Быт и нравы Древней Руси - Вадим Долгов

Для Козьмы моделью мироздания была скиния, устроенная по модели, определенной Моисеем. Неподвижное (на этом Козьма настаивал) небо — это покров, крыша, а сама Земля — «трапеза», стол, «образ сущу земли», длиной — два локтя, а шириной — один. Причем длина земли считается с востока на запад, а ширина — с севера на юг. Интересно, что в отличие от современной картографической условности Козьма западное направление называет «правым», а восточное — левым. Земля расположена несколько наклонно — восточные и полуденные страны находятся ниже, поэтому лучше согреваются солнцем, а северные и западные — выше, дальше от солнца, поэтому они «студена суть, темь и телеса тамо живущим бела суть». Этой же разницей в высоте расположения севера и юга объясняется смена дня и ночи. Солнце идет по кругу и вечером заходит за возвышающуюся северную часть, проходит над океаном и вновь выходит на востоке, освещая землю. Вполне справедливым кажется замечание Т.И. Райнова, рассмотревшего систему устройства мира, изложенную в «Христианской топографии»: «Этой наивной концепции нельзя все же не отдать должного за проявленное в ней старание использовать некоторые примитивные наблюдения над природой и расположить их для построения модели, которая должна по Косме производить впечатление естественности».

Прямоугольную землю окружает Океан, отделяющий пространство, на котором ныне живут люди, от земель восточных, «иде же живяхом человецы на востоце, прежде бывшаго потопа при Нои, иде же и рай есть». Из этих некогда обитаемых, а ныне райских земель Ной с сыновьями и с «безсловеснаа вся» (т. е. с животными) переплыл во время потопа «на землю сию, а на ней же се оттоле ныне живем». Далее излагается история разделения земли между сыновьями Ноя Симом, Хамом и Иафетом, хорошо знакомая древнерусским книжникам. Правда, по сравнению с той версией, которую древнерусский книжник мог видеть в ПВЛ, текст «Христианской топографии» более лаконичен и включает в себя в качестве ориентиров моря и океан. Кроме того, земная суша делится на три части и под другими названиями: Козьма выделяет «Асию оубо восток нарицающе, Ливию же югъ, даже до запада Еуропию же северъ, даже пакы до запада всего». Весьма подробно описаны океан и моря. Согласно «Христианской топографии» существуют «пучины четыри». Название первого моря («пучины») в тексте не указано, однако скорее всего это Средиземное — «аже у насъ, от Греческой земли и от Гадиръ исходящи до западныа земля». Затем «Иаритское море нарицаемое Чермьное», «Перьское» у Ливийской земли «и четвертое исходя от северныа страны, нарицаемое Каспийское море». Перечисленные моря вполне пригодны для мореплавания, непригоден только окружающий землю Океан «множества ради струй, и въсходящаа мглы, и покрывающи луча солнцю, и еже многоу широту имети». Описана попытка подойти к «устью Океана», повергшая в ужас «всемъ иже в корабли». Поэтому до рая живым дойти невозможно, как невозможно взойти на небо. В качестве окончательного довода о недостижимости рая используется следующее рассуждение: если бы только такое путешествие было возможно, то «человецы, любящей многа уведати и претребовати», уж наверняка не поленились бы и дошли до него, поскольку даже всего лишь за шелком люди пускаются в дальнюю страну, находящуюся «вноутрь всеа Индиа, на шуе» (внутри всей Индии, налево — имеется, по-видимому, в виду Китай).

