Изумрудные зубки - Ольга Степнова

– Повзрослела, остепенилась, продала мотоцикл, – вздохнула Сычева и, даже не заглянув в меню, отложила его на край стола. – Мне, Марат, как всегда, и товарищу моему то же самое, только без «Маргариты», он за рулем.

Официант кивнул и, лавируя между столиками, скрылся на кухне.

– Жаль, что ты проходишь по делу. Я хотел бы иметь с тобой неформальные отношения, – сказал Карантаев, рассматривая свой сбитый на костяшках кулак.

– Судя по большому количеству спецсредств, которые ты при себе имеешь, ты со многими, кто проходит по делу, хотел бы иметь неформальные отношения, – усмехнулась Сычева, наливая себе минералку, в качестве бесплатного бонуса стоявшую на столе.

– Ты имеешь в виду мешок презервативов? – уши Карантаева опять стали наливаться розовым цветом. Он спрятал сбитый кулак под стол и в упор уставился на Сычеву. – Так я это... вчера подпольный цех накрыл. Индусы презервативы левые, несертифицированные по коробочкам паковали и по аптекам рассовывали. Наши парни весь товар конфисковали, а этот мешок нерасфасованных резиновых изделий я потом уже в подсобке нашел, вот в багажник и запихнул.

– Я имела в виду наручники.

– А-а, так они всегда при мне! Мало ли что. Работа такая. – Карантаев тоже налил себе минералки и мелкими глотками начал пить ее, запрокинув голову. Кадык ходил на его горле как поршень, а сбитая рука чуть заметно дрожала. Сычева снова припомнила вкус лейтенантских соленых губ. Этот вкус ей самым бессовестным образом нравился, и она самым бессовестным образом не побоялась себе в этом признаться.

Официант принес заказ.

Карантаев набросился на еду так, будто голодал минимум последние года три. Пренебрегая ножом, он вгрызся в кусок мяса с остервенением неандертальца.

– А где подружки, которые садик вместе с тобой штурмовали? – спросил он, когда расправился с основным блюдом.

– Понятия не имею. – Сычева чинно отрезала маленькие кусочки мяса и отправляла их в рот. – Домой, наверное, укатили, когда увидели, как ты меня в наручниках тащишь!

– А я думаю, они следили за нами на раздолбанных «Жигулях» до самого ресторана, и теперь сидят где-нибудь в подворотне в ожидании, когда мы насытимся.

– Вот еще! – стараясь показаться искренней, громко фыркнула Сычева. – Будут они на частника тратиться, да еще под дождем торчать!

– Значит, ты мне так ничего и не скажешь, – грустно констатировал Карантаев, переходя к экзотической закуске из копченых креветок.

– Не-еа, – замотала головой Сычева и отпила «Маргариту», которую только в этом заведении умели так замечательно делать. – Мне тоже больше нравятся с тобой неформальные отношения. Как салатик?

– Вкусно. Ел бы и ел. Никогда не хватает времени нормально пожрать. Вечно не бегу развожу какую-то быструю лапшу, или глотаю готовый суп из пакетов. Брр-р-р!!! Это в рекламе мужики млеют от удовольствия, когда жены наливают им суррогаты в тарелки, а в жизни этим питаются только одинокие, страшно замотанные на работе мужики. Вот если у меня когда-нибудь будет жена, она будет кормить меня пирожками с капустой, щами с грибами и такими маленькими вкусными мясными котлетками, которых она будет делать много-много, целую кучу. Я буду их поедать, а она тут же делать и делать...

– Ну-ну! Тебе жену нужно в кулинарном техникуме искать.

– Мне жену не нужно искать, – пробурчал Карантаев с набитым ртом. – Таким как я, жениться нельзя. Под пулями бандитскими каждый день хожу! – с нотой трагизма произнес он. – Сегодня живой, завтра нет! Да и зарплата у меня копеечная. Кто за меня пойдет? Вот ты, например, пошла бы?

– Я – нет, – серьезно сказала Сычева. – И не потому что ты под пулями ходишь и зарплата у тебя копеечная, а потому что люблю другого человека.

– Вот я и говорю, кто ж такого полюбит! – Карантаев тяжело вздохнул, дожевал креветок и размашисто утер рот рукавом. – Слушай, а почему ты на работе не появляешься?

– Боюсь. Ты же понимаешь, что после убийства Игнатьева я боюсь!! Это я убийцу не видела, а он-то меня хорошо рассмотрел! Но он может не знать, что я его не видела. И его естественным желанием, как ты понимаешь, будет желание меня грохнуть. – Сычева нащупала сигареты в кармане, а заодно проверила и изумруды. Камни перекатывались под пальцами – твердые, холодные и... опасные.

Она закурила.

– Понимаешь, я звоню все время Овечкину, а он не берет трубку. Ни дома, ни на мобильном, ни на работе. На работу звоню – включается факс. Что все это значит?

Карантаев многозначительно усмехнулся.

– У него в далекой Сибири тяжело заболела мама. Овечкин вынужден был срочно уехать к родительнице. А его секретарша, пользуясь отсутствием шефа, халявит и прогуливает работу. Вот и включается факс. Может, все же расскажешь подробнее, что произошло тогда? Ведь я не сказал, что это ты мне звонила и сообщила об убийстве. Я сообщил дежурному, что был анонимный звонок. Ты должна быть мне благодарна.

– Я благодарна. – Сычева выпустила струю дыма лейтенанту в лицо. – Нет, я правда благодарна! – Она рукой услужливо помахала у него перед носом, разгоняя дым.

– Зачем ты поперлась тогда на работу? Ведь было же воскресенье!

– Я, видишь ли, тоже на работе горю. Не ты один бегаешь, как савраска, не успевая толком поесть. У журналистов ненормированный рабочий день, многие из нас работают в воскресенье, даже охрана об этом знает и безропотно выдает ключи.

– Ясно. Ты точно никого не видела, кроме Игнатьева?

– Нет. Но были две очень странные вещи. Первая – когда я туда поднималась, лифт работал. А когда включила компьютер и кофеварку – электричества уже не было. Вторая – когда я туда шла, кабинет редактора был закрыт. А когда бежала обратно – дверь немного была приоткрыта. Ключи от его кабинета выдают под роспись только Овечкину, или его секретарше! Ты знаешь, что Валька-секретарша была любовницей Игнатьева?

– Когда опрашивали сотрудников, некоторые активно на это намекали. – Лейтенант снова усмехнулся. Он больше не ел, сдвинул пустые тарелки на край стола и сидел, откинувшись на спинку стула.

– И еще. Когда я шла в редакцию, охранник внизу был на месте. А когда бежала обратно, его не было!! Представить себе не могу, что могло заставить его покинуть пост, где стоит стойка с ключами от всех кабинетов здания.

– Его допросили. Охранник сказал, что из женского туалета вдруг повалил дым. Пожарная сигнализация почему-то не сработала. Он бросился в туалет и обнаружил, что урне вовсю полыхает огонь. Видимо, кто-то бросил туда горящую сигарету. Охранник сказал, что чрезвычайно этому удивился, потому что ключи от комнат первого этажа он никому не выдавал и мимо него в этот туалет никто не проходил. В общем, парень начал тушить огонь. Огнетушитель не сработал и он сражался с пламенем подручными средствами. Не было его минут пятнадцать-двадцать, точнее он не может сказать.