Разбивая волны - Кэрри Лонсдейл

Бабушка отняла у меня руку и принялась нервно крутить и мять край одеяла.

– В тот день мы обе сделали много такого, о чем жалеем до сих пор, – проговорила она наконец.

При этих ее словах я почувствовала какой-то неприятный холодок. В тоне, которым они были сказаны, мне почудилось что-то странное и страшное.

– Но что ты сделала?

Бабушка несколько раз сглотнула – я видела, как дернулась дряблая кожа на ее шее, потом покачала головой.

– Я не…

– Ужин на столе! – объявил Оуэн, входя в комнату. В руках он держал поднос с едой.

Бабушка, глядя на него, просияла.

– Как раз вовремя! Я просто умираю с голода. – И она расправила одеяло, которое за мгновение до этого мяла и комкала ее рука.

Оуэн осторожно поставил поднос ей на колени, и бабушка потерла руки, демонстрируя восторг.

– Я, пожалуй, теперь уже даже не вспомню, когда в последний раз красивый мужчина приносил мне еду в постель! – заявила она. – Скорее всего – никогда. – И она подмигнула Оуэну.

Оуэн усмехнулся, но я заметила, как на его скулах проступил легкий румянец.

– Знаешь, что самое замечательное в обедах и ужинах тети Мэри? – спросил он у меня. – Она всегда готовит на четверых, поэтому в холодильнике непременно что-нибудь вкусненькое да останется.

– Баранина на второй день намного вкуснее, чем только что приготовленная. Разве ты не знал, Оуэн?

– Знал, но не верил, пока не попробовал вашего тушеного ягненка.

Бабушка взяла с подноса прибор, но у нее не хватило сил, чтобы разрезать мясо. Несколько секунд она без всякого успеха возила по нему ножом, потом сдалась и подняла нож и вилку вверх.

– Позвольте мне… – Оуэн осторожно взял ее за кисти.

– Ну если джентльмен настаивает…

– Настаиваю. – С его помощью ягненок очень быстро оказался разрезан на маленькие кусочки, и бабушка тут же отправила один в рот. Я смотрела, как она жует, и думала, какая же она стала слабая и беспомощная. Передо мной была бледная тень той независимой, энергичной женщины, какой когда-то была бабушка. Не выдержав, я отвернулась – мне было тяжело на нее смотреть. Главное, она была еще жива, но мне уже не хватало той бабушки, которую я помнила с детства.

Резкий порыв ветра ударил в окна снаружи, стекла в рамах чуть слышно звякнули, и я вдруг почувствовала глубоко внутри странную уверенность в том, что бабушке осталось всего несколько дней. Не недель, не месяцев, а именно дней…

Как и мне.

В растерянности я еще раз окинула взглядом комнату. Мои мысли устремились к Кэсси. Совсем не исключено, что она могла потерять нас обеих в течение ближайших дней.

Я не могла этого допустить.

Оуэн, отступив от кровати, опустил руку на мое плечо. Я обернулась – выражение лица у него было озабоченным.

– Ты в порядке? – спросил он, и я нахмурилась.

– Не знаю.

– Тебе нужно поесть. Иди на кухню, я накрыл там для вас с Кэсси.

Я кивнула и поднялась с кресла. Возражать и спорить у меня не было сил.

Оуэн быстро обнял меня за плечи и шепнул на ухо:

– Не беспокойся, я побуду с тетей Мэри, пока она ест.

Я еще раз кивнула и вышла из комнаты.

Среда.

Вечер.

Спускаясь по лестнице, я отчетливо чувствовала, как болит и ноет каждый мускул моего тела. Перила, за которые я крепко держалась, помогали мне сохранять вертикальное положение, но когда я добралась наконец до первого этажа, колени у меня подогнулись и я без сил опустилась на нижнюю ступеньку, уронив голову на грудь. На улице снова пошел дождь – я слышала, как за входной дверью капли воды барабанят по козырьку крыльца. Их мерный перестук успокаивал, усыплял. Мои веки отяжелели, а измученный мозг обратился к мыслям о бабушке. Я не сомневалась, что ее болезнь подошла к финальной стадии, хотя она и не хотела в этом признаваться. Судя по всему, последние дни она оставалась на ногах лишь благодаря своей несгибаемой воле – принимала гостей, обучала Кэсси, готовила для нас завтраки, обеды и ужины. Улечься в постель и требовать от окружающих внимания и заботы было не в ее характере – роль умирающей ей претила, но суть от этого не менялась: бабушке осталось совсем немного. Счет шел уже на дни, может быть – на часы.

Половицы рядом со мной скрипнули, и почти одновременно я ощутила легкое движение воздуха. Подняв голову, я увидела перед собой Кэсси. Приложив к моим щекам свои теплые ладошки, она спросила:

– Тебе грустно? Твои цвета побледнели.

Сначала я хотела поделиться с ней своими мыслями о бабушке, но потом передумала. Кэсси и так слишком беспокоилась из-за меня. Нет, не нужно ничего ей говорить. Пока – нет.

Я накрутила на палец золотистую прядь, упавшую ей на грудь.

– Все в порядке, Русалочка. Я просто устала.

Покровительственно, как большая, Кэсси похлопала меня по плечу.

– Тебе нужно как следует поесть. И лечь пораньше.

Я невольно улыбнулась.

– Слушаюсь, мэм. – Медленно поднявшись, я заметила на полу под вешалкой свою сумочку.

– А может, сначала позвоним Грейс? – предложила я.

– Да! Да! Да! – Кэсси в восторге запрыгала на месте.

Я подняла сумочку, достала телефон и снова села на нижнюю ступеньку лестницы. В телефоне я обнаружила два пропущенных звонка и голосовое сообщение от Джейн Харрисон. Отвечать я не стала. Вместо этого я набрала номер справочной, чтобы узнать телефон больницы, в которой лежала Грейс.

– Алло? – услышала я в телефоне голос Элис Калинг, после того как больничный коммутатор перевел мой звонок в палату, в которой лежала одноклассница моей дочери.

– Привет, Элис, это Молли, мама Кэсси.

Элис неуверенно рассмеялась.

– Какое совпадение! Я только что собиралась тебе звонить, даже мобильник достала.

– Джейн Харрисон сказала, что ты хотела со мной поговорить, – начала я, почесывая висок ногтем указательного пальца. – Как там Грейс?

– Я бы сказала – очень неплохо, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Мы… – Элис неловко откашлялась. – Мы ничего не знали насчет шлема, но твоя Кэсси в конце концов ее допекла. Мы купили новый шлем, и Грейс стала его носить. Если бы не это, тогда… тогда я даже не знаю, что бы с ней было. – В трубке было слышно, как она шумно вздохнула. – В общем, извини меня, ладно? Я-то сначала думала, что Кэсси просто дурачится, но…

– Не извиняйся. Я все понимаю.

– Грейс на днях выписывают. Скорее всего, послезавтра она уже будет дома. В больнице ей сделали компьютерную томографию, но ничего опасного не обнаружили – несколько синяков и ссадин не в счет. Думаю, в понедельник Грейс уже пойдет в школу… – Элис смущенно усмехнулась.