Комарра - Лоис МакМастер Буджолд

– Чудесно, дорогая.

– А что это ваш багаж летит, а вы идете пешком? – весело спросила Катриона, быстро переложив две сумки на платформе и выдвинув маленькое сиденье. – Садитесь, а я вас повезу.

– Если только это не укачивает. Помимо всего прочего, от этих скачков у меня отекают ноги.

Катриона помогла тете сесть, убедилась, что та устроилась надежно, и медленно пошла, ведя за собой платформу.

– Я приношу свои извинения за то, что дядя Фортиц потащил вас сюда из-за меня. Я ведь собираюсь здесь пробыть еще всего несколько недель.

– Я в любом случае собиралась приехать, если его расследование затянется. А оно, судя по всему, идет не так быстро, как он рассчитывал.

– Ну… да. Я расскажу вам все жуткие подробности в номере.

Коридоры станции были не самым подходящим местом для обсуждения государственных тайн.

– Хорошо, дорогая. А ты прекрасно выглядишь, очень по-комаррски.

Катриона глянула на свой пиджак и бежевые брюки.

– Я обнаружила, что комаррская одежда очень удобна, отчасти потому, что позволяет мне сливаться с толпой.

– Когда-нибудь я прослежу, чтобы ты оделась так, чтобы выделяться из толпы.

– Не сегодня, надеюсь.

– Нет, по всей вероятности, не сегодня. Ты собираешься выдерживать эту традиционную чушь насчет траура, когда вернешься домой?

– Да, мне кажется, что это очень даже неплохая традиция. Это избавит меня от… от необходимости решать массу проблем, с которыми я не хочу сейчас связываться.

– Понимаю. – Несмотря на морскую болезнь, тетя Фортиц с интересом оглядывалась по сторонам и уже начала рассказывать Катрионе о ее кузенах.

У тети уже внуки, думала Катриона, а она по-прежнему выглядит как женщина средних лет, вовсе не как старуха. В Период Изоляции барраярская женщина уже в сорок пять была старухой, ожидающей прихода смерти, – если вообще доживала до этого возраста. За последнее столетие продолжительность жизни женщин на Барраяре увеличилась вдвое и неуклонно приближалась к тройной порции, столь обычной для других, бетанцев, например. Может, ранняя смерть матери дает ей неверное представление о времени и своевременности? У меня по сравнению с моими предшественницами две жизни. Две жизни, чтобы осуществить двойную цель. Если бы их можно было растащить во времени, а не нагромождать одну на другую… А появление на Барраяре маточного репликатора тоже все изменило, и очень сильно. Зачем она потеряла целое десятилетие, пытаясь играть по древним правилам? Хотя десять лет для двадцатилетки – это не одно и то же, что десять лет для девяностолетнего человека. Надо об этом подумать как следует…

По мере того как они удалялись от шлюзов, толпа редела, пока наконец не рассосалась совсем. На станции ритм был не такой сумасшедший, как в доках, где все носились как оглашенные, загружая и разгружая корабли со страшной скоростью, потому что время – деньги; корабли опаздывали, и все это вертелось не всегда в соответствии с временем по Солстисскому меридиану, которого придерживались в локальном пространстве Комарры.

Катриона свернула в узкий служебный коридор, обнаруженный ею ранее и сокращающий путь к гостинице. В одном из киосков пекли традиционный барраярский хлеб и специально выставляли противни в виде рекламы. Катриона чуяла запах дрожжей, кардамона и горячего кленового сиропа. Это сочетание напоминало о Зимнепразднике, и ее вдруг захлестнула волна ностальгии.

По пустынному коридору к ним шел мужчина в неприметном комбинезоне докера. Светящийся логотип на кармане гласил: «Транспортная компания Южного порта». Он нес две большие сумки, наполненные коробочками с едой. Мужчина резко остановился и ошарашенно уставился на Катриону, а она – на него. Это был инженер отдела использования избыточного тепла, Ароцци.

К сожалению, он тоже ее мгновенно узнал.

– Госпожа Форсуассон! – И гораздо тише: – Вот уж не думал вас тут встретить! – Он затравленно огляделся. – Администратор с вами?

Катриона как раз обдумывала, не сказать ли «мне очень жаль, но я вас, кажется, не знаю», спокойно прошествовать мимо, уйти, не оглядываясь, свернуть за угол и помчаться к ближайшему комму экстренной связи. Но Ароцци бросил сумки и выхватил парализатор как раз в тот момент, когда она начала:

– Мне очень жаль…

– Мне тоже, – совершенно искренне ответил он и выстрелил.

Катриона открыла глаза и увидела перед собой потолок коридора. Все тело покалывало, и оно отказывалось двигаться. Язык, казалось, распух и с трудом помещался во рту.

– Не вынуждайте меня стрелять в вас, – умоляюще говорил кому-то Ароцци. – Потому что ведь выстрелю.

– Верю, – раздался тихий голос тети Фортиц прямо над ухом Катрионы.

Кэт поняла, что полулежит на платформе, опершись в тетину грудь, а ноги беспомощно болтаются на багаже. Рука тети сжимала ей плечо. Ароцци, нервно озираясь, положил сумки Катрионе на ноги, взял тросик платформы и поспешил по коридору со всей быстротой, на которую был способен. За ним, поскрипывая, скользила перегруженная летучая платформа.

Помогите! мысленно кричала Катриона, когда они проходили мимо женщины в форме обслуживающего персонала. Меня похищает комаррский террорист. Но вместо крика у нее вырвался лишь стон. Женщина на них даже не посмотрела. Не было ничего необычного в том, что двух страдающих морской болезнью пассажиров доставляют на пересадку, или в гостиницу, или в пункт «скорой помощи». Или в морг… Сильный удар парализатора, как в свое время объяснили Катрионе, вырубает человека на несколько часов. Должно быть, в нее стреляли слабым зарядом. В виде одолжения? Она не чувствовала ни рук, ни ног, но ощущала, как тяжелыми ударами бьется сердце, подстегнутое страхом, ведущим бесполезную борьбу с ее отключенной периферической нервной системой.

Они куда-то сворачивали, спускались, снова поднимались. Интересно, голокарта еще у нее в кармане? Они покинули пассажирские отсеки и попали на служебные уровни, предназначенные для погрузки и ремонта кораблей. Наконец они подошли к двери с вывеской «Транспортная компания Южного порта», как и на комбинезоне Ароцци. Надпись красными буквами гласила «Вход только для персонала». Ароцци провез их еще через несколько дверей и потащил вниз на широкий загрузочный причал. Здесь было прохладно, пахло маслом, озоном и пластмассой. Похоже, они находились у внешней стены станции. Катриона вспомнила, что видела прежде логотип Южного порта. Одна из крошечных локальных грузовых компаний, подбирающих остатки за гигантскими фирмами комаррских олигархов.

Высокий крупный мужчина, тоже в рабочем комбинезоне, подбежал к ним. Его шаги эхом разносились по причалу. Это был доктор Судха.

– Наконец-то ужин, – начал он и тут увидел летучую платформу. – Кой черт… Роц, что это? Госпожа Форсуассон!

Он ошарашенно уставился на Катриону. Та посмотрела на него с мрачной ненавистью.