Орлиное царство - Джек Хайт

Джон окинул взглядом зал и выбрал себе место рядом с королевским столом. Он дождался, когда Агнес на него посмотрит, кивнул ей и покинул зал. Через несколько мгновений она вышла вслед за ним.

– Сейчас не время, Джон, – сказала она. – Чего ты хочешь?

– Ты убила Амори, – заявил он.

Агнес вздрогнула.

– Как ты можешь такое обо мне думать, Джон? – Он увидел в ее глазах обиду.

– Не лги, – сурово сказал он. – Ты сама мне говорила, что приехала в город, чтобы сделать Балдуина королем. Прошло всего четыре месяца, и Амори мертв.

– Я не была в одной комнате с Амори с тех пор, как он аннулировал наш брак двенадцать лет назад. Как я могла его убить? – Агнес печально покачала головой. – Мне будет его не хватать. Он так старался быть хорошим королем.

Ее слова смутили Джона. Он ожидал совсем другого.

– Только не делай вид, что ты о нем скорбишь, – заявила он.

– Но я о нем скорблю, – спокойно сказала Агнес. – Я его любила, Джон.

– Как остальных своих мужей? Вильгельм рассказал мне, что с ними случилось.

Агнес поджала губы.

– Вильгельм может думать все, что пожелает, но я их не убивала, – холодно сказала она. – И не убивала Амори. Да, я на него сердилась, но это не делает меня убийцей. – Она, не дрогнув, встретила его взгляд.

Быть может, она говорит правду?

Джон опустил глаза.

– Прости меня, – пробормотал он. – Но я уверен, что Амори отравили.

Агнес протянула руку и погладила его по щеке.

– Все мы огорчены, Джон. Тебе не следует гоняться за тенями. Амори был всего лишь человеком. Дизентерия не знает разницы между королем и простым смертным.

– Я видел его тело. Агнес. При дизентерии у человека не выпадают волосы. Я обязан Амори жизнью. Я не смог его спасти, но отомщу за смерть.

Агнес взяла его голову двумя руками и поцеловала.

– Да поможет тебе Бог, Джон.

Октябрь 1174 года: Иерусалим

Джон поплотнее закутался в тяжелый плащ, чтобы избавиться от осеннего холода, быстрым шагом обходя лужи на улице Лекарственных трав. Сводчатые здания стояли вдоль узкого прохода к рынку и почти полностью защищали от дождя, но вертикальные щели в основании крыш, сквозь которые внутрь проникал свет, также пропускали потоки воды, собиравшейся на мощеной мостовой. Многие лавки уже закрылись, и Джон безмолвно молился, чтобы та, что его интересовала, была открыта.

После трех месяцев бесплодного расследования Джон начал думать, что лекарь Деодат говорил правду, когда сказал, что король умер от дизентерии. Во-первых, Джон не понимал, как яд мог попасть к королю. Все, что король ел или пил, проходило двойную проверку. Во-первых, жидкости наливали в чашу в форме единорога – Деодат и оба повара клялись, что он обезвредит любой яд. Джон в этом сомневался; когда он предложил Деодату выпить из рога яд, тот отказался. И тем не менее Джон не понимал, как яд мог пройти вторую проверку: королевскую пищу пробовала по меньшей мере дюжина слуг-дегустаторов.

Не сумел он вычислить и того, кто мог подсыпать королю отраву. Кандидатов были дюжины: повара, Деодат, даже советники вроде Онфруа. Слишком много вариантов и совсем мало улик. Вот почему Джон решил сосредоточиться на самом яде. Если он сумеет определить его вид и продавца, возможно, это приведет его к отравителю. Джон собирался поговорить с одним из торговцев подобными вещами. Дворцовый повар рассказал ему о купце-сирийце по имени Якуб Лысый, который, по слухам, торговал не только приправами.

Джон нашел прилавок Якуба в самом конце улицы. Лысый мужчина, на несколько лет моложе Джона, сидел в окружении глиняных горшков, наполненных ароматными приправами. У него было смуглое лицо, крупный нос, кончики пальцев пожелтели от того, что он постоянно прикасался к приправам.

– Якуб? – спросил Джон.

Мужчина кивнул и, прищурившись, принялся его рассматривать.

– Чем я могу вам помочь, святой отец?

– Я готовлю специальное блюдо, – ответил Джон. – Мне сказали, что вы именно тот человек, который может помочь.

– Может быть, – осторожно ответил Якуб и опустил одну руку под прилавок. – Что вы хотите приготовить?

– Убийство, – тихо ответил Джон.

Мужчина нахмурился.

– Уходите немедленно, – прошипел он и вытащил из-под прилавка изогнутый кинжал.

Джон даже не пошевелился.

– Тристан из дворцовой кухни утверждает, что вы самый подходящий человек для таких целей.

Якуб поднес острие кинжала к груди Джона.

– Тристан глупец. Уходите! – прорычал он.

Джон двигался очень быстро, схватил за запястье руку Якуба, сжимавшую кинжал, дернул его за халат и вытащил на улицу. Торговец за соседним прилавком даже не попытался вмешаться. Джон заломил Якубу руку за спину и наклонился над ним.

– У меня нет времени для игр, – тихо сказал он. – Говори.

– Что вы делаете? – воскликнул Якуб, и в его глазах появился страх. – Помогите!

Джон вырвал кинжал из руки Якуба и поднес к его лицу, тот сразу успокоился. Джон потащил его подальше от прилавка в переулок, и они оказались под открытым небом. Шел довольно сильный дождь, и очень скоро оба промокли насквозь. Джон ударил Якуба спиной о стену дома.

– Ты расскажешь мне все, что тебе известно, – приказал он, – так или иначе.

– Ч-что вы за священник такой? – пробормотал Якуб.

– Не имеет значения, кто я. Говори. Ты имеешь дело с ядами, верно?

– Я продаю пряности, – хрипло сказал Якуб.

Джон поднес кинжал к паху купца и легонько постучал по внутренней стороне бедра.

– Говори, я не стану повторять свой вопрос, – сказал он.

– Я… я продаю кое-какие растения, – признался Якуб. – Чтобы улучшить мужскую силу или обеспечить любовь. Но не те, что убивают.

– Тристан говорил совсем другое, – сказал Джон и переместил кинжал ближе к сокровенным органам купца.

– Я клянусь вам! – пролепетал Якуб. – Не причиняйте мне вреда. Когда-то я действительно продавал подобные вещи, но это невыгодно. И слишком опасно.

Джон внимательно посмотрел в широко раскрытые карие глаза.

– Я тебе верю, – сказал он, отпуская Якуба. – Недавно умер мой друг, я подозреваю, что его убили. И ищу яд, который действует так, чтобы все подумали, будто человек умер от дизентерии. Тебе такой известен?

– Его смерть была внезапной? – уточнил Якуб.

– Он болел больше двух недель, – ответил Джон.

– А вы обратили внимание на его ногти после смерти? – спросил Якуб.

– Они пожелтели, – сказал Джон.