Закат. Трилогия "Штамм". Книга 2 - Чак Хоган

— Без меня он ничего не добился бы.

— Без ваших денег… Без вашего космического влияния… Да, он ничего не добился бы. Но всего этого, — Эф кивком показал на хаос внизу, — больше не существует.

Господин Фицуильям выступил вперед и придвинулся к Эфу.

— Вертолет вернулся, — сказал он.

— Ну что же, доброго вам вечера, доктор Гудуэдер, — произнес Палмер, откатываясь от стола. — И до свидания.

— Он же там обращает людей налево и направо, причем совершенно бесплатно! — воскликнул Эф. — Поэтому задайте себе вот какой вопрос. Если вы, Палмер, столь важны, черт побери, то зачем заставлять вас стоять в очереди?

Палмер не прореагировал — он медленно катился прочь в своем кресле. Господин Фицуильям рывком поднял Эфа на ноги. Эфу повезло: припрятанный им серебряный нож, заткнутый за пояс, лишь слегка оцарапал бедро.

— А что вам-то со всего этого? — спросил Эф господина Фицуильяма. — Вы слишком здоровы, чтобы мечтать о вечной жизни в обличье кровососа.

Господин Фицуильям ничего не ответил.

Пока он вел гостя по залу, а потом сопровождал на крышу, Эф все время ощущал на бедре свое оружие, крепко прижатое к боку.

ЛИВЕНЬ{35}

БУ-БУММ!

При первом же ударе Нору охватила дрожь. Его почувствовали все, но лишь немногие поняли, что это было. Нора и сама не очень-то много знала о тоннелях Северной реки, которые соединяли Манхэттен с Нью-Джерси. Она полагала, что в нормальных обстоятельствах — которых, если посмотреть правде в лицо, больше не существовало — вся поездка глубоко под ложем Гудзона заняла бы, возможно, две, максимум три минуты. Одностороннее движение, никаких остановок. Единственный доступ к тоннелю — через вход на поверхности земли, единственный путь из тоннеля — через выход тоже на поверхности земли. Они, вероятно, не достигли еще срединной точки, на самой большой глубине. Бам-БАММ-бам-бам-бам.

Еще один удар, громкие звуки и тряска, словно бы колеса поезда что-то перемалывали в колее. Звук, шедший от начала поезда, прокатился под ногами Норы — ее даже немного подбросило, — затем удалился к концу состава и стих. Как-то раз, много лет назад, во время поездки в горах Адирондак, Норин папа, ведя «Кадиллак» ее дяди, переехал большого барсука, — сейчас звук был почти такой же, только намного громче.

И это был не барсук.

Человеком, как подозревала Нора, это не было тоже.

Нору обступил ужас. Звуки ударов разбудили ее мать, и Нора инстинктивно сжала слабенькую руку пожилой женщины. В ответ мама одарила ее лишь рассеянной улыбкой и бессмысленным взглядом.

«Лучше так», — подумала Нора, и ее снова обдало холодом. А еще лучше, если и вовсе обойдется без маминых вопросов, страхов и подозрений. Норе хватало своих собственных.

Зак по-прежнему оставался в плену своих наушников — глаза прикрыты, голова тихонько покачивается, склонившись над рюкзаком, лежащим на коленях, — не поймешь, то ли мальчик весь ушел в музыку, то ли просто дремлет. В любом случае Зак, казалось, вовсе не замечал толчков, сотрясавших поезд, равно как не ощущал озабоченности и тревоги, нараставших в вагоне. Вот только пребывать в забвении ему оставалось недолго…

Баммм-ХРРРРСТ!

Словно бы у всех разом перехватило дыхание. Удары участились, звуки усилились. Нора взмолилась, чтобы они выскочили из тоннеля как можно быстрее. Была только одна вещь, которую она ненавидела в поездах, как наземных, так и подземных: ты никогда не видишь, что творится впереди. Не видишь то, что видит машинист. Все, что тебе достается, — это мелькание по сторонам поезда. И ты никогда не знаешь, что тебя ждет.

Удары все чаще и чаще. Норе показалось, что она различает хруст костей и… Еще удар! Вот оно — нечеловеческий визг, словно где-то там, внизу, зарезали свинью.

Машинист явно решил, что с него хватит, и включил экстренное торможение. Раздался пронзительный металлический скрежет — словно бы кто-то провел стальными ногтями по меловой доске ужаса, распростершейся в душе Норы.

Стоявшие пассажиры ухватились за спинки сидений и багажные полки. Толчки замедлились, но стали резкими, мучительно ощутимыми — это поезд всей своей массой давил тела под колесами. Зак вскинул голову, его глаза распахнулись, и он посмотрел на Нору.

Поезд пошел юзом… неистовый визг колес… вагон страшно затрясся… и вдруг содрогнулся так, что все пассажиры повалились на пол.

Испустив последний металлический вопль, поезд остановился. Вагон завалило вправо. Они сошли с рельсов. Вот оно — крушение поезда.

Свет в составе помигал и погас. Вагон наполнился стонами, в них отчетливо слышались ноты паники.

Затем включились бледные, тусклые огоньки — это зажглось аварийное освещение.

Нора подняла Зака на ноги. Пора двигаться. Потянув за собой маму, она направилась в переднюю часть вагона, стремясь опередить других пассажиров, которые пока еще не пришли в себя. Нора хотела посмотреть на тоннель в свете поездных фар. Сделав всего несколько шагов, она поняла, что дальше пройти невозможно — слишком много людей на полу, слишком много свалившегося багажа.

Нора покрепче затянула на себе лямку оружейной сумки и стала толкать маму с Заком в обратном направлении — к выходу между вагонами. Поначалу она была сама вежливость — останавливалась, выжидала, когда другие пассажиры подберут свои сумки, аккуратно обходила их, продвигалась дальше. И вдруг Нора услышала, как из первого вагона стали доноситься вопли.

Все головы повернулись в том направлении.

— Пошли! — прикрикнула она на своих.

Таща за собой маму и Зака, Нора принялась продираться между телами пассажиров к выходу. Пусть все остальные смотрят куда им угодно, у нее на руках две жизни, которые она обязана защищать, не говоря уже о своей собственной.

В конце вагона какой-то парень пытался раздвинуть автоматические двери. Ожидая, пока он справится с задачей, Нора все-таки посмотрела назад.

Вглядевшись поверх голов недоумевающих, ничего еще не понявших пассажиров, она увидела в следующем вагоне какое-то бешеное мелькание… быстрое движение неясных, темных фигур… а затем в прозрачную перегородку, разграничивающую отделения вагона, ударила, рассыпая по стеклу красные брызги, струя артериальной крови.

Охотники снабдили Гуса и его команду бронированными «Хаммерами» — черными машинами с хромовой отделкой.

Большая часть этого хрома уже исчезла — в силу того, что при передвижении по мостам и улицам волей-неволей приходилось прибегать к таранному вождению.

Гус гнал по 59-й улице против разрешенного направления движения. Фары его машины были единственными огнями на дороге. Фет, по причине своих габаритов, сидел впереди. У его ног лежала сумка с оружием. Анхель и остальные следовали во второй машине.