Мифология. Бессмертные истории о богах и героях - Эдит Гамильтон

Старик закончил рассказ у порога своего немудреного жилища, где Энею пришлось ночевать на ложе из листьев, укрываясь медвежьей шкурой. Наутро все встали спозаранку, разбуженные первыми лучами солнца и пением птиц. Эвандр явился в сопровождении двух больших псов, своей единственной стражи и свиты. Разделив с гостем утреннюю трапезу, он дал Энею совет, ради которого стоило плыть в эти края. Его страна, признался Эвандр, слаба и мало чем сможет помочь троянцам. Зато по соседству, дальше вдоль берега, живут богатые и могущественные этруски, чей беглый правитель Мезенций сейчас в соратниках у Турна. Одного упоминания об этом будет достаточно, чтобы этруски встали на сторону Энея, настолько ненавидят они тирана. Его жестокость перешла все мыслимые пределы. Изверг упивался чужими мучениями. Это Мезенций придумал чудовищный способ казни, ужаснее которого человечество еще не знало: он привязывал жертву к трупу, рука к руке, лицо к лицу, чтобы пленника этих смрадных объятий заживо разъедал трупный яд.

В конце концов против Мезенция восстала вся Этрурия, но ему удалось бежать. Однако этруски намеревались схватить его и наказать по заслугам, так что Эней найдет в них верных и сильных союзников. Сам же Эвандр пошлет с Энеем своего единственного сына Палланта, дабы троянский герой стал для юноши наставником «в труде Марса нелегком», а с ним в придачу отряд молодых воинов, цвет аркадской[271] конницы. Кроме того, каждый из гостей получит резвого скакуна, чтобы как можно быстрее добраться до этрусков и заручиться их помощью.

Тем временем троянскому лагерю, укрепленному лишь земляным валом и оставшемуся на неопределенный срок без предводителя и лучших воинов, приходилось очень туго. Турн навалился на чужеземцев всей своей несметной ратью. Первый день троянцы продержались, следуя строгому наказу Энея ни в коем случае не ввязываться в открытый бой, только обороняться. Но силы оказались слишком неравны. Противник намного превосходил троянцев числом, и они понимали, что нужно спешно слать гонца к Энею, иначе их положение безнадежно. Только как это сделать, если лагерь полностью окружен рутулами? Однако в маленьком отряде нашлось двое смельчаков, которые считали ниже своего достоинства выгадывать шансы на успех и поражение, — чрезвычайная опасность задания сама по себе прельщала дерзких храбрецов. Они решили попробовать под покровом ночи перебраться через вражеский стан и отыскать Энея.

Звали их Нис и Эвриал. Первый был доблестным воином, закаленным в боях, а второй еще юнцом, но тоже отважным и одержимым неуемной, горячей жаждой подвига. Они уже привыкли сражаться бок о бок и не разлучались ни в карауле, ни на поле брани — где один, там непременно находился и другой. Изначально рискованная затея родилась у Ниса, когда он оглядывал с крепостного вала неприятельский лагерь и заметил, что тот едва освещен редкими догорающими кострами и погружен в глубокую сонную тишину. Своей задумкой он поделился с другом, вовсе не предполагая брать его с собой. Юноша вскричал, что не собирается отсиживаться и пойдет вместе с Нисом, поскольку и в нем самом есть тот «дух, презирающий жизнь и готовый светом дня заплатить за обоим желанную славу». Ниса это решение повергло в горе и отчаяние. «Нужно, чтоб друга / Ты пережил: тому, кто младше, жить подобает. / Будет тогда, кому унести мое тело из боя, / Выкуп ли дать за него, коль позволит Фортуна, и в землю / Прах опустить, иль хоть жертвы принесть над пустою гробницей», — пытался он образумить Эвриала. Но юноша был непреклонен: «Отговорки напрасно ты множишь: / Твердо решенье мое, и тебе его с места не стронуть. / Так поспешим же!» Увидев, что переубедить друга не получится, Нис скрепя сердце согласился.

Явившись вдвоем на совет троянских вождей, Нис и Эвриал изложили свой замысел. Военачальники приняли его сразу, со слезами благодарности обещая друзьям щедрую награду в случае успеха. «…Превыше всякой награды / Я молю об одном: не покинь моей матери старой! / / Вместе со мной уплывала она, нигде не осталась. / / Немощной ты помоги и покинутой дай утешенье!» — попросил Аскания Эвриал, допуская, что может погибнуть. «Именем лишь для меня от родной моей матери, в Трое погибшей, будет / Впредь отличаться она: благодарность за сына такого / Ей воздастся», — горячо заверил Асканий и отдал Эвриалу собственный меч, пообещав, что тот не подведет в бою.

Друзья перебрались через ров и двинулись к вражескому лагерю. Рутулы спали на голой земле вповалку. Нис шепотом велел Эвриалу внимательно следить, чтобы никто не подкрался сзади и не застиг их врасплох, пока сам он будет расчищать им путь. И герой принялся рубить спящих одного за другим, да так ловко, что никто не успевал издать ни звука. Ни один стон не потревожил гробовую тишину. Вскоре за кровавое дело принялся и Эвриал. Вдвоем они вымостили мертвыми телами широкую дорогу до дальней границы лагеря. Однако пылкий Эвриал слишком увлекся резней. Задержка эта оказалась для друзей роковой. Уже светало. Скачущие из Лация всадники заметили сияющий шлем[272] Эвриала и окликнули двух подозрительных воинов, а когда те, не ответив, кинулись напролом в рощу, латиняне окружили ее со всех сторон. Пытаясь скрыться в сумрачных дебрях, Нис и Эвриал потеряли друг друга — Эвриал, отстав, свернул в противоположную сторону. Когда Нис в панике вернулся за ним, того уже схватили. Как же быть? Как отбить его у врагов в одиночку? Нис понимал, что надежды нет, но лучше погибнуть в неравном бою, чем бросить товарища. Он остался, один против всех, и принялся из укрытия метать копья, сражая врагов поочередно. Не понимая, откуда летит в них смертоносная медь, предводитель латинян ринулся на Эвриала с криком: «Ты мне один за двоих заплатишь кровью горячей!» Увидев занесенный меч, Нис выскочил из засады. «Вот я, виновный во всем! На меня направьте оружье, / Рутулы! Я задумал обман! Без меня б недостало / Сил и отваги ему!» — взывал он к латинянам, уверяя, что юноша просто следовал за ним. Но Эвриал уже поник головой, пронзенный вражеским мечом. Нис успел расправиться с убийцей друга и тут же, израненный, рухнул рядом с тем, с кем доселе был неразлучен.

Дальнейшие столкновения троянцев с противником происходили только на поле боя[273]. Эней с большим войском этрусков подоспел вовремя, и лагерь удалось отстоять. Жестокая война полыхала долго. На этом этапе «Энеида» превращается в хронику непрерывных кровавых расправ. Битвы следуют длинной чередой, мало чем отличаясь друг от друга. Падают замертво бесчисленные герои, разливаются по земле реки крови, грозно гремят трубы, тугие луки шлют тучи стрел, копыта горячих коней, взметая кровавую росу, топчут тела павших. Все это перестает ужасать задолго до конца поэмы. Разумеется, враги троянцев будут разбиты. Камилла, прежде чем сложить голову в бою, успеет показать себя во всем блеске. Злодею Мезенцию в полной мере воздастся по заслугам, но лишь после того, как погибнет его храбрый сын, защищавший отца до последнего вздоха. Троянский стан тоже понесет немало потерь, в числе которых окажется и сын Эвандра, Паллант.