Отвага и честь - Грэм Макнилл

Уриил повел отделение «Вентрис» под знаменем к казарме, где бились Леарх и скауты. Он стрелял на бегу, но в целях недостатка не было. Огненные воины падали с каждым залпом, шрапнель летала мимо головы Уриила и отскакивала от настила вокруг него. Повсюду бегали и бились друг с другом узники и огненные воины, и Уриилу пришлось пробираться сквозь эту сумятицу.

Сверху повеяло горячим воздухом, и Уриил увидел, что над головой ревет корабль тау — тяжелый и длинный, явно типа «Косатка». И он точно знал, почему пилот рискнул летать прямо над полем боя.

Корабль вскоре исчез из виду, и Уриил помчался дальше сквозь битву. Леарх поднял взгляд, и Уриил заметил, как сержанта охватил прилив гордости при виде знамени, которое несло с собой отделение «Вентрис».

— Отделение! — закричал Уриил. — Огонь налево!

Его воины тут же разделились на два звена и открыли огонь по боевым скафандрам, не дающим Леарху и скаутам сойти с места. Грохочущие залпы болтеров замолотили по боевым скафандрам. Снаряды взорвались в бронированной груди одного вражеского воина и заставили другого искать укрытие.

Второе звено последовало за Уриилом к Леарху и его потрепанным в бою скаутам, но времени на приветствия не было: еще два боевых скафандра пролетели над крышей казармы и приземлились в облаке выхлопных газов и залпов. Один из скаутов с криком упал, его колено превратилось в сплошную кровавую кашу. Другой, сержант, рухнул, когда снаряд попал в плечо и развернул его на месте.

Раскаленная добела стрела плазмы пробила грудь Ультрамарина, и тот упал, расставшись с жизнью еще до того, как коснулся земли. Уриил и Леарх пошли на боевые скафандры, которые обрушили на них залпы из своих орудий. Уриила обдало жаром даже сквозь броню, на визоре зажглись красные значки тревоги. Охлаждающие газы поступили из ранца, и до Уриила донеслись крики боли: скауты в легкой броне пятились от смертоносного пламени.

Уриил вышел из этого ада, плащ его практически сгорел, орел на броне почернел, на груди еще мелькали языки пламени. Боевые скафандры встали навстречу атакующим, выстрелы из болтеров высекали искры и рикошетили от их бронированных тел.

Леарх пригнулся под грохочущей пушкой и ударил плечом ближайший боевой скафандр. У того подкосились ноги под тяжестью Леарха, и он упал бесформенной кучей. Уриил взмахнул мечом Идея над занесенным кулаком величиной с его голову и отрубил руку боевого скафандра. Гидравлические жидкости хлынули из аккуратно рассеченного механизма, и боевой скафандр попятился от смертоносного клинка.

Уриил прыгнул вперед и ухватил противника за панцирь, когда тот активировал двигатели и рванул вверх. Земля ушла из-под ног, но Уриил не собирался дать врагу ускользнуть так легко. Он вонзил меч в грудь боевого скафандра, и у того практически тут же заглохли двигатели, он провалился сквозь крышу казармы, и Уриил оттолкнулся, чтобы не последовать за ним.

Он перекувырнулся в воздухе и приземлился на ноги с тяжелым стуком.

Леарх поставил одну ногу на грудь боевого скафандра и выдрал из него цепной меч. Посыпались куски металла, хлынула кровь, и скафандр дернулся в конвульсиях: его пилот погиб. Леарх крутанул мечом и опустил его на шею скафандра, как топор палача.

— Красиво работаешь, — заметил Уриил. — Разве что немного перестарался, нет?

— Сказал человек, убивший врага прямо в воздухе, — буркнул Леарх, хотя Уриил понял, что в душе тот развеселился.

— Рад видеть тебя, друг мой.

— Я тоже рад, — признался Леарх, — но прибереги свою прочувствованную благодарность на потом, мы на охоте!

— Он здесь?

— Здесь. — Леарх показал на группу казарменных построек.

Уриил выглянул из-за угла как раз вовремя, чтобы заметить, что Куделькара Шонаи волокут к «Косатке», которую он уже видел. Огненный воин с окровавленным лицом приставил нож к горлу губернатора, а рядом торопливо шел тот, кого Уриил узнал сразу же. Аристократ тау, которого они взяли в плен после боя в поместье Шонаи.

Предводитель тау, за чьей «Косаткой» «Vae Victis» следил до самого Пракседеса после бегства из Стеклянного дома.

— Пойдем, — сказал Уриил.

Полковник Лоик несколько раз моргнул после разрыва снаряда, отплевываясь от крови и пыли. В ушах все еще стоял звон после оглушительного хлопка, и на лице было что-то мокрое и теплое. Он перекатился на бок, и брусья, камни и изоляция посыпались на него небольшой лавиной. Пыль и дым мешали видеть, из разорванных проводов сыпались искры. Единственный уцелевший экран шипел от статического электричества.

Лоик застонал от боли — ощущение было такое, будто его переехал танк лорда Уинтерборна. Он снова сплюнул кровь и забеспокоился, заметив, какая она яркая. У него что, пробито легкое или разорвана какая-то артерия?

По ощущениям было не похоже, чтобы его серьезно ранили, но раны — это дело такое, точно определить трудно.

Он огляделся и помахал ладонью перед лицом, чтобы разогнать пыль. Впереди была стена яркого дневного света — странно, учитывая, что только что там была просто стена. То немногое, что осталось от крыши, угрожающе заскрипело, и сквозь щели в потолке посыпалась пыль.

Уцелевшая часть бункера представляла собой настоящую бойню, стены были покрыты кровью искромсанных трупов, кучами валяющихся на полу. Сервиторы данных находились на месте — ну, или их куски. Окровавленная плоть и кибернетические аугментики разбросаны по разгромленному бункеру, как рваные тряпки.

— Милостивый Император! — прошептал он, увидев капитана Гербера и комиссара Фогеля в куче битого камнебетона и потолочных балок. Откуда-то извне все еще доносились звуки взрывов и стрельбы, но приглушенно, словно из глубокой пропасти, и Лоик подумал, а не лопнули ли у него барабанные перепонки. Видимо, все же нет, заключил он, а то было бы намного, намного больнее.

Странно, какие бессвязные мысли роились у него в голове. Это шок, какая-то посттравматическая реакция на недавнюю близость к смерти?

— Соберись, мужик! — одернул он себя и полез по груде обломков к упавшему капитану лаврентийцев. Лоик споткнулся о кусок рухнувшей крыши и оказался на четвереньках. Ладони уперлись во что-то мягкое и теплое, подавшееся под его весом. Лоик отпрянул, в ужасе поняв, что попал руками в развороченный живот лейтенанта Полдары. Лицо молодого человека было абсолютно спокойным и снова юным, и Лоик почувствовал острый, мучительный приступ горя. Полдара погиб и уже никогда не будет беспокоиться, что его состарят война и годы.

— Возраст не коснется тебя, годы тебя не состарят, — прошептал он, и слова прозвучали отчетливее даже далекого треска и грохота пальбы и взрывов. Он вытер руки о шинель, оставив длинные алые полосы на кремовой ткани. Остерегаясь новых кровавых ловушек, он наконец нашел двух офицеров-лаврентийцев.