Lvl 2: Рок-н-ролльное сердце - Василий Криптонов

— Что за идиотское сочетание, Мёрдок?

— Пидарасам не понять, Даймонд.

Он сел рядом со мной и затеял молчать. Ну, нехай себе молчит, чё.

С достопамятного концерта прошли сутки, а с окончания голосования — час. Я тупо сидел в кабаке, заказывая всякую лабуду, которая только в голову приходила.

Концерт... Да, концерт был охеренен. Мне хорошо удалось снять мандраж со своих ребятишек. Всё-таки удачно начал со слайдов. Правда, публика нас почти не воспринимала, но всё равно было весело. И мы отыграли все десять песен, от и до.

— Ты денег принёс? — покосился я на Даймонда.

— Деньги я отдал Сандре.

— Молодец.

— Не смог бы заставить себя платить тебе за то, что ты разрушил мою политическую карьеру и жизнь... Чёрт, «Пелена Памяти»! Почему мне такое даже в голову не пришло?

— Потому что ты — тупой и ограниченный, а я — умный и сообразительный?

— Ладно, Мёрдок. Ладно. Ты победил. Это совершенно неправильно и ненормально. Я, конечно, дерьма кусок. И я бы понял, если бы меня поверг какой-нибудь светлый рыцарь в сияющих доспехах. Но такая сучья мразь, как ты...

Я довольно ухмыльнулся. А тут подоспел и бармен с коктейлем.

— Ложечку! — приказал я.

И, получив ложечку, начал есть мороженое. Даймонд с недоумением следил за моими манипуляциями.

— Так чё припёрся-то? — полюбопытствовал я. — Мстить?

— Попрощаться.

— Пока.

— Я ухожу.

— Пока.

— Из города.

— Да съ**ёшься ты уже или как?!

— Просто хотел сказать, что я запомню это, Мёрдок. Мы здесь живём вечно. А вечно — это очень долго. Когда-нибудь мы с тобой вновь пересечёмся, и я не допущу оплошности. Ты будешь уничтожен.

— Как скажешь, братуха. — Я доел мороженое и выдохнул.

Бам! Водка, чуть разбавленная подтаявшей льдиной, упала на ублажённые мороженым рецепторы.

— Ух, бльдина... — простонал я. — Хорошо пошла.

— Это что, такой русский коктейль? — спросил Даймонд.

— Ага, национальный. «Отмороженная бльдина», запомни, пригодится.

— Постараюсь... Счастливо оставаться, Мёрдок. Вот тебе, на память.

Я уж было хотел сказать, что мне нахер не нужна память о пидарасах, но когда увидел микрофон... Тот самый микрофон.

— Тебе нужнее, — сухо сказал Даймонд и ушёл, так ничего и не заказав. Я взял микрофон, повертел его в руках.

— Угадай, кто? — Мне закрыли глаза руками.

— Экси! — воскликнул я. — Ну слава богу, судебный запрет отменился, не зря запрос подавал! Пошли потрахаемся, пока Сандра не видит.

Руки упорхнули от моих глаз, одна влепила мне подзатыльник.

— Говно ты, Мёрдок! — заявила Сандра и дёрнула меня за руку. — Пошли.

— Куда? Я тут на**ениваюсь, на минуточку!

— Во «Вспышку». Только тебя и ждут.

— Да кто меня там ждёт? Линчеватели?!

***

Во «Вспышке» происходил банкет, которым заправлял радостный и довольный Дон. Все были тут. И Рома, и Иствуд, и Колян, и Арчи, и даже надутая Экси сидела в углу с бокалом какой-то фигни, типа рома с колой.

— А вот и он! — пророкотал Дон.

Моё появление приветствовали радостным гулом. Я поёжился. Народу — пресс.

— Чё отмечаете-то? — спросил я громко.

— А ты не в курсе? — изумился Дон.

— Он не в курсе, он с утра в «Апельсине» бухал, — наябедничала Сандра.

— Так ты не ходил голосовать за меня?! — нахмурился Дон.

— Я тя умоляю! — скривился я. — Ты что, первый день меня знаешь? В гробу я манал ваши эти галочки в квадратиках рисовать! Это, вон, пусть Дерек развлекается, он художник.

Дон расхохотался и, приобняв меня, потащил к стойке.

— Меня избрали.

— Да ты чё?

— За меня шестьдесят два процента. С завтрашнего утра я — глава Линтона!

— У-у-у, Донни... Да я тебя от души поздравляю.

— А я бы тебя убил, Мёрдок. Ещё час назад хотел тебя убить. Но сейчас я слишком радостен.

— Ну, ничё. Завтра убьёшь. Какие наши годы, Дон!

Дон зашёл за стойку и поставил два стакана. Плеснул вискаря.

— А мне? — присоседилась Сандра.

Появился третий стакан.

— Не знаю, кто из вас двоих платит, но точно не я, — поспешил я откреститься. — Я в этом кабаке платить не буду. Принцип.

— Не волнуйся о деньгах, — сказал Дон.

— Отродясь не волновался.

— Я просто хотел сказать, что ты — чудовище, Мёрдок. Ты настоящее чудовище, которое дьявол прислал на грешную Землю.

— Аминь, брат! — Я поднял бокал.

— Я не закончил. Когда ты поднялся на ту сцену, я почувствовал, что мне в спину вонзили нож. Я прощал тебе всё, но тогда поклялся сам себе, что этого — не прощу. Что это будет — всё. Никаких больше шансов, никогда. И вдруг ты устроил это безумие. Я стоял там, и мне хотелось плакать. Плакать, Мёрдок!

— Экий же ты чувствительный, Донни, — криво усмехнулся я.

— Потому что я увидел, как это чудовище изо всех сил пытается стать человеком. Не знает, как. Оступается на каждом шагу. Срывается и падает в бездну. Но всё равно — карабкается. Пусть и не в ту сторону. Пусть и не знает, чего ради это делает.

— Ну вас на**й, — пробормотал я и опрокинул вискарь в глотку. — В «Апельсине» как-то спокойнее сиделось. Пойду-ка я...

Я уже привстал, но Дон ловко наполнил стакан снова. На этот раз — до краёв. Пришлось задержаться.

— А я всё равно не поняла! — послышался за спиной обиженный голос Вивьен. — Чего ты добился, Мёрдок? Выступление прошло отвратительно, нас никто не запомнил, и на наш новый концерт придут всё те же единицы. Так зачем ты это сделал?

— Хороший вопрос, Вивьен! — Я поднял стакан над головой. — Хер бы знал, как тебе такой ответ?

— Эм...

Что я мог ей сказать? Что у меня сейчас трудный период в жизни? Что я благодаря ей посмотрел на себя со стороны, и мне не всё понравилось? Я годами убеждал себя в том, что музыкальная карьера — самое важное, а остальное — херня. Ну а теперь вдруг понял, что у меня есть друзья, ради которых я могу иногда чуток тормознуть свою звёздную карьеру. И теперь я не знаю, кто я, где я и зачем я...

— У меня — рок-н-ролльное сердце, — сказал я, усмехаясь в стакан.

— Какое же оно рок-н-ролльное, если ты принёс в жертву музыкальный успех?! — всплеснула руками Вивьен.