Номенклатура стран, упоминаемых в «Топографии», достаточно велика. Особенно много говорится о странах Средиземноморского региона: Малой Азии, Южной Европы и Северной Африки. Но есть среди них и Русь. Она поставлена в конец перечня народов, у которых проповедуется Евангелие Христово. Ее положение в указанном списке выглядит несколько неожиданно, поскольку она определена в нем как находящаяся «на западьнеи стране велика страна, нарицаеми Русь», и помещена после следующего перечисления: «…и се-верныа страны, скифи, иркани, ерули, волгари, ерулли, еладицы же, и илирии, далмати, готвы, спании, римеи, фрязи». То есть находится будто бы западней итальянцев. Можно, однако, думать, что это результат не очень удачной вставки, которую позднейшие редакторы внесли в изначальный текст. Русь появилась на исторической арене позже всех упомянутых народов, поэтому и была включена в список последней. Причем название Руси не является оригинальным добавлением русского перевода, оно присутствует и в греческом тексте, который авторами последнего издания «Христианской топографии» использовался при комментировании.

Помимо географической, есть в произведении Козьмы астрономическая и биологическая составляющие. Хотя, конечно, об астрономии и биологии в данном случае можно говорить только условно, поскольку и знаки Зодиака, и движение небесных светил, и удивительные животные интересовали средневекового человека не сами по себе, не с естественнонаучной, а с мистически-богословской точки зрения, впрочем, как и география. Так, например, солнце рассматривается как аллегория Бога-отца: «солнце имееть в себе светлости силоу и теплоты, и бес тою не можеть видимо бытии, тако и отец две силе от себе имать, кроме тою не можеть видимо бытии, сына же реку и духа святого».

В заключительной части книги Индикополова помещен рассказ о чудесных животных, а именно «Слово 11. О животных индийскых». Как уже говорилось, Индия вызывала у православных (греческих, а вслед за ними и русских) книжников исключительный интерес. И хотя Козьма, вопреки своему прозвищу, на самом-то деле в Индию не плавал, но рассказ о чудесах индийских присутствует в повествовании. Описание животного мира — один из обязательных элементов, которыми характеризовалась страна. Наряду с внешним видом и нравами жителей, описанием климата и формы правления, животные — обязательный элемент раннесредневекового географического обзора.

Открывается «Слово» рассказом о «ноздророге», в котором легко угадывается носорог. На странице имеется иллюстрация, на которой мы видим весьма реалистичное изображение двух животных, одно из которых слон, а другое как раз носорог. Текст, начинающийся словами: «Се животное наричется ноздророгъ…» выглядит как подпись к иллюстрации. Сходство, которое имеется в изображении этих совершенно неизвестных на Руси зверей, дает представление о бережном отношении русских миниатюристов к иконографической традиции и тем образцам, с которых иллюстрации срисовывались. Носорог «страшен есть отнудь паче и слонови», при этом на слона отчасти и похож — ногами и кожей, которая имеет 4 пальца толщины и так прочна, что местные пахари вкладывают ее в плуги «в железа место». Далее приводится эфиопское название носорога и указано, что автору довелось видеть его живого издали, а близко — мертвого.

Козьма добросовестно отмечает — каких животных он видел сам, а каких нет. Так, например, «вельблудопардуса», обитающего «въ Ефиопии единой», он видел и, «видевшее, написахом». В описании угадывается жираф: когда прирученному животному дают пить в большой лохани, он не может этого сделать до тех пор, пока не расставит передние ноги, поскольку и ноги, и грудь, и шея очень высоки. Весьма похоже на жирафа. А вот единорога Козьме увидеть не довелось. Он видел лишь «телеса его медяна», т. е. медную статую, поставленную в неком эфиопском храме. Тем не менее животное включено в обзор. Характеристика зверя приводится с чужих слов и из божественного писания. Не видел Козьма и речного коня. Среди описаний «индийских животных» большая часть являются, по собственным ремаркам автора, эфиопскими, а кроме того, имеется описание «попрянного» дерева. Дельфин описан вместе с какими-то «фокой» и «хелоном» и охарактеризован с гастрономической точки зрения — говорится, что мясо его напоминает свинину, что, очевидно, оказало воздействие и на восприятие художника-иллюстратора: на миниатюре дельфин больше похож на поросенка.