Принцесса на Кириешках - Дарья Донцова

Муж показывает стопку листов:

– Вот.

– Но это же Левина рукопись! –восклицает Ася.

– Да? – прищуривается Петя. – Ая кто? Лева и есть.

– Но… нет… как же так… – растеряннобормочет жена.

– Очень просто, – начинает злитьсяПетя, – Левку давным-давно забыли. Сбарский умер, я навел справки,впрочем, я поеду защищаться в Питер, там Глоткина никто никогда не видел.

– Не надо, – лепечет Ася, – мнестрашно.

– Молчи, дура, – рявкаетмужик, – сделала из меня ничтожество, посадила дома!

– Петенька…

– Я Лева!

– Хорошо, хорошо, милый, но…

Петя не дал жене договорить, схватил Асю закофточку, встряхнул и злобно прошипел:

– Заткнись, убогая! Из милости с тобойживу! Содержу тебя и твоих детей, объедаете меня, обпиваете, денежки тратите.Чье наследство, а? Кому оно принадлежит? Хочу стать профессором! Чтобы все меняуважали.

– Левочка, – забормотала Ася, –разве ж я против? Только нечестно получается…

Муж с силой толкнул жену, та, пролетев черезвсю комнату, ударилась о стену, упала, да так и осталась сидеть на полу. Петрнавис над ней.

– Молчала бы, «честная»! – рявкнулон. – Заруби себе на носу, я хочу стать великим человеком, вот она,докторская диссертация, готовая. Станешь палки в колеса вставлять, забирайспиногрызов и мотай из моей квартиры! Найдутся другие, преданные женщины.

Не знаю, как поступили бы вы на месте Аси.Просто напомню, что Курочкорябская патологически любила Петю, чувство,испытываемое ею к мужу, не поколебало ничто, с каждым годом оно становилось всекрепче, Асенька служила супругу, как преданная собака. Пес ведь не способенрассуждать, достоин ли его хозяин обожания. Каким бы пьяным, отвратительным нибыло двуногое существо, собака будет преданно заглядывать ему в глаза. Большевсего на свете Ася боялась остаться без Петечки, прикажи он убить детей, матьне задумываясь придушила бы их. Такое чувство граничит с патологией, слава богу,что его испытывают редкие женщины.

– Петяша, – залепетала Ася.

Супруг больно ткнул ее ногой:

– Я Лева, дура!

– Левушка, – дрожащим голоскомсказала Ася, – я так горжусь тобой! Докторская диссертация – это веха втвоей жизни, ты молодец!

Лицо мерзавца озарила улыбка, Ася осторожновстала на ноги. Больше она ни разу в жизни не ошиблась, называла мужаисключительно Львом Яковлевичем.

Диссертацию он защитил, более того, рукописи,складированные в шкафу, Ася отнесла в научные издательства, и они увидели свет.К Пете пришла научная слава. И тут он внезапно повел себя на редкость хитро.Наверное, боялся обнаружить свою несостоятельность как ученого и потому лишьизредка появлялся на научных конференциях, всегда отказывался от членства вкаких-нибудь ученых советах, за что снискал славу очень скромного, нелюдимогочеловека. Впрочем, научный мир подобными личностями не удивишь. Петя никогда неделал докладов, обычно сидел в зале и часто слышал от выступающих коллег: «Какэто великолепно описано в книге Льва Глоткина» или «Научные труды ЛьваЯковлевича – наша путеводная звезда».

Получив дозу славы, Петя возвращался домой,валился на диван и читал обожаемые им детективы. Через некоторое времяпоявлялась на свет его очередная книга.

Кстати, как только Петя «начал карьеру»ученого, он потребовал удалить из дома брата. Ася купила дом в селе Опушково,перевезла туда Льва и поселила вместе с ним медсестру, которой платила вполнеприличную сумму. Леву доставили в деревню ночью в специально нанятой машине частной«Скорой помощи», после укола снотворного. Ася волновалась, что Лев, увидев, гдеочутился, поднимет дикий скандал, но тот словно не заметил произошедшейметаморфозы. Проснулся, получил из рук сиделки еду, сел за стол, схватился заручку и ушел в свой мир. Лева был явно психически нездоров – человек, навсегданапуганный и сломленный зоной, но сохранивший на диво четкий ум гениальногоученого. История психиатрии знает подобные примеры. Даже в учебникахвстречаются рассказы о рассеянных профессорах, не способных назвать свойдомашний адрес, но получающих тем не менее престижные премии за великиеоткрытия.

После получения наследства семьяГлоткиных-Курочкорябских зажила счастливо и обеспеченно. Этот период длилсядовольно долго, но потом богиня судьбы решила наказать их и развязала мешок снесчастьями.

Первое подстерегало их там, где никто не ждал.Ася сдала очередную рукопись Льва, спустя месяц из издательства позвониланаучный редактор Татьяна Всеволодовна и осторожно спросила:

– Ася Михайловна, простите, Лев Яковлевичхорошо себя чувствует?

– Да, – удивиласьКурочкорябская, – а почему вы интересуетесь?

– Ну, – стала заикаться ТатьянаВсеволодовна, – понимаете, такое дело… уж извините, у Льва Яковлевичаогромный талант, но книги не всегда даже у таких солидных ученых получаютсяодинаково хорошими… Бывают порой и некие… да… ну… э…

– Не мямлите, – рявкнула Ася, –в чем дело? Объясните нормально!

Татьяна Всеволодовна откашлялась и заявила:

– Текст несвязный, бесконечныеповторения, нет четко обоснованной позиции… В общем, это напечатать нельзя,потому что публикация нанесет удар по престижу ученого, переделать же рукописьневозможно, настолько она неудачна.

Ася в тревоге бросилась в Опушково, поговорилас медсестрой и узнала: Лева вот уже полгода ведет себя неадекватно. Онпериодически теряет память, порой не способен вспомнить собственное имя! Нопотом вдруг к ученому возвращается ясность мышления.

Встревоженная Ася привезла в деревню врача, итот лишь развел руками, а потом стал сыпать непонятными терминами. Ася с трудомразобралась в ситуации.

Оказывается, брат мужа давно болен. Отсюда егонежелание выходить из дома и общаться с людьми. Болезнь не являетсяинфекционной, это сумерки психики. Страдающий подобным недугом человек поначалукажется окружающим вполне нормальным, даже близкие люди считают его попростучудаком, но потом светлых промежутков становится все меньше, и в результатебольной окончательно теряет способность адекватно оценивать мир, в которомсуществует. Он превращается в младенца, из всех радостей у него остается лишьеда. В состоянии «овоща» несчастный способен протянуть не один год при условии,что за ним будут ухаживать сердобольные родственники.