Дом плоти - Стюарт Макбрайд

— Он хороший полицейский.

— Наш старший инспектор считает, что есть все основания обвинить его в небрежности. — У Джекки, по крайней мере, хватило совести выглядеть огорченной.

— Но ведь это Инш!

— Не важно, пусть хоть Нельсон Мандела. Он всё запутал.

— И вы решили взять его за жабры?

— Лично я никого за жабры не беру. Наше отделение получило указание рассмотреть…

— Он тебе доверял.

Джекки нахмурилась:

— Инш был настолько одержим Вайзменом…

— Эта сволочь убила Софи!

— Мне жаль, но это не имеет отношения к делу. Ужасно, что всё так произошло, но он был одержим задолго до того, как это случилось. И эта одержимость затуманила ему мозги.

— А ты? Разве с тобой такое не случалось? Вспомни, как ты, например, пыталась навесить всех собак на Роба Максинтайра…

Джекки застыла:

— Не понимаю, о чем ты таком говоришь….

— А я тебя прикрыл. Я врал ради тебя.

Пауза.

— Мы же договорились никогда больше об этом не вспоминать. Этого не было.

Логан отступил на шаг:

— Разумеется, не было. — Он посмотрел ей в глаза: — Ты хотела знать, почему мы разошлись? Вот именно поэтому. Тогда всё и пошло наперекосяк, восемнадцать месяцев назад. Дело не в выкидыше. Это произошло той ночью, когда, мать твою, ничего не было.

Из женской камеры доносилось пьяное пение. Логан передал Иншу стаканчик кофе, купленный в буфете:

— Что, выдалась шумная ночь?

Инш пожал плечами, отпил кофе и уселся на матрас, покрывающий нары. Нары заскрипели под его тяжестью.

— Наверное, у тебя с собой нет ничего сладкого?

Логан выудил из кармана горсть леденцов, которые вытащил из большой банки на кассе.

— Шоколад растаял бы в кармане.

Инш взял конфету и с трудом развернул фантик. Пакет со льдом, похоже, не помог — костяшки на правой руке сильно распухли.

— О нем что-нибудь слышал?

— Сломанный нос, лишился пары зубов, трещина в челюсти.

Инш кивнул:

— Так они его выпустят?

— Зачем вам нужно было…

— Они его выпустят?

Логан вздохнул:

— Возможно. Вероятно. Не знаю. Так или иначе, это выглядит скверно.

Инш заложил леденец за щеку:

— Ты ведь знаешь, что он убил Брукса, верно?

— Мы обращались в Федерацию. Большой Гари думает, что им удастся наскрести денег и нанять в вашу защиту Шипящего Сида. Может быть, дадут ограниченную ответственность.

— Ограниченная ответственность… — Инспектор «раздел» еще одну конфету. — Я запорол дело, и теперь они вынуждены отпустить этого убийцу под залог… — На лице Инша нарисовалась хищная ухмылка.

— Сэр? Вы в порядке?

— Ты подал мне идею. Если он сядет на тридцать лет, мне до него не добраться. Но если он выйдет на свободу…

— Только не говорите мне, что вы сделали это намеренно! Ну, на допросе в тюрьме…

— Кен Вайзмен должен исчезнуть.

— Вы не можете так поступить! Вы же офицер полиции…

— Был. Был офицером полиции. — Инш взглянул на Логана темными, пустыми глазами. — Ко мне уже неприменимы никакие правила. И нам с Кеном Вайзменом, когда он выйдет, предстоит провести некоторое время вместе.

Логан попятился к двери:

— Нет. Вы не сделаете меня косвенным соучастником.

— Я считал тебя своим другом.

— Вы же говорите об убийстве!

— Он убил Софи. Он убил Брукса, и еще он убил всех этих людей, порубил их на куски и…

— Вас никто не назначал судьей. И вы не можете взять на себя функции палача! Нет никаких доказательств, что Вайзмен…

— Моя маленькая девочка лежит в морге, а все ее внутренности — в пластиковом пакете! Как тебе это в качестве доказательства? — Инш вскочил, лицо его приобрело грозный пурпурный оттенок. — Он выйдет и снова начнет убивать. Такие сволочи, как Вайзмен, никогда не останавливаются, ты ведь это знаешь. Это никогда не кончится. Ты хочешь, чтобы это было на твоей совести, сержант? Хочешь?

— Нет. Но я не стану соучастником убийства.

…еще раз.

— Вы хоть имеете представление, сколько сейчас времени? — спросила женщина на другом конце провода. — Всё уже закрыто на ночь… мы не можем нарушать распорядок. Вам придется перезвонить утром.

Логан взглянул на часы. Почти одиннадцать. Комната, как всегда, завалена материалами — протоколы, отчеты, доклады поисковых групп, судебные стенограммы, заявления, психологические портреты… Здесь же пластиковые пакеты с вещественными доказательствами: нож из кухни Маклафлинов, крюк из разрушенной скотобойни, где нашли останки…

— Я понимаю, что уже поздно, но мне нужно срочно с ним поговорить.

Большую часть стола занимал грязный коврик из багажника Кена Вайзмена. Когда-то он весь был пропитан кровью…

Логан снова и снова перечитывал заключение эксперта, пытаясь найти хоть что-нибудь — неважно что, только бы удержать Вайзмена в тюрьме. Ради Инша…

Раздались приглушенные звуки — трубку, очевидно, прикрыли ладонью, — затем снова раздался женский голос:

— Оставьте ваш номер, сержант, мы свяжемся с вами.

Через пятнадцать минут телефон зазвонил: тюрьма Питерхед выполнила свое обещание.

После некоторой суеты раздался знакомый голос:

— Сержант Макрай, чему обязан…

— Я хочу знать, что сказал тебе Вайзмен насчет женщины, которую он убил.

Пауза.

— Не думаю, что будет слишком этично с моей стороны…

— Ты говорил, что вы о ней разговаривали. Так что он сказал?

— А у меня будет свой повар?

— А ты как думаешь?

— Тогда я ничего не знаю.

— Кто бы сомневался. Но ведь ты и раньше не знал, разве не так? Делаешь вид, что чертовски умен, а на самом деле не в состоянии сосчитать до одиннадцати с помощью пальцев и сморщенного члена!

— Вы не смеете так со мной разговаривать! Не смеете! Я говорил со своим психоаналитиком, и она сказала мне, что вам не разрешено подрывать мое самоуважение. Вы…

— Да пошел ты вместе со своим самоуважением, Ангус! — Логан со злостью нажал на кнопку отбоя. Его трясло, даже подташнивать стало. Все-таки это была неудачная мысль — звонить Ангусу Робертсону.