Колдун со Змеева моря - Анна Гурова

Маленькая пещера казалась вырезана в льдине. Потолок и стены были усажены острыми кристаллами льда, пол гладкий, как полированный. Нойда не сразу заметил узника в ветхом рванье, скорчившегося в дальнем углу. Тот был изможден настолько, что почти не походил на живого человека. Грязные спутанные волосы падали на лицо, костлявые руки обхватили колени. На ногах, запястьях, шее узника виднелись толстые железные вериги – будто жирная черная змея обвилась и сжимала жертву в кольцах. При виде этих цепей нойда вздрогнул. Его вновь охватило возмущение при виде излишних мук, на которое обрекли и без того погибающего человека.

А еще он понял, где источник колдовского холода.

– Заковали его уже здесь? – тихо спросил он.

– Нет, привезли в цепях.

– Ты ведь знаешь, что вериги зачарованы?

– Ну, догадывался, – ухмыльнулся воевода. – Хвала Молниерукому! Хоть какая-то защита! Что бы он тут натворил, если не эти цепи!

Узник поднял голову, и нойда встретился с ним взглядом. И сразу узнал его.

– Велько?!

Тот будто и не слыша, смотрел перед собой слепым взглядом. Однако нойда чувствовал, – да что там, точно знал! – что это лишь временно. Он жадно вглядывался в узника, почти забыв об осторожности. Что случилось с братом воеводы, почему он так изменился?! С виду – обычный знатный молодой воин, умученный голодом и морозом; но под этим обликом – нечто совсем иное! Страдающее, скованное, и при этом – неимоверно мощное, бесконечно опасное. Огонь, пылавший в этих слепых глазах ночью, сейчас едва теплился под холодным пеплом. Но несомненно, мог вспыхнуть лесным пожаром…

– Что с ним? – нойда повернулся к воеводе. – Почему он в цепях?

– Приказ веча, – хрипло отозвался Нежата. – А вот что с ним – это я надеялся от тебя услышать…

Закованный пошевелился, лязгнув цепями.

– Пить, – одними губами попросил он.

Нойда шагнул к нему, сам не зная, что делает… Однако Нежата схватил саами за руку, вытащил наружу и с грохотом захлопнул за собой покрытую инеем дверь.

Снаружи оба вздохнули полной грудью. По сравнению с промороженным склепом в зимнем лесу было уютно и тепло. На обратном пути молчали. Увиденное заставило нойду глубоко задуматься, хотя болезненное воспоминание о погасшем взгляде узника, едва способного попросить о помощи, постоянно отвлекало его от размышлений.

– Ну, что скажешь? – наконец спросил Нежата.

– А что ты хочешь знать? – резко спросил нойда. – Сколько твой брат еще протянет в леднике?

Воевода угрожающе сдвинул брови.

– Ты говори, да не заговаривайся, чумазый! На что намекаешь?

– Я не намекаю, а прямо говорю. Тебе поручено заморить его до смерти?

Нежата даже не сразу ответил, опешив от такой наглости.

– Да как ты смеешь, лопарь? Тебе какое дело?!

– Мне-то никакого, боярин, – с каменным лицом ответил нойда. – Только если ты позвал меня разобраться, так помогай, а не мешай!

– Знаешь что? Пошел вон отсюда!

Ворота крепости со скрипом и грохотом сомкнулись за воеводой и его свитой. Нойда остался снаружи. Пожав плечами, он повернулся и направился на берег, в сторону натоптанной тропинки через реку, ведущей на чудскую сторону. Надо забрать у Ойрин короб и сумку с бубном. Бубен ему скоро понадобится. Да и поесть не мешало бы, хоть бы и грибов – то, что он собирался устроить, заберет много сил…

«Да, да, – думал он, шагая по тропе и пряча лицо от ветра, дующего вдоль реки. – Заморить пытаются – а он все не помирает! Да не просто не помирает, а рушит гору и насылает видения! Вот его и боятся с каждым днем все больше…»

Саами припомнились тусклые глаза, полные отчаяния, и он опять ощутил приступ острой жалости к узнику. Велько, что с тобой?!

«Нет, так не пойдет, – строго сказал он сам себе, прогоняя видение. – Погоди его жалеть, ты ничего о нем не знаешь…»

«Так узнай больше», – шепнул ему ветер.

Нойда стоял на берегу перед небольшим костром. Позади него толпились сосны, прямо напротив через реку высилась гора, где был заточен Велько. Тихая, темная громада, укрытая снегом, будто чего-то ждала.

«Что ж, сегодня, возможно, и дождется…»

Нойда подкинул смолистых сосновых веток в костер. Глубоко вздохнул, очищая мысли и собираясь с силами. Дело предстояло непростое. Далекий полет, сложный разговор. И если все пойдет неладно, удастся ли вернуться?

Неподвижный ночной холод был поистине мертвящим. Сосны превратились в каменные столбы, смола стала горьким льдом. Звезд в небе высыпало столько, что кружилась голова. Сияющие россыпи медленно двигались – одни звезды едва заметно, другие быстрее, третьи проносились искрами и внезапно гасли…

Нойда достал из котомки бубен. Отсветы огня на туго натянутой шкуре, казалось, насквозь пропитывали ее теплом и светом. «Небесный олень», уносивший хозяина в вышние леса и моря, просыпался медленно и неохотно – слишком долго его не будили. Нойда ощущал, как шевелятся и открывают глаза сайво, как один за другим выходят из тьмы, приближаясь к огню. Он видел их ожидающие взгляды. Кого сегодня призовет хозяин, кто ему поможет в сегодняшнем странствии?

Нойда закрыл глаза, чтобы зрение не мешало ему. Теперь он слушал и смотрел всем телом, сердцем и затылком, ступнями и ладонями. Он чувствовал темную воду подо льдом, спящих птиц в лесу, еле слышный ток жизни в корнях, глубоко укрытых землей от убивающего мороза…

Саами чувствовал присутствие и того, под горой, кто раньше носил имя Велько. Он тоже не спал.

«Скован и в отчаянии – но и к такому лучше не приближаться. Сейчас он уже сильнее, чем был вчера… Почему его сила растет? Она должна угасать, как и задумали те, кто посадил его в цепи и лед…»

Нойде вспомнилась Ойрин. Когда он пришел в ее избу за вещами, то вел себя с ней очень сурово, почти грубо. Впрочем, она и не была такой дерзкой и навязчивой, как вчера. Суетилась вокруг него, заискивала, но ее неподвижный взгляд выражал все ту же мысль, одно стремление. Нойда не мог ее за это осуждать. Даже он сам, видевший, на что теперь способен Велько, не мог перестать думать об узнике с состраданием. Что же спрашивать с простодушных вису? Конечно, Велько подчинил себе их всех – и тоскующую женщину, и обиженных воеводой лесовиков… Он свел с ума даже своих сторожей!

«А ты уверен, что он еще не подчинил тебя?» – спросил внутренний голос. – «Уверен», – отмахнулся нойда. И задумался о другом, пожалуй, самом важном. Почему Велько не может, – или не пытается, – подчинить себе брата? Ясно же, от кого в первую очередь зависит его освобождение! Нойда вспомнил молодого воеводу, который говорил с ним, а сам прислушивался к каждому звуку снаружи… Похоже, Нежата прежде недооценивал узника и понятия не имел, на что тот способен. Сейчас новгородец обозлен, встревожен и смертельно устал от постоянно ожидания новых неприятностей. Но это ни в коей мере не мешает ему сторожить пещеру. Неужели ему в самом деле приказали убить брата? Или… не приказывали?