстрирует снова, потому что между ним и его женой не будет больше недомолвок.

А пока можно, наконец, вздохнуть свободно. Крепче обнять и приласкать любимое чудо, так неожиданно встретившееся на его пути. Не отпустит. И сделает все, чтобы она никогда не захотела от него уйти.

Татьяна Орлова (Аманда Лоу)

— Микки! Как ты могла?! Мама!

В серых глазах ее крошки-Мари сверкали искрились молнии. Микаэль трусливо пряталась за Нордом и Роком, и даже мистер Дарквуд судя по всему был не против сбежать, поскольку дочка бросила пару красноречивых взглядов в сторону альфы. Свободнее всех, пожалуй, чувствовал себя только Алекс. Удивительный мальчик, с которым она познакомилась во время визитов в дом альфы. Омежка увлеченно ковырялся в телефоне, не обращая внимания на окружающих.

— Твоя сестра уже взрослая, — спокойно возразила Татьяна, — и может выбирать себе парня самостоятельно.

— И чтобы наверняка — взяла сразу двух!

— Я их люблю! — возмущенно пропищала Микаэль. Близнецов же, кажется, происходящее только веселило.

Татьяна могла понять дочь. Открытые полигамные отношения не были редкостью уже давно, и тридцать лет назад официально утвердили поли-браки, в которых могло состоять любое количество желающих любого пола, но когда подобное случается с дочерью и сестрой, пусть и не кровной…

— Вы, два здоровых амбала, как не стыдно? — пошла в наступление дочь, но улыбки близнецов стали шире.

— Какая у нас суровая родственница, братишка, — хмыкнул один. Рок, кажется — Татьяна их не различала.

— И не говори, Норд.

Опять ошиблась…

— Родственница? — пробормотала ошарашенная Шерил.

— Микаэль — наша невеста, — хором.

Дочка беспомощно оглянулась, ища поддержки, но Татьяна не могла ее дать. Пусть представлять Микки в объятьях сразу двух непривычно, но что даст ее запрет? Девушка счастлива, а беты пылинки с нее сдувают и таскают на руках — разве не это главное?

— Делайте, что хотите, — надулась дочка. — Предательница! — это уже Микаэль. — За моей спиной!

— Прости, сестренка, — выбралась к ней Микки. Юркнула вперед и обняв, что-то прошептала на ухо.

Дочка не могла долго злиться. Обняла в ответ и вздохнула. Сестры всегда были близки, не смотря на неродную кровь.

Мужчины смотрели на девушек с удивительной и непривычной для нее нежностью. Особенно странно это видеть в глазах альфы — Татьяна привыкла к другому…

— Что ж, если с приветствием мы закончили, то ужин ждет, — хмыкнул Дарквуд, — всех, — добавил, глядя на спокойных, как всегда, близнецов.

И как не признать, что ее девочкам повезло с мужчинами? Дарквуд действительно отличался от альф. Лиззи, которая практически превратилась в тень Миллера, рассказала о теории доктора. Об этой странной парности, которая превращает альф в людей, умеющих любить и сочувствовать… В сердце шевельнулась застарелая боль.

— Спасибо мистер Дарквуд, я, пожалуй, отдохну, — ответила на вопросительный взгляд мужчины. — Сегодня Лиззи была особенно разговорчива, я устала.

Никто бы не узнал в безумно красивой и ухоженной стажерке на должность лаборанта прошлую истерзанную жизнью Лиззи.

Миллер взял ее и Ричарда под свою опеку, и уж очень долгие взгляды доставались женщине, пока она не видела. А Лиззи только и говорила, что об «уважаемом докторе». Но оба так и ходили вокруг да около. Доктора, очевидно, смущала его внешность, Лиззи — прошлое.

— Я ложилась под мерзких типов, — ответила ей, стоило коснуться сердечной темы. — Нет, Аманда. Я вся внутри грязная, а доктор… У него светлая душа. Не надо пачкать.

Татьяна чувствовала себя отвратительной подругой, но не могла найти слов, чтобы переубедить Лиззи.

У самой на сердце — тяжесть неподъемная. Владимир Орлов.

Только многолетняя привычка позволила держать лицо перед острым взглядом альфы. Кто бы подумать мог — пару месяцев назад убить его была готова, проклинала каждую секунду, а по ночам рыдала от безысходности, понимая, что ничем не может помочь дочери. А теперь…

— Я не стану сообщать Орлову о вашем местоположении, — так ответил ей Дарквуд. — Решайте сами. Я поддержу любой ваш выбор.

Дарквуд шел на преступление. Укрывательство омег! Да если бы это стало известно… Это всеобщая травля! Но мужчина пошел на риск.

Но теперь ее девочкам нечего бояться… И желание позвонить и снова услышать его голос слишком невыносимо. Дочка никогда не узнает, как болело в груди все эти годы. Как трудно было одергивать себя каждый раз, когда пальцы набирали заветные цифры. Владимир Орлов… Его лицо, запах, прикосновения и повадки остались в ее душе неизгладимыми шрамами. Она резала и рвала в клочья тягу к мужу, но так и не смогла изжить его из сердца.

Глупый кусок плоти тосковал. Плакал кровавыми слезами всякий раз, когда на глаза попадалась статья с заголовком об очередной его пассии. Словно он дразнил ее, издевался, наказывая за удачный побег. А потом пропал. Через год… Раз — и нет, вообще нигде и ничего об Орловых. Только краткие новости компании и редкие фото, позволяющие понять, что он жив.

Постепенно Татьяна привыкла. С двумя маленькими детьми не заскучаешь, да и жить стало в разы трудней — документы на Микаэль сожрали те деньги, что были рассчитаны на двоих. Было трудно, но она справлялась. А когда тоска становилась совершенно невыносимой, вспоминала неестественно выгнутую маленькую ручку и полные боли и страха глаза дочери. Владимир тогда действительно испугался. Даже прекратил бегать по шлюхам и пытался вызвать расположение девочки подарками. Но если ребенку можно запудрить мозги, то для нее, Татьяны, боль дочери стала последней каплей…

Мраморные перила холодили ладонь. Дом Дарквуда — не тот дворец, в котором она жила, но очень близко. Впрочем, нет разницы, из чего сделаны прутья клетки. Но тут она не чувствовала себя скованной. Особенно теперь, когда ее девочки оказались в надежных руках. И мысль о том, что Микаэль досталась двойная порция любви уже не слишком беспокоила. А ее крошка-Мари… Дарквуд с нее глаз не сводил, и уже за это Татьяна готова была простить альфе все грехи.