Ключ - Саймон Тойн

Когда Афанасиус вошел в уборную, вспыхнул неяркий огонек, осветивший ряд каменных чаш и таких же кабинок. Он закрыл за собой дверь и прошел к самой дальней.

Кабинка размерами была чуть-чуть шире, чем каменная плита с отверстием в полу, соединенным напрямую с канализационной системой. Сбоку стояло ведро воды, в котором плавала деревянная кружка — примитивное сливное устройство. Дверь кабинки не запиралась, поэтому Афанасиус прислонился к ней, подперев спиной, и вынул из кармана телефон, который дал ему Габриель. Едва он коснулся экрана, тот зажегся, осветив полутемную кабинку. Монах сосредоточенно смотрел на экран, припоминая, как Габриель учил его составлять смс-сообщения. Ему удалось отыскать пробное сообщение, отправленное Габриелем, потом он нажал «Ответить» и набрал краткий отчет обо всем, что сумел выяснить. Работал Афанасиус быстро, хорошо понимая, что чем дольше он будет отсутствовать, тем больше подозрений может возбудить. Наконец он нажал клавишу «Отправить».

В середине экрана появилась надпись: «Сообщение не отправлено».

Он попробовал снова и опять получил тот же результат.

Входная дверь открылась, кто-то прошагал к раковине умывальника, стал наливать воду. Афанасиус спрятал телефон в карман, не забывая о том, что его экран светится, плеснул в отверстие кружку воды и вышел из кабинки.

Вошедшим оказался отец Томас, который сейчас умывался. Афанасиус воспользовался случаем и сунул другу телефон.

— Не работает, — объяснил он, нервно поглядывая на дверь.

Томас взял телефон, прочитал извещение об ошибке.

— Сигнала нет, — резюмировал он. — Мы находимся под толщей горы.

Афанасиус пал духом. Еще несколько дней он пробудет в карантине, как в ловушке, — в выбранном им самим месте, под многими тоннами скальной породы. Отсюда нужно как-то выбраться, иначе все, что он узнал, станет совершенно бесполезным.

Томас протянул ему телефон, и в эту минуту дверь уборной резко распахнулась.

На пороге стоял Аксель. Несколько мгновений он смотрел на обоих, переводя взгляд с одного монаха на другого, не замечая, кажется, ярко светящегося устройства в руке Томаса.

Потом они увидели, что из носа брата Акселя капает кровь, а лицо искажено гримасой боли. Он упал на колени, яростно раздирая ногтями тело под своей красной сутаной.

— Помогите, — проговорил он сквозь хриплые жалобные стоны. — Кто-нибудь… помогите, пожалуйста…

Путь до турецко-иракской границы по дорогам, которые становились все хуже и хуже, отнял у Лив и Габриеля восемь драгоценных часов. Приблизившись к первому контрольно-пропускному пункту, они поняли, что до границы уже рукой подать. КПП охраняют турецкие солдаты, пояснил Габриель, и в первую очередь их интересуют не беглецы-европейцы, а члены РПК[74]— борцы за свободу курдов. На границе картина будет иной. Он протянул Лив фальшивый английский паспорт. На фото была молодая блондинка, немного похожая на Лив, если всматриваться не слишком внимательно.

— Я взял этот паспорт у одной девушки из числа тех, кто добровольно помогал «Ортусу», — объяснил Габриель и посмотрел в зеркало заднего вида на исчезающий из поля зрения КПП. — Пограничная полиция никогда не придирается к документам. Они делают фотокопии для своей базы данных, но я уже несколько раз использовал фото с такой контрастностью, что на них все равно ничего не разберешь. — Он ласково пожал Лив руку. — Все будет отлично, обещаю.

Через пятнадцать минут они перевалили через холм близ Силопи[75]и увидели пограничный пункт на берегу мутной речушки. Цементный треугольник, чуть больше стандартной автостоянки, резко обрывался у самого берега. Первое, о чем подумала Лив, когда увидела это сооружение, была мысль о том, что здесь она и умрет. В центре треугольника начинался мост, переброшенный через реку на иракский берег, где сгрудились приземистые сооружения тамошних пограничников. Мост был один, дорога одна, а вот машин, ожидавших своей очереди на границе, собрались целые тысячи. Длинными рядами они выстроились у домиков пограничной стражи, на временной парковке, устроенной с обеих сторон дороги. Дорога вилась дальше по сухой каменистой почве, и неподвижная колонна автомашин, казалось, душит дорогу, словно удав. Если они станут здесь в очередь, то попадут в Ирак через несколько дней — дней, которых больше не было в запасе.

— Не тревожься, — успокоил девушку Габриель, угадав ее мысли. — В этой очереди стоят только грузовики. А нам нужно вон туда. — Он махнул рукой в сторону не запруженной машинами полосы у самого моста. Там стояло всего несколько такси. К ним на полной скорости приближался американский армейский «хаммер»[76]; он съехал на обочину, взметая тучи пыли, обошел такси, на секунду задержался у барьера и сразу помчал дальше по мосту на иракскую сторону. На том берегу было довольно много военных машин, а рядом с ними — солдаты с переброшенными на грудь автоматами М-4. Солдаты собрались в тени небольшой арки, украшавшей дорогу. Над их головами трепетал на ветру транспарант с надписями по-арабски и по-английски: «Добро пожаловать в Иракский Курдистан!»

— Нам почти не придется ждать, — заверил девушку Габриель. — Не сомневайся, я уже много раз здесь проезжал.

— А ты проезжал здесь, — недоверчиво спросила Лив, — когда за тобой гналась половина всей турецкой полиции?

В ответ он улыбнулся и протянул ей паспорт.

— Ищут некоего Габриеля Манна, а вовсе не меня.

Лив раскрыла паспорт и увидела фото Габриеля, но под ним стояла совсем незнакомая фамилия.

— Кто такой Дэвид Кинселла?

— Я, когда мне так нужно. Это часть моей захватывающей работы в благотворительной организации. Осточертело, что меня то и дело выгоняют из разных стран, когда я пытаюсь помочь людям, которых их правительства настойчиво преследуют. К сожалению, выходит так, что все преимущества на стороне режима, который не желает впускать тебя в страну. Все, что требуется, — внести твою фамилию в список «нежелательных иностранцев», и тогда легально попасть туда невозможно. Вот мне и пришлось проявить немного смекалки и перестать играть по их правилам. Уж поверь, выбраться из Турции — не проблема. Меня больше беспокоит, как пойдут дела, когда мы окажемся в Ираке.

По обочине они объехали длинную колонну грузовиков и пристроились к нескольким местным такси.

— Вот где мы, возможно, немного задержимся. — Габриель кивнул на водителей такси. — Они неплохо зарабатывают на том, что подсказывают туристам и путешественникам, как прорваться через местные бюрократические препоны, поэтому не очень-то жалуют вольных птичек, которые не нуждаются в их услугах. Можно, конечно, их попросить, чтобы пропустили нас без очереди, но сомневаюсь, чтобы кто-нибудь согласился. А устраивать скандал и привлекать к себе внимание нам ни к чему.