Скрытые чувства - Марина Эльденберт

Это было похоже на шторм, на помешательство, но мы просто набросились друг на друга, жадно впитывая поцелуи и объятия, и даря новые, еще больше разжигающие это пламя. Удивительно, как вообще сдерживались до этого момента? Ящер подхватил меня под бедра, легко приподнимая, будто я ничего не весила, а я обхватила руками его шею и скрестила ноги за его талией, чтобы быть к нему еще ближе. Правда одежда все равно мешала ощутить его целиком: ладонями, пальцами, губами.

— А-а-ах, - выдохнула я, когда Ладислав, оторвавшись от моих губ, обвел языком мое ухо, прикусил мочку.

— Хорошенько подумай, - подразнил меня этот невыносимый ящер, - потому что поедим мы совсем нескоро.

— Издеваешься? - простонала я. - Ты привез меня в уединенный домик, где нам точно никто не сможет помешать, для того чтобы накормить? Хотя… Может, это ты голоден?

— Не то слово голоден, - прорычал Ладислав, легонько прикусывая кожу на моей шее и поднимаясь по ступенькам. - И ты - мое главное блюдо, Лили.

Путь на второй этаж я запоминаю смутно, плавясь от новых поцелуев, а вот, когда ящер усаживает меня на постель, разлуку с ним чувствую остро. Потому что мое основное блюдо - точно он.

Распахиваю глаза, прикрытые от блаженства, откидываясь на локти и рассматривая, как Ладислав стягивает сначала галстук, а потом пиджак, и отбрасывает их в сторону. Я же сглатываю, облизываю разом пересохшие губы, потому что самое обычное движение кажется мне невообразимо сексуальным. А от осознания, что этот мужчина хочет меня не меньше (это легко читается в его взгляде), вообще сносит крышу. Внутри все скручивает от желания, и невозможно сдержать дрожь в пальцах. Особенно когда к пиджаку присоединяется рубашка.

Ох! И он еще будет утверждать, что его любимый спорт - игра в дротики?

— О чем думаешь? - глаза в глаза.

— Честно?

— Такой уговор, - напоминает он про нашу игру.

— Что могла бы смотреть вечность на то, как ты расстегиваешь пуговицы…

— Но?

— С первой встречи хотела увидеть тебя без рубашки!

Он смеется и мгновенно оказывается рядом. Его пальцы зарываются в мои волосы, пока Ладислав покрывает мое лицо короткими поцелуями.

— А о чем думаешь ты? - спрашиваю, чтобы хоть немного отвлечься от пламени, в котором, казалось, еще немножечко и я просто сгорю. Ну или наброшусь на ящера, чтобы изнасиловать!

Миг - и меня лишают кед, одного за другим, а Ладислав уже скользит пальцами по моей щиколотке, поглаживает колени, чтобы развести их.

— О том, что мне нравится такой дресс-код. - В его голосе читается улыбка, а мне приходится делать над собой усилие, чтобы не потерять нить разговора. Особенно, когда ладонь ящера поднимается выше, поглаживая донельзя чувствительную кожу внутренней стороны бедра. Сначала одного, затем второго. И выше, до кромки белья. - Удобно.

— Разве ты не оценил его еще когда спасал меня от яда шэм? - спрашиваю хрипло.

Встречаюсь с ним взглядом и читаю в нем бездну желания.

— Еще как оценил. Наверное, именно тогда я понял, что пропал. Но тебя стоило хорошенько наказать за умение попадать в неприятности!

Словно вдогонку своим словам, Ладислав подхватывает меня под ягодицы и резко дергает на себя. Я охаю, оказавшись в объятиях ящера, чувствую под пальцами стальные мышцы его груди и пресса, его тяжесть на своем теле, то, как мы идеально подходим друг другу.

Он совершенен, и сейчас он мой.

— Главное, чтобы неприятности заканчивались приятностями, - теперь уже смеюсь я, ерзая и прогибаясь в пояснице. - Вот как сейчас!

Взгляд будто молния: глаза в глаза. И на меня волной обрушивается новый поцелуй, от которого почти сразу сбивается дыхание, а губы горят. Горит все тело под его пальцами и ладонями. Плавлюсь я вся.

Ладислав перекатывается, и мы меняемся местами: теперь я сверху. Мой свитер летит куда-то вслед за его рубашкой, туда же улетает стянутая через голову юбка. Темп ускоряется, больше нет сил ждать, наши поцелуи больше не долгие, не нежные. Они алчные, короткие, пьянящие, будто крепкий алкоголь.

Дрожащие пальцы не слушаются, когда я расстегиваю его брюки, а вот у него получается лучше с застежкой на моем бюстье. С моих губ срывается долгий стон, стоит Ладиславу коснуться моей груди, обвести соски подушечками пальцев, сжать их. Молния на брюках поддается, и я «мщу» невыносимой лаской, обхватывая ладонью средоточие его желания. Чтобы расслышать хриплое рычание своего мужчины.

Раньше, чем я успеваю опомниться, он скользит пальцами вниз, где почти соединяются наши тела. Именно это «почти» сводит с ума.

— Вот так?

— Да! - вскрикиваю я, хотя сама уже давно позабыла, о чем мы вообще говорим. Движения его пальцев, скользящих по самой чувствительной точке - невыносимая пытка, мне хочется большего. Гораздо большего.

— Чего ты хочешь? - спрашивает этот мучитель, обхватывая руками мою талию, тем самым вырывая стон разочарования.

— Тебя, - выдыхаю, выталкиваю из себя.

— А точнее?

— Тебя… в себе.

Слышен шелест защитной пленки, и меня приподнимают и направляют на себя, резко, почти до боли. Но эта боль желанна, она дарит наполненность, в которой я растворяюсь. Растворяюсь в нем и в ритме: сначала медленном, а потом в набирающем темп. Раскаляющем все внутри, срывающим стоны и крики. И я кричу. Кричу его имя на пике блаженства. Нереального. Дикого. Никогда ранее не испытанного мной. Сжимаюсь сильнее, чтобы расслышать хриплый стон моего мужчины в ответ. Падаю на его грудь, чтобы пропасть в черной бездне его взгляда.

В бездне, в которую я готова падать бесконечно.

А потом я узнала, что ящеры - неутомимые любовники. Потому что одним разом все не ограничилось. Мы наслаждались друг другом уже медленно, со вкусом. Хотя, может, мне просто повезло с Ладиславом, и мы так совпали. Я бы сказала, идеально совпали. Казалось, он меня чувствует и понимает с полуслова, полувзгляда, полужеста. А я…

Как бы я хотела вернуть собственный дар, чтобы почувствовать Ладислава еще острее и ярче!

Но увы, для этого мне нужно было напугаться. Если, конечно, верить словам Кари, которая практически меня подставила. Как только я о ней вспоминала, то начинала закипать, поэтому предпочитала не вспоминать эту девицу. По крайне мере, не сейчас. Не сегодня.

Когда любовный голод был утолен, мы с Ладиславом все-таки спустились на кухню, чтобы утолить обычный и вместе приготовить ужин. За окном давно сгустилась ночь, и оставшаяся половинка свидания давно завершилась, но мне было плевать: хотелось, чтобы время остановилось насовсем.

Особенно когда тебе готовит ужин киронец в одном фартуке. Честно, раньше считала, что любой мужчина в этом будет выглядеть по меньшей мере забавно, но глядя на полуобнаженного Ладислава понимала, что от этого зрелища мне становится жарко вовсе не от пледа, в который я завернулась.