Фабрика гроз - Эльвира Барякина

— Тише! — прошептала она умоляюще. — Они сказали, что если мы будем кричать, нас убьют!

— Кто?!

— Охрана! — Щеглицкая кивнула на открытую дверь, сквозь которую была видна большая неопрятная кухня. — Они там сидят! Они сказали, что если мы будем хорошо себя вести, нас выпустят через несколько дней после выборов.

Кристина почувствовала, что не может вздохнуть. Ее словно ударили под ложечку. Оцепенев от страха, она смотрела на Щеглицкую.

— Но ведь это ты велела мне прийти по этому адресу! А теперь они и тебя… — Кристина показала взглядом на ее наручник.

Щеглицкая горестно всхлипнула.

— Сразу после твоего звонка мне позвонили и сказали, что это от Синего… Я им передала все твои слова, и они велели нам обоим явиться на улицу летчика Иванова.

Постепенно способность соображать вновь вернулась к Кристине.

— Так ты что, даже не узнала, кто именно тебе звонил?!

— Ну мне же сказали, что от Синего!

— Ой, дура… — едва слышно пробормотала Кристина.

Она оглянулась кругом. Сумки рядом с ней не было. Значит, те, кто захватил их, забрали кассету со всеми материалами.

Кристина ни минуты не сомневалась, что ее похитили по приказу Пименова. Он узнал обо всем то ли от идиотки Щеглицкой, то ли от охранников, поймавших Софроныча.

«Боря никогда не выпустит нас отсюда! — подумала Кристина в ужасе. Он не может оставлять таких свидетелей как мы!»

Ее сознание принялось отчаянно выискивать выход. Может, и вправду Пименов подержит их здесь до конца выборов, а потом освободит? Ведь не один же Эдик знал о положении дел на «Элементе» и на нефтеперерабатывающем заводе… А из этого не так уж сложно сделать вывод о политической ориентации Пименова.

Впрочем, холодный рассудок диктовал Кристине совсем иное: «Да, многие знали, но помалкивали. А ты решила расчирикаться в самый неподходящий момент. Вот тебя, голубушку, и поймали. А теперь как Боря тебя выпустит? Чтобы ты теми же ногами пошла в милицию и нажаловалась, что тебя незаконно лишили свободы? Нет, милая моя, в таких случаях людей не выпускают…»

Ей хотелось реветь как маленькой. Как же так? Неужели кто-то придет и ее, Кристину Тарасевич, убьет? Из-за какого-то этилированного бензина?! Или ее успеют спасти?

Кристина принялась высчитывать, кто мог бы обнаружить ее исчезновение и забить тревогу. Только баба Лиза, Синий да Алтаев…

При мысли об Иваре Кристина всхлипнула. Она на секунду представила, что с ним станется, если ее убьют, и у нее тут же навернулись слезы на глаза. А Сонька? С ней-то что будет?

Вне себя, Кристина изо всех сил дернулась, но наручник так больно впился ей в запястье, что она чуть не вскрикнула.

— Бесполезно, — покачала головой Щеглицкая. — Пока ты была без сознания, я уже сто раз пробовала вырваться.

— А сколько мы уже тут?

— Около двух суток.

— Сколько-сколько?! Какой сегодня день недели?!

— Воскресенье. Голосование уже почти завершилось. Так что скоро нас выпустят…

Кристина посмотрела на нее. Кажется, Щеглицкая вовсе не думала о том, что их могут убить. Глупенькая девочка! Ей это даже в голову не приходило!

«Зато моей паники хватит на двоих», — угрюмо подумала Кристина.

Встав на колени, она принялась изучать наручник. Подергала цепочку, попробовала вжать большой палец в ладонь, чтобы вытащить кисть… Все ее мысли сосредоточились на одном: во что бы то ни стало им надо было бежать. Как-нибудь нужно отцепиться от этой проклятой батареи.

— У тебя шпильки нет? — спросила она Щеглицкую, всей душой молясь, чтобы у той оказалась хоть какая-нибудь заколочка, пригодная для открывания наручников.

Но та лишь покачала головой.

— Нет. Я же ношу распущенные волосы…

— Черт!

Кристина вновь осела на пол.

— И что, нас так и будут держать прикованными? А как же в туалет ходить?

Щеглицкая в недоумении уставилась на нее.

— Н-не знаю… Наверное, надо охранника позвать…

— Эй! — изо всех сил крикнула Кристина. — Есть тут кто живой?!

— Тише! — умоляюще зашептала Щеглицкая.

Но Кристина не обратила на нее никакого внимания.

— Эй! Кто-нибудь!

Наконец на пороге появился какой-то тип в камуфляже и маске. В руках у него была резиновая дубинка.

— Ты чё разоралась?! — гаркнул он.

«В маске, гад! Не хочет, чтоб его узнали», — подумала Кристина, а вслух сказала:

— Мне в туалет надо!

Охранник смерил ее долгим взглядом.

— Ну-у, пошли…

Достав ключ из кармана штанов, он отстегнул наручник от батареи.

— Идем!

Он подвел ее к туалетной двери, украшенной старой наклейкой в виде писающего мальчика.

Кристина косилась по сторонам. Так, стандартная однокомнатная квартира… Охранников двое: один тут, другой сидит смотрит на кухне переносной телевизор. Оружия у них нет, только дубинки…

Разведка была проведена.

* * *

На всякий пожарный случай у Бори Пименова была припасена небольшая квартирка на окраине города. Здесь он мог спокойно отсидеться, если ему надо было ненадолго исчезнуть из поля зрения. Сюда допускались только приближенные и некоторые вышестоящие лица.

С самого утра Снежана висела на телефоне и отслеживала, что творится в городе. Все получалось именно так, как задумывал Боря: рейтинг Стольникова стремительно шел вниз.

Единственное, что оставалось сделать — это разобраться наконец с Тарасевич. От нее надлежало избавиться, и как можно скорее.

Но Боря почему-то не торопился с этим.

— Вдруг у нее остались материалы, кроме тех, что мы изъяли? — предположил он. — Если мы уберем ее, не выяснив все до конца, то в один прекрасный момент может всплыть еще одна кассета, которая прямо укажет на нас. Успокойся, свернуть ей шею мы всегда успеем.

Но Снежана не могла успокоиться. Узнав о том, что Ивар завел роман с этой смазливой телеведущей, она впала в какое-то умопомрачение. Ей хотелось рвать и метать, хотелось сделать все, чтобы Тарасевич исчезла с лица земли…

И еще ей хотелось напомнить Боре, что Кристина с самого начала показалась ей подозрительной. Так ведь нет, он вознамерился облагодетельствовать это существо! Он подумал, что Тарасевич из мести будет снимать анти-стольниквскую программу, и потому предоставил ей полную свободу слова. А оказалось, что она занялась самим Борей.

Вечером в дверь позвонили. Это был Караваев.

— Где Борис? — крикнул он, глядя на Снежану бешеными глазами